— Тебя и сейчас проще всего расстрелять, — сказал Василич. — Значит, ты отказываешься?
— Да.
— Я предложил тебе самый легкий вариант, и ты еще пожалеешь об этом, вот увидишь.
Командир майорских вояк отлепился от решетки и, тяжело ступая, зашагал прочь.
А Кирилл лег, подложив руки под голову, и закрыл глаза — внутри кружились смутные образы, пришедшие во время вчерашних «галлюцинаций», и так хотелось разглядеть их получше.
Вот он сам, совсем мальчишка, и тут же рядом дряхлый старик с его чертами…
* * *
Ворона, сидевшая на крыше проржавевшего автомобиля, повернула голову. Недовольно каркнула, когда из-за угла дома бесшумно выступил могучего сложения человек с автоматом, и медленно полетела прочь.
Серега проводил птицу взглядом, покачал головой — обнаглели, забыли, кто здесь хозяин.
— А, ты уже тут. — Из зарослей около забора выступил Федор, державший наготове ружье. За ним появилась Дина.
Увидев ее, бывший десантник украдкой облегченно вздохнул — он не столько переживал за девушку, сколько боялся, что та не сумеет сохранить бесценные записи. Понятно, что копия вроде бы есть у Стаса, но неизвестно, успел ли лысый перекатать всё, и не переврал ли где.
— Тут, — сказал Серега. — Ждем последнего.
Стас явился минут через десять. Вместе с ним пришел невысокий, но жилистый мужичок в джинсах и рубашке с короткими рукавами: он был без оружия, но смотрел решительно. Наголо обритая голова его блестела.
— Привет, — сказал незнакомец, приветственно кивнув. — Меня зовут Толик.
— Это главный той группы, что в Печерах, — сообщил Стас и как-то особенно смачно втянул в себя воздух.
— Серега, — назвался бывший десантник, протягивая руку.
Когда представления закончились, заговорил, глянув на Серегу, Федор:
— Итак, давай первым ты. Что узнал?
— А может быть, помолимся? — влез Стас, выпученные глаза которого, темные, словно терн, неестественно блестели. — Посланник заповедовал обращаться к Отцу каждое утро…
— А утро еще не закончилось, — оборвал его Федор. — Сначала — дело.
— Это, как бы взял я одного. — Серега поскреб в затылке. — Ночью пробрался и стянул часового от какого-то склада, так что тот и не пикнул, а когда они спохватились, поздно было…
— И что, узнал что? — нетерпеливо спросила Дина.
— В темнице посланник, под универсамом, и стерегут его хорошо, вроде бы сам майор допрашивал. Водили его вчера на богослужение в церковь восстановленную, что на Бекетова, и там этот эроцизм, хреноцизм…
— Экзорцизм, — подсказал Толик. — Посланником вы называете того, кого мы знаем, как Сына зари?
— А вы его знаете? — Дина гордо вскинула голову.
— Мои люди наткнулись на него в тот момент, когда он только вышел из золотого свечения. — Предводитель обитающих в Печерах людей говорил спокойно, не хвастался, а констатировал факты. — Он предсказал Петьке, что того укусит змея, и так оно и случилось. А потом ушел, и попал в руки этого, майора.
— Посланник велик и мудр, всссы! — воскликнул Стас, но никто не обратил на него внимания.
— А теперь угодил к нему еще раз, — сказал Федор. — Слушаем дальше.
Но ничего особенного добавить Серега не сумел. Что будут делать с Сыном зари, никто не знает, и, похоже, сам Дериев тоже, хотя ходят слухи о готовящейся казни, стерегут его тщательно, рядом много вооруженных людей, так что похитить посланника будет непросто.
— Часового я прибил, — сказал он в завершение. — Оружие принес.
И он продемонстрировал пистолет Макарова в поясной кобуре.
— Пусть это сложно, но мы не можем оставить его там, — быстро проговорила Дина, и отбросила упавшие на лицо волосы. — Они убьют его, а этого допустить нельзя ни в коем случае. Это будет ужасно! Невозможно!
— Я готов вам помочь, насолить майору, взявшему в плен двоих моих людей. — Толик сложил ладони перед грудью. — Но оружия у нас не очень много, боеприпасов на один хороший бой, а автоматов и вовсе нет.
— А что те, к кому вы ходили? — Серега перевел взгляд на Федора.
— Мы нашли людей, живущих внизу, у Гребного канала, — ответил тот. — Точнее, они нас встретили, едва мы оказались на их территории, да. Там тоже слышали о Сыне зари, но такие басни, что в них не поверит ни один разумный человек… Что он умеет ходить по воде, что над ним разверзается небо, и что сонмы ангелов летят следом, где бы он ни появлялся.
— Я бы не поверил, что можно предсказывать будущее, — покачал головой Толик. — Но… был тот случай со змеей.
— Если мы чего-то не видели, это не значит, что это невозможно! — запальчиво заявила Дина.
— Во имя Отца, Единственного и Несотворенного, — снова влез Стас.
— Они не уверовали в посланника, и биться за его освобождение не хотят, — продолжил Федор. — Зато знают о майоре Дериеве, и о том, как он «возрождает цивилизацию». Поэтому обещали подумать, а к сегодняшнему вечеру решить — что делать, помогать нам, или нет.
— Спасибо и на том. — Бывший десантник вздохнул. — Нам бы пригодился человек внутри коммуны, о котором там не в курсе, что он из наших. Разведка — первое дело. Тогда мы будем знать, что там происходит, и сможем подготовить операцию… Кому-то неплохо бы это сделать.
Стас отвел глаза, Федор задумчиво хмыкнул.
— Я готова! — сказала Дина. — Вам обоим нельзя, вы слишком нужны здесь, а я смогу, смогу!
— Это будет нелегко, — сказал Серега. — Тебя могут ну, того, определить в особую бригаду… хм.
— Я понимаю, но я не боюсь! — девушка была спокойна. — Истина со мной, и душа моя полна настоящего света, и я знаю, что слуги зла, марионетки ложных ангелов ничего не смогут сделать со мной!
— Хорошо, — Федор кивнул, — я всегда знал, что ты смелая девочка… Только как она будет передавать нам сообщения?
— Придумаем, есть способы. — Бывший десантник поковырял в ухе.
— И все это не поможет, если мы не призовем на помощь того, кто его послал, вссссы! — голос Стаса звучал обиженно, а моргал он, точно ребенок, оставшийся без конфеты. — Не забывайте о том, от чьего лица пришел Сын зари, о боге единственном, истинном!
— Итак, теперь и вправду можно помолиться, — сказал Федор, откладывая ружье. — Попросим у небес мудрости, чтобы потом правильно решить — что делать, как поступить и как вызволить посланника из плена.
Они четверо опустились на колени, и Толик, немного поколебавшись, сделал то же самое. Серега закрыл глаза, и обратился к Отцу так, как умел — простыми, обычными словами, других он просто не знал, излагая немудреные желания, касающиеся ближайших дел.
