сознание, а когда очнулась, ты исчез».
Разбираться в хитросплетениях и странностях у меня уже физически не оставалось сил. Все-таки думать мне намного сложнее, чем просто идти. Поэтому я велел Лексе двигаться мне навстречу, ориентируясь на кран, по Четвертой стрелке.
«Хорошо, я…» — И снова обрыв связи.
Стоит ли возвращаться на окраину колонии? Скорее всего, Лексы там нет, а я потрачу последние силы.
Подумав так, я выбрался к Четвертой стрелке и пошел по ней. Улица прямая, если Лекса пойдет навстречу, я ее замечу. «Пройду минут десять и, если не увижу девушку, отправлюсь искать припасы», — подумал я и все равно прошел пару километров, прежде чем сдался.
Комм молчал.
Напали на меня сзади. Что-то напрыгнуло, обвило щупальцами и начало душить. Избавившись от захвата, я выдал очередь из «Узи», растрачивая неприкосновенный запас патронов, — и только силовой щит Лексы спас ее.
— Ты? — тупо вперившись в нее взглядом, спросил я, не веря глазам.
— Нет, блин! Дениза Ле Бон! — пятясь, прошипела она.
— Кто?
— Дед Пихто! — Она явно издевалась надо мной. — А если бы у меня щит был разряжен? Ты идиот, Картер!
Она ждала объяснений, но мне было лень ворочать языком.
— Не дождалась тебя в ковше экскаватора, пошла искать. Нашла на свою голову…
Лекса материализовала из инвентаря странный предмет, похожий на губку.
— Пей, это питательный раствор из аптечки рапторианцев — нашла в административном здании. Наш мод метаболизма справляется, перерабатывая его в то, что нам нужно.
Она показала, как именно следует использовать эту губку. Я выжал в себя, наверное, литра два, прежде чем Лекса отобрала у меня питательный раствор, но после этого почувствовал себя полным сил. «Только снова не исчезай», — думал я, решив, что хватит с меня загадок. Загадок и одиночества.
— Я так и не встретил ни одного паразита, — сказал я. — Ты?
— Не-а, — Лекса мотнула головой, ее волосы, собранные в конский хвост, качнулись туда-сюда маятником. — Может, Убама ошибся? Он же говорил, что они зачистили тут все, откуда было взяться новым паразитам?
— Но все же тут что-то есть. — Я рассказал, как ощутил прикосновения, как проседала от незримых атак живая броня, как кто-то ковырялся у меня в голове. — Да и дыры эти повсюду… Мне кажется, у нас нет другого выхода — нужно идти в провал и пробиваться к артефакту. Думаю, все разгадки в нем.
— Ты на полном серьезе собрался себя дезинтегрировать? — психанула Лекса. — С дубу рухнул?
— Я уже касался такого же. Ну… почти. Тот, что был на Марсе, никого не убивал, но паразиты там тоже были. Так что у меня есть шансы выжить. У тебя — нет.
— Я не самоубийца! — Она задрала нос, насупив брови.
— Ну-ну. Женщина, пару дней назад ты, решив спасти меня, отдала себя на растерзание хищным «листьям»…
Последнее я говорил, когда, взяв Лексу за руку, потащил ее за собой к центру колонии.
Эти пару километров мы прошли без приключений, хотя я ждал чего угодно. Даже Лекса не исчезла, хотя была ли она настоящей, оставалось вопросом.
Провал поражал воображение — сверху не было видно дна. Вниз вело две лестницы — прямая и спиральная, идущая по стене котлована. Подъемники, конечно, не работали.
— Если будем спускаться по прямой, сложно будет защититься, — сказал я. — Лучше потратим время, но пройдем до дна с комфортом.
Комфорт заключался в том, что по спиральной можно было нормально идти. Прямая лестница предназначалась для рапторианцев — расстояния между ступенями превышали метр.
Спуск занял часов шесть. На дне, у входа в шахту, виднелись груды трупов — больше всего там было рапторианцев, но среди них наблюдались и да’ари, и огья, и вольтроны. Но стоило спуститься, все они исчезли.
К моменту, когда мы подошли ко входу в шахту, солнце почти село, и дно провала покрыл мрак.
Прожектор, встроенный в броню Лексы, не включился, но у нее был генетический мод ночного зрения. Она подвела меня к шахте за руку. Вход наполовину преграждала перекосившаяся, покореженная толстенная металлическая дверь, равномерно пробитая тысячами отверстий — я разглядел это, потому что из шахты шло едва заметное мерцающее свечение. Мертвое свечение.
— Лезем?
Лекса кивнула:
— Иди первым. Если застрянешь, я тебя вытащу.
— У тебя осталось хоть какое-нибудь оружие?
— Только гранаты.
Подумав, я поинтересовался:
— Сколько мы выиграли у «Высших»?
— Десять монет, если ты про второй бой, — сходу ответила она.
Но это ничего не доказывало. Ее знания могли отсканировать и подсадить двойнику. И все же нужно было или довериться, или прикончить ее на месте, и я выбрал первое. Перенастроив доступ к «Кромсателю», я передал девушке квантовое оружие.
— Прижмись спиной к двери, при любом намеке на опасность стреляй и лезь ко мне.
— Сделаю, — не стала она спорить, хотя могла бы — кто знает, что за дверью.
Потом я полез в проем, а девушка осталась прикрывать меня.
Крик раздался, когда я почти пролез:
— Быстрее, Картер, они идут!
Раздался узнаваемый гул выстрела из «Кромсателя», несколько взрывов и резко оборвавшийся крик Лексы.
Выскочив из проема, я развернулся и лег, пытаясь рассмотреть, что происходит снаружи, но в этот момент дверь начала заваливаться на меня, а следом обрушился потолок.
Наверное, живая броня не дала бы убить меня сразу, продлила бы агонию, но спасла не она. Впятеро увеличившийся, благодаря победам на Арене, показатель ловкости позволил среагировать намного быстрее, чем я мог раньше.
Дверь только начала движение в мою сторону, а пыль и каменная крошка, предвестники обвала, только отделились от потолка, когда рефлексы бросили тело назад, мобилизовав все ресурсы — от того, на какую дистанцию прыгну и как быстро откачусь, зависело, выживу ли я.
Многие тонны каменного потолка обрушились буквально в сантиметрах от моих ног и погребли вход, но я уцелел. Парадокс, но случись такое со мной на Земле или на Марсе, я считал бы себя живым трупом, а здесь, где повсюду в складках пространства прятались внепространственные паразиты, у меня оставалась надежда — убью их, активирую артефакт и тогда, вероятно, смогу выбраться…
Мысли о спасении показались неуместными, контроль над телом перехватил инстинкт самосохранения. Нужно было осмотреться, но у меня не было никаких источников света, ведь мой коммуникатор с функцией фонаря, закрепленный на предплечье, разрядился. Поэтому пару секунд глаза приспосабливались к необычному освещению шахты. Здесь в воздухе парили редкие будто бы пылинки, излучающие едва заметное свечение.
Недаром Разум высоко оценил мою «Адаптируемость». Прошло несколько мгновений, и я смог разглядеть в
