— Сэм, в Кааг придется переправляться на пароме.
Он хмыкнул и, почесав в затылке, высказал вслух мою собственную мысль:
— На паром нам нельзя: оттуда никуда не денешься.
— О чем вы? — вдруг подала голос Дрика. — Почему вам надо везде видеть врагов?
Я обернулся к ней резко, уставился прямо в глаза, прикрытые желтыми защитными очками.
— Дрика, я хочу напомнить, что пока ты со мной — ты делаешь то, что я скажу. Мы с тобой об этом договаривались, ты помнишь?
Она промолчала, но отвела глаза, уставившись в окно. В очках отражались пробегающие мимо домики деревни, через которую мы сейчас проезжали. Я чуть надавил:
— Дрика, ты помнишь?
Она медленно, явно нехотя повернулась ко мне и ответила с обычно присущей ей серьезностью:
— Да, я помню.
— Поэтому будь добра, в походе делай то, что я тебе говорю. Когда мы находимся в безопасном месте и среди нормальных людей — веди себя как хочешь, но сейчас изволь слушаться. С этим разобрались?
С заметным усилием она ответила:
— Да.
— Хорошо, — кивнул я, чувствуя, что первую преграду удалось проломить. — Теперь два слова о том, как нам удалось забраться так далеко. Нам это удалось потому, что мы до конца не верили никому и никуда не лезли без проверки. А сейчас тебя несет вперед без всяких тормозов.
— Он — хороший человек, — явно из чистого упрямства выдала она.
— Дитмир? — переспросил я. — Очень может быть. Но с его друзьями ты общалась? Нет? Они тоже хорошие? Здесь сразу много хороших албанцев разом собралось?
Дрика опять зло засопела и отвернулась к окну.
— Ты можешь мне гарантировать то, что они все хорошие и никто, например, не захочет меня ограбить? — спросил я. — Не предположить, заметь, а именно гарантировать? Можешь?
— Нет! — зло выкрикнула она.
От этого выкрика проснулся Тигр, недоуменно покрутил головой и опять уронил ее на лапы.
— Тогда почему мы должны бездумно делать все, чего они от нас хотят? — спокойно спросил я. — Можешь объяснить?
— Нет!
— Мы все выяснили? — уточнил я.
— Да!
— Хорошо, — кивнул я удовлетворенно и повернулся вперед.
Вновь карта. Жаль, что недостаточно подробная, расположения домов нет, и даже навигатор этого не показывает — только дороги и каналы. Если там, впереди, нас ждет что-то нехорошее, то как оно будет выглядеть? Что захотят сделать наши спутники? Если они нападут, то когда? Уже на своей территории, окончательно нас туда заманив и дав расслабиться, или раньше? Где?
Машину они наверняка не захотят ломать. Хоть брошенных машин и много, но не таких, да и зачем зря вещь портить? Они наверняка дождутся того момента, когда мы из нее выйдем, чтобы взять тепленькими… Дрика. Этот самый Дитмир увивается вокруг нее, а это неспроста: он наверняка какие-то виды имеет. Если он не злодей, во что верится слабо, то виды одного порядка, если злодей — другого, но наверняка будет стараться ей не навредить. Стрельба по машине этого не гарантирует.
Вывод? Нас должны заманить туда, где мы выйдем из машины.
Так, что еще?
Они предусматривают, что мы можем их в чем-то заподозрить и дать задний ход, или нет? Лучше исходить из того, что они не дураки и на это мозгов хватило. Значит, в какой-то момент у них появится возможность заблокировать нам отход. Если мы не поймем, где они это сделают, то сами заведем себя в безвыходное положение, и нам останется принимать последний и решительный. Не наш стиль — мы так не делаем, мы смываемся вовремя.
Вообще отказаться? Опять это мысль, вроде бы здравая донельзя, но мотивировать ее никак не могу. А если в этом анклаве самые разные люди и к ним просто присоединилась маленькая кучка албанцев? А мы только их и видели? А если мы что-то узнаем? А если, если, если… до бесконечности, тысячи этих самых «если» в башке хороводы водят.
Нет, сейчас отворачивать нельзя, надо ближе подъехать и там попытаться оценить положение со стороны. Как? Там видно и будет — ничего я не могу понять из этой дорожной карты.
Сэм искоса поглядывал, явно наблюдая за моими мучениями, но ничего не сказал. Однако я заметил, что он вытащил из нагрудной кобуры М1911, взвел его и поставил на предохранитель. Тоже опасается. Все мы опасаемся, кроме этого наивного ребенка на заднем сиденье. Я ее уже за взрослую и мудрую начал почитать, а детство-то никуда и не делось — пряталось просто до поры, а теперь как чертик из коробочки…
Вообще да, Сэм прав, готовится… Я тоже выдернул рожок из автомата, воткнул на его место двойной, спаренный. Так я с ним постоянно не хожу — это только если драка точно ожидается. А точно? Да черт его знает, но лишним не будет. Гранаты на местах уже, пара дымовых тоже при себе.
— Дрика, будь ко всему готова, — сказал я девушке.
Та буркнула что-то согласное, но не слишком воодушевленно. Ладно, пусть хоть так.
Ну вот… городишко с невыговариваемым названием, впереди слева рябая поверхность водохранилища с таким же языко-ломательным именем. Уже рядом, совсем близко. Проверил, как вынимается Sig-Sauer из кобуры, пощупал спрятанный револьвер. Все на месте, вроде бы готов я… к чему? Черт его знает, я за весь наш анабазис впервые в таких непонятках, вообще ума не приложу, как тут правильно действовать. Вот зараза-то…
Нервы, нервы… пальцы автомат теребят, адреналин в кровь чуть не струей вливается заранее — никуда не годится. Спокойней надо, спокойней, мне мозги нужны соображающие, а не так, сквозь красный светофильтр…
А в городке мертвяков, похоже, стреляли. На глаза не попадаются, а вот обгрызенных костяков вдоль дороги хватает. Похоже, с машин целенаправленно били… да вот кто-то объедал. Не добили, видать, а жаль.
Городок позади, вода слева, кругом все те же зеленые портянки полей. Хотя какие это поля — поля вон слева, а на островах пастбища, на них ни черта, кроме травы, не растет. И овцы пасутся, толстые как свиньи. Серьезные такие овцы, одной можно роту небось накормить. Лоскуток пастбища, ограниченный дренажной канавой, затем еще лоскуток — и еще канава. Ну да, голландцы же прыжки с шестами и придумали: шел пастух и через эти канавы с шестом прыгал, чтобы мостиков не строить. И этой же палкой овец по толстым курдюкам… наверное. А зимой по льду на коньках рассекал. Черт, с выдумкой народ, не откажешь.
А дальше — опять теплицы стройными рядами… блин, да сколько же их тут? Этими помидорами, или что там выращивают, можно, наверное, было весь мир накормить. Не, народ тут все же работящий, ты гля, с каких лоскутков суши, и то у моря отбитой, сколько всего получили. Каждый метр использован.
Деревни местные здесь тоже не как в других странах. Дома все добротные, из красного кирпича, такие по тыще лет стоят — и ничего с ними не делается, а друг к другу чуть не вплотную, чтобы меньше места занимать, и растут больше вверх, а не в ширину. На заднем дворе обычно совсем крошечный садик с тюльпанами, а вся земля в дело — или пастбище, или теплица, или еще что полезное.
