– Монголы создали у себя неподходящие условия для поединков, – заметил Ариман, словно прочитав мои мысли. – У них существуют свои законы, и они умеют заставлять чужаков уважать их.
– Я добьюсь аудиенции у Угэдэя и предупрежу его о ваших планах. Вам не удастся добиться успеха.
Его безгубый рот искривился в пренебрежительной ухмылке.
– Болван! Я уже добился полного успеха. И, кстати, помог мне в этом ты.
– Что вы хотите этим сказать?
Он снисходительно взглянул на меня красными глазами.
– Интересно узнать, против каких моих намерений ты собираешься предостеречь Угэдэя? Ты полагаешь, что я явился сюда, чтобы убить его?
– Разве вы не глава секты ассасинов?
Его улыбка преобразилась в глумливую гримасу.
– О нет, мой вечный противник. Я не Горный старец. Только люди убивают себе подобных ради денег. Владыка ассасинов такой же человек, как и ты. Он был когда-то другом Омара Хайяма, ставшего затем знаменитым астрономом. Ты, должно быть, слышал его имя?
– Я знаю его как поэта, – резко ответил я.
– Да, он любил побаловаться виршами, но дело сейчас не в этом. Не беспокойся, Хулагу раздавит осиное гнездо ассасинов после того, как возьмет Багдад, и уничтожит самый пышный цветок культуры ислама.
– Вы упомянули, что уже успешно завершили свою миссию в Каракоруме и что я помог вам, – напомнил я.
– Да, – подтвердил Ариман, и его лицо снова стало серьезным. – Иди сюда, я кое-что покажу тебе.
Он повернулся ко мне спиной и подошел к массивной каменной стене. Еще полный свежих воспоминаний о своих подвигах в двадцатом столетии, я без колебаний последовал за ним.
Я свободно прошел через стену, почувствовав еще раз, как холод пространства на мгновение пронизал мое тело. Мы оказались в дремучем лесу, в окружении могучих деревьев, чьи кроны слегка колыхались под порывами ночного ветра. Не говоря ни слова, Ариман пошел по тропинке, петлявшей среди молодого подлеска. Высоко над головой я мог видеть серп луны, плывущей среди кучевых облаков. Из темноты доносилось уханье совы и непрекращающаяся трескотня ночных насекомых.
Мы вышли на опушку леса, к склону холма, круто спускавшегося к широкой, поросшей травой равнине. На всем обозримом пространстве перед нами были видны шатры, подле которых паслись стреноженные лошади. Погруженный в сон лагерь нисколько не напоминал походные биваки монголов.
– Цвет европейского рыцарства, – прошептал Ариман, – собрался здесь под знаменем Белы,[13] короля Венгрии.
– Где мы находимся?
– На равнинах Венгрии, недалеко от Токая, известного винодельческого района. Там остановились на ночь монголы Субудая… Или, вернее, так думает король Бела…
В тусклом свете луны мне удалось разглядеть часовых, стоявших на страже вокруг огромного лагеря, пересеченного небольшой рекой.
Время близилось к утру, когда Ариман неожиданно схватил меня за плечи, прижимая к земле. Я начал было протестовать, но он тут же заставил меня замолчать, без лишних церемоний зажав мне ладонью рот. Я прислушался. Слева от меня послышалось тихое ржание лошади. Повернув голову, я заметил пару монгольских воинов, которые осторожно пробирались сквозь кусты, ведя на поводу низкорослых лошадей. За их спинами маячили многочисленные фигуры их товарищей. Оказавшись у кромки леса, они остановились и натянули луки в ожидании сигнала к атаке.
Спустя несколько минут тысячи огненных стрел прочертили серое небо и обрушились на венгерский лагерь. Заполыхали шатры, испуганно заржали лошади. Боевой крик монголов прорезал утренний воздух, и лавина всадников с трех сторон обрушилась на охваченных паникой рыцарей короля Белы. Исход сражения был практически предрешен. Разумеется, застигнутые врасплох полусонные и безоружные европейские рыцари не сумели оказать серьезного сопротивления яростно атаковавшим монголам и не смогли ничего противопоставить воинскому искусству их знаменитого полководца. Очень скоро сражение перешло в настоящую резню. Кровопролитие продолжалось в течение всего утра. Надо отдать должное рыцарям – они сражались с упорством обреченных, у которых не оставалось надежды на спасение или милосердие. Воинам, чьи шатры находились по другую сторону реки, повезло несколько больше, но скоро и они один за другим пали под ударами кривых сабель монголов.
При свете дня картина поля недавнего боя представляла собой ужасающее зрелище.
– Здесь ты можешь оценить всю прелесть человеческой натуры, Орион, – злорадно произнес Ариман. – Что ты скажешь о том, с какой энергией и страстью они уничтожают себе подобных?
Я ничего не ответил, да и что я мог ответить?! Вид пропитанной кровью земли, сплошь усеянной изуродованными трупами, говорил сам за себя.
– Итак, я уже выиграл, – продолжал Ариман. – Благодаря тем сведениям, которые ты сообщил Субудаю, монголам удалось сокрушить европейскую цивилизацию. Дорога на Рейн открыта. Теперь они продолжат свой победный марш на запад, разрушая и грабя города и вырезая целые народы. Разумеется, остаются еще французы. В свое время под предводительством Карла Мартелла[14] им удалось остановить нашествие мавров. Но Субудай разобьет и их, как сегодня разбил войска Белы и его союзников. Вся Европа и Азия от Тихого до Атлантического океана окажется под властью монголов.
– Это и есть ваша цель? – угрюмо спросил я, стараясь не смотреть на несчастных, пострадавших в кровавой бойне. К сожалению, я не мог заткнуть себе и уши, чтобы не слышать криков и стонов умирающих людей.
Могучая рука Аримана схватила меня за локоть.
– Да, это моя цель, Орион. И теперь ничто и никто не может помешать мне. Ни тебе, ни самому Ормузду не остановить меня.
Я на секунду прикрыл глаза, чтобы не видеть его торжествующего лица. Неожиданно его хватка ослабла, а крики и стоны умирающих растаяли где-то вдали. Когда я снова открыл глаза, то увидел Аглу, стоявшую рядом со мной. Мы были снова в помещении храма, в Каракоруме. Ариман в последний раз насмешливо улыбнулся мне и исчез в глубине темной стены.
– Я ничего не вижу здесь, – пожаловалась Агла, снова обретая дыхание и продолжая цепляться за мою руку.
– Зато я видел более чем достаточно. Куда больше, чем мне бы хотелось, – отозвался я, направляя ее к двери. – Через несколько недель, может быть даже раньше, в Каракорум придет весть о решающей победе Субудая. В городе начнутся пышные торжества, но сам полководец не будет отозван в столицу для поздравления и вручения ему награды. По словам Аримана, армия продолжит победное шествие на запад, чтобы уничтожить европейскую цивилизацию, подобно тому, как незадолго до того войска Хулагу растоптали сердце мусульманского мира.
