— И правильно. Вот и получается, что мы тут зря просадим шесть-восемь часов из имеющихся тридцати шести. Невесело…
— Что предлагаешь?
— Серт, у тебя там есть средство для того, чтоб видеть в темноте?
— Нет.
— Аше, ты ж можешь сделать заклинание…
— Я — нет. А ты?
— Ты не можешь сделать заклинание ночного видения?!
— С поправкой на фон демонического мира? Нет.
— Блин! Чёрт! Ведь и правда…
— Осторожнее. Как и в работе, здесь нам придётся учитывать множество факторов.
— Так что будем делать? Ведь так невозможно.
— Попробуем, да. Попробуем. Но не здесь. И не сейчас, а днём. Видя, что происходит вокруг, понимая, привлечём ли мы внимание окружающих тварей или нет. Они ведь облизываются не на нашу плоть или кровь, а на нашу магию. Не стоит в темноте, с трудом представляя себе конечный результат усилий, сигнализировать всем окрестным тварям, что тут подают десерт.
— Мы даже на сто метров не отошли от того места, где на нас налетала эта мелочь. Они нас без напряга тут найдут.
— Поэтому отдыхаем по принципу: один спит, двое руками машут, отгоняя комаров.
— Согласна, Серт. И с предложением, и с образностью.
— Твои сравнения неуместны. К ситуации нужно относиться серьёзно. Или не относиться никак.
— По любому поводу плакать — слёз не хватит.
— Я что — плакать предлагаю?
— Хорош! — одёрнула Аштия, и вполне серьёзно, без улыбки. Она прислушивалась к темноте и тишине за пределами кружка света, очерченного её диском. — Ниршав склочный, когда голодный и когда у него что-то болит. Это уже весь штаб знает. Ешь давай и уймись. Мясо уже должно было обработаться.
Офицер сунул в рот кусок мяса с суровым выражением лица, с каким, по идее, следовало бы идти на подвиг. Я попробовал тоже — вполне можно есть, хотя и нервозно — нетрудно себе навоображать, какая пакость может сидеть в подобном мясе. А вдруг средство подействовало не полностью? А вдруг оно рассчитано на другие обстоятельства? Но выхода не оставалось, голод томил, и содержимое кружки опустело намного быстрее, чем нам всем хотелось бы.
Я задремал сидя, потому что никто мне в этом не препятствовал. Странное ощущение осталось у меня от двух этих часов сна — какое-то давление на сознание, нематериальное, но в качестве сравнения годилась только разве что толчея в метро, да и то не очень. Я пробудился будто от сильного толчка, задыхаясь, и тут же уснул снова, потому что не было сил просыпаться так скоро. Всё, что успел уловить в момент пробуждения — обрывок разговора Ниршава и Аштии. Впрочем, употребляли они по большей части малознакомые для меня термины и выражения, поэтому я с облегчением ничего не понял.
Осознал также и то, что в какой-то момент по эту сторону реальности, едва задевающей пространство сна, завязалась схватка, где возня, шарканье ног по камням и суета сопровождались нечеловеческим визгом и скрежетом твёрдого о твёрдое. Нет, даже и не надейтесь, не проснусь. Не могу. Лучше дайте тварям меня прикончить.
Пробудился я с трудом, но без боли, которой обычно сопровождалось выдёргивание себя из сна, когда это уж совсем никак. Очнувшись и разлепив глаза, уткнулся взглядом прямо в наклонившуюся надо мной Аштию, напряжённо всматривающуюся мне в лицо.
— Да-да, просыпайся, — произнесла она, поймав мой взгляд. — Пора.
И убрала руку с поблёскивающим на пальце кольцом.
— Что это? — мне с трудом удалось разлепить и губы.
— Артефакт. В числе прочего определяет фазы сна. Пора, поднимайся.
— Пить…
— Встань да попей.
— Что у вас тут было? Кто-то нападал? Или приснилось?
— А ты, значит, слышал? — тон Ниршава был ворчлив. Он сидел рядом, баюкая правую руку. «Надо бы смазать», — подумал я. — Так что ж не встал да не помог?
— Было не проснуться. Полагал, вы меня разбудите, если что.
— Не до того, знаешь ли. Жизнь твою спасали.
— А окликнуть?
— И так было шумно. Если сам на шум не среагировал — что, на своё имя б проснулся?
— А фиг меня знает.
— Ладно. Отбились же, что теперь? — бросила Аштия. — Уже светлеет потихоньку. Ниш, вздремни немного. Мы посторожим, — она явно не собиралась усаживаться, и диск был в руке.
— Вы насторожите, — буркнул офицер и мгновенно отключился, едва успев пристроить щеку на плоский валун. Даже подложить ничего не успел.
Во сне он ёжился. Знобит его, похоже. Весело…
Я порылся в аптечке. Да, кое-что ещё осталось, а главное — кровоостанавливающие и дезинфицирующие средства пока все в наличии. Дай бог, чтоб и дальше так продолжалось. Бедолагу-Ниршава будет чем поддержать. Вопросительно посмотрел на Аштию.
— Может, присядешь? Или ощущение какое-то нехорошее?
— Разве тут присядешь? — миролюбиво ответила она. — Давай, приходи в себя и вставай вместо меня, я хоть посижу немного.
Мы сменились. Застыв в напряжённой позе, я несколько минут всматривался в мутную полутьму за кромкой обрыва. Воздух медленно светлел, тёмно-серая мгла выцветала и сменилась молочной, то ли туманной, то ли… В какой-то момент мне показалось, что это взгляд туманится, что просто у меня начались проблемы со зрением. Потом полегчало, туман перестал быть таким пронзительно-густым, выцвел и начал оседать, освобождая небо, на этот раз белёсо-зелёное, и тени реющих над моей головой демонических существ всех видов и размеров.
Я так и замер с открытым ртом, запрокинув голову. Почуяв неладное, Аштия тоже задрала голову… И подскочила с места как ужаленная. Замерла на пару мгновений, разглядывая зверинец в небесных просторах.
— Как думаешь — это про нашу душу? — спросил я нарочито-легкомысленным тоном, любуясь переливами белого в мареве, окружившем каждое из тел этих существ. Все они парили вольготно, как бы расслабленно, будто воздушные ванны принимали, и почему-то при виде этого удержаться от хохота оказалось нелегко. Нервный смех, похоже. Истерика.
— Вероятно. — Не опуская головы, Аштия шарила рядом с собой — то ли в поисках поклажи, которую предстояло подхватывать и мигом уматывать подальше отсюда, то ли стремясь нащупать какую-нибудь часть тела Ниршава, чтоб разбудить его.
— Уходим?
— Какой странный вопрос. Разве есть варианты?.. Как думаешь, насколько реально разбудить нашего друга сейчас одним лёгким тычком?
— Шансы стремятся к нулю.
— Ишь, какая у тебя лексика, — Аштия, не опуская глаз, бочком двинулась вправо, поближе к голове Ниршава. — А говоришь, что магию не изучал. Так я тебе и поверила…
— Я не магию, а алгебру изучал. В школе.
— Да? Неважно… Знаю один способ будить спящих мужиков с гарантией. Смотри — твари реют?
