Самое странное было в другом. Вуку-вуку не просто сидел и смотрел на раскрывшиеся в булыжнике линзы смотрового прибора. В руках негер держал щит, на котором вместо привычной глазу очередной уродливой рожи была надпись на родном языке Вальдхайма. Курт еще раз взглянул в перископ – да, ему это не мерещится. Ассегай аборигена аккуратно положен на землю, чуть поодаль. До него сразу не дотянуться, если что. Другого оружия у чернокожего нет. Да и датчики начали потихоньку включаться по мере заряжания энергией от конденсаторов. Может, колдун хочет поговорить? Но как? Ладно. Посмотрим.
Датчики показывают, что вокруг, кроме негера, больше никого. И поскольку оповещатели вновь работоспособны, невидимок тоже нет. Впрочем, насколько Курт понял, вуку-вуку чужакам враги… Дверца в массивном камне распахнулась, и гауптман шагнул наружу, держа чернокожего под прицелом. При виде появившегося из толщи базальта закованного в броню тевтона абориген не пошевелился, только на усталом морщинистом лице появилось облегчение. Не отходя от проема, Курт повел стволом автомата в сторону гостя:
– Ты хотел поговорить? Выкладывай, с чем пришел.
К его безмерному удивлению, вуку-вуку ответил на языке людей:
– Здравствуй, бледный демон.
– И тебе привет… Колдун…
– Я пришел к тебе, бледный демон, потому что ты и твои соплеменники – зло. Но вы – меньшее зло, чем остроухие демоны.
– Как это – «меньшее зло»? – насторожился Курт.
Происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Но абориген, по-видимому, понял, что творится в душе тевтона и, чуть прикрыв глаза, сглотнул. Помедлив, Вальдхайм снял с пояса флягу, бросил вуку-вуку. Тот перехватил сосуд на лету, открыл, жадно сделал глоток воды, затем кивнул:
– Благодарю тебя, бледный демон… Я очень долго шел сюда, а осталось мне немного. Жизни. Но то, ради чего я пришел, поможет тебе и твоим людям…
– Моим людям?!
– Тем, кто живет на твоем мире.
– Откуда ты…
– Оттуда, где узнал и твой язык. Но, прошу, помолчи. Мне нужно тебе многое рассказать. А времени почти нет…
Внимательней всмотревшись в негера, Курт понял, что тот говорит правду – шрехт был на грани смерти. Иссохшая грудь почти не поднималась, а под седыми курчавыми волосами выступили капли кровавого пота.
– Ты отравлен?
– Нет. Но – молчи. Хотя бы из уважения к умирающему выслушай слова последнего вуку-вуку Фобоса…
Торопливый глоток воды, и вновь полились слова:
– Они называют себя – фэллы. Или йон. Это остроухие демоны. Появились они в нашем мире пять лет назад. Тогда они назвали себя друзьями, помогли с оружием для борьбы против вас. И мы обрадовались им, как союзникам в борьбе с вами. Но нас жестоко обманули. Очень жестоко! Вначале пришельцы подчинили себе наших вождей. Мы – мирный народ. И если с вами мы как-то уживались, то когда появились демоны с острыми ушами, мы впервые начали воевать, даже не задумываясь о причинах этой войны. Теперь-то я понимаю, что нас заставили сделать это их колдуны. Но – к делу…
Снова глоток воды.
– После того как остроухие решили, что достаточно узнали о вас, они задумали напасть открыто. Что было дальше – ты испытал на себе, бледный демон. Но знай, что самое страшное для моего народа началось после начала открытой войны. Со всех концов нашего мира снялись племена и двинулись сюда. Когда собиралось достаточно людей, остроухие гнали их на убой, не делая разницы ни перед кем. Не щадя стариков, мужчин в расцвете лет, подростков. Женщин, старух и детей они сгоняли в огромные лагеря, откуда забирали неизвестно куда, и больше их никто не видел. Никогда…
– Зачем ты мне все это говоришь, вуку-вуку? – перебил Вальдхайм. – Ищешь сочувствия? Не дождешься! Я видел, что вы творили в захваченных вами фортах!..
Курт едва сдержался, чтобы не нажать на курок «крысобойки». Но абориген лишь чуть двинул рукой.
– Ты не убьешь меня. Я умру сам. Это я знаю… Так вот. Наш мир – почти пуст и мертв. Мужчины погибли или умерли на строительстве сооружений остроухих. Остальные – исчезли с лица мира. Вуку-вуку… Нас перебили сразу после того, как пришельцы отбросили маску показного дружелюбия. Мы мешали их колдунам, не давая гнать свой народ на убой от ваших громовых стрел. Я – последний из касты Истинных, тевтон… Так вот, слушай… Я долго думал, прежде чем прийти сюда. Найти тебя для меня было несложно. Ты же знаешь о моих способностях…
Устало улыбнулся, потом затих, но снова встрепенулся:
– Слушай, бледный демон. Сегодня ты хотел уйти на свой мир…
– Допустим…
Курт крепче сжал челюсти, на которых вспухли желваки.
– Поскольку я – последний вуку-вуку этого мира, а ты – последний бледный демон здесь, то я хочу хотя бы напоследок, пусть чуть-чуть, но искупить вину своего народа, обманутого остроухими. Я – Исток. И скажу тебе вот что: в том белом строении, что возле веревки, ведущей на небеса, живет их колдун. Он не страшен тебе и твоим соплеменникам, ибо не может подчинить твою волю своей. Это первое. А второе…
Старый абориген вновь улыбнулся, только в этот раз улыбка была какой-то… прощальной? И вдруг в голове Курта словно что-то взорвалось. Он вскрикнул от дикой боли, рухнув на колени, схватился за голову обеими руками, выронив в пыль оружие. Сквозь алую пелену, выступившую перед глазами, тевтон услышал затухающий голос:
– Прости меня, бледный демон. Но это единственное, что я могу сделать для тебя. Надеюсь, после того как ты придешь в себя, то сочтешь достойным похоро…
Курт очнулся и первым делом схватил лежащий рядом автомат, потом перевел взгляд на предателя-колдуна, но тот уже не дышал – его иссохшее буквально до костей тело безжизненно распростерлось на желтой земле…
Голова уже не болела. Да и чувствовал себя тевтон нормально. Но что с ним сделал этот проклятый шрехт? Что?! И как долго он был в отключке? Торопливый взгляд на часы, вмонтированные в забрало шлема, – они работали. Нет, этот вуку-вуку что-то успел наколдовать именно с ним! Но что?..
Вальдхайм тщательно прислушался к своим ощущениям – вроде бы все как и прежде. Никаких отклонений, если не считать странного внезапного приступа, от которого лишился чувств. Может, просто ментальный удар? Старые вояки ягд-команды, ныне покойные, рассказывали о чем-то подобном, хотя колдун, вне всякого сомнения, что-то напоследок сотворил. Уж больно его тело высохло. Скорее всего, этим колдовством он себя и добил… Курт нагнулся к телу мертвеца, как будто в насмешку оскалившего зубы…
– Что же ты наколдовал?.. – протянул задумчиво тевтон, потом, подумав, все же решил захоронить труп. Пусть тот и высох до предела, но вдруг найдется какой-нибудь непритязательный местный падальщик и привлечет внимание шпионов этих… фэллов?..
