Темные фигуры, умело скрываясь за остатками внешнего периметра Экс-один, подбирались все ближе. Звездочет едва слышно ругнулся, узнав в одном из зомби пропавшего несколько месяцев назад Крипу, напарника Схимы. Крипта был специалистом по проникновению и только благодаря ему, в свое время им удалось отбить на короткое время у постулатовцев Экс-два, активизировать противоракетную систему «сияния» обойдясь малой кровью. Вот как бывает в жизни, еще сегодня ты еще человек, а завтра уже нет. Он сжал зубы и выстрелил. Крипту развернуло в сторону, он поднес руку к пулевому отверстию, с удивлением трогая кровь и подняв белесые глаза, посмотрел прямо на Трепетова. Что было дальше, Звездочет не разобрал, налетел язык ржавого тумана и Крипта исчез, то ли упал, то ли слился с тенями.
- Брама, давай гранатами, там Крипта, если он успел их натаскать…
Путник, приловчившись стрелять через какую то щель, кивнул, мол, понял, выхватил из подсумка гранату, кинул и рухнув на землю прикрыл голову руками. Увидев гранату, Лист едва успел отскочить за плиту, как туман расцвел багровыми проблесками, гулко зарокотало, и во все стороны плеснулась волна невыносимо яркого света. Свет проникал даже через плотно прижатые ладони, опаляя лицо испепеляющей волной. Какое-то время в ушах противно звенело, земля содрогалась в конвульсиях, а потом все утихло. Трепетов, опираясь на дрожащие руки, встал, мотая головой, пытаясь избавится от звона, а Брама, откашливая едкую гарь, вылез из-под «п» образного бетонного блока, и вытащил оглушенного Шуню.
- Все целы? – хрипло спросил путник, рассматривая пятно раскаленной, светящейся темным медовым цветом земли.
- Да вроде – отозвался Самум, приподнимаясь на локтях и уставившись тяжелым взглядом на вяло шевелящегося Ионова – какого черта вы соорудили в своей лаборатории? Только не пудрите мозги, что это была цепь смыкающихся аномалий - так даже они не смыкаются.
- Микроновая – криво ухмыльнулся Ионов, вытирая платком сочащуюся из уха кровь.
У Брамы отвисла челюсть, он явственно вспомнил недавние багровые всполохи над Лабиринтом.
- Ионов, если эта зараза просочится через Периметр, я самолично тебя убью, закопаю, а потом снова убью.
- Не беспокойтесь моей загробной жизнью, Самум. Таких «микро новых» существует всего пять. Теперь уже четыре. Для того что бы стабилизировать баланс даже одной, требуется уйма аномальной энергии, годы напряженной работы и уникальнейший алгоритм для создания стазисного равновесия. Но на поток ее не поставить невозможно даже в Зоне.
- Апельгеймер тоже так говорил – проронил Лист, стряхивая белесый пепел и приседая перед Ионовым – все равно поставили. Разработали технологии, ускорили процесс, приблизив гибель во имя мира.
- Кто такой Апельгеймер? – Шуня опустил щиток внезапно ожившего голема, рассматривая полыхающие руины.
- Отец атомной бомбы, или вы не проходили в школе?
- Проходили. Ты только не обижайся, Лист, но память у тебя точно сквозит. Каждому известно - отцом атомной бомбы был немецкий ученый Клаус Груббер. Нам крупно повезло, что он не успел довести ее до ума, иначе бы миру точно пришли кранты в ядерном пепелище или один великий, счастливый фатерлянд.
Лист поднял удивленные глаза, но промолчал, опустил щиток и направился за Ионовым, на которого насел Самум:
- Док, не сильно ли вы разогнались, тут запросто могут быть выжившие зомби.
- При температуре две тысячи градусов? Это маловероятно - радиус поражения несколько десятков метров.
- Брама, слышал? – кивнул особист хмурому путнику – В следующий раз кидай ее подальше, только не забудь заранее нас предупредить, во избежание скорого транзита на небо. Сколько, говоришь, Шуман выдал гранат?
Брама молча показал два пальца и вдруг замер:
- Голем. Он что то чует, словно взбесился, тараторит о каком то источнике. Ионов, дверь точно не тут?
- Нет, вход дальше, нам надо еще пересечь активную зону, будьте внимательней, под пси-ударом видится всякое и если…
Лист внезапно развернулся и, не говоря ни слова, канул в сгустившийся туман. Звездочет лишь скрипнул зубами, окинул притихший отряд многозначительным взглядом и, снимая вал, коротко бросил через плечо:
- Всем оставаться здесь, я скоро вернусь.
БТРы мягко шли по дороге, а рассевшиеся на броне лесники разглядывали полузабытый, смытый течением времени пейзаж Могильника. То тут, то там, среди фонящих груд высились остатки ржавой, покореженной техники, среди которой изредка попадались танки, при виде которых сердца у бойцов сжимались, и накатывала печаль. Но это быстро прошло, оптимисты по природе, они с детской непосредственностью озирались вокруг, а водитель-путник, при виде такого разгильдяйства лишь сопел, имея четкий приказ Кречета держать язык за зубами и не провоцировать лесников во избежание. Приказ есть приказ, из двух зол выбирают меньшее и хмурый Трак был рад и тому, что его не послали объездной дорогой через Лабиринт, на котором, как известно, произошел настоящий армагедец. Правда не особо он обрадовался тому известию, что ехать придется через старый блокпост. Он хорошо помнил, как они удирали ночью от какой-то хрени, взрывшей землю перед блокпостом. Их счастье, что дорога на базу вилась между двух крутых каменных склонов, которые удалось взорвать и засыпать, а то кто знает, чем бы все это закончилось. В общем, настроение было скверное, и перспектива катать вчерашних врагов не очень радовала. Он, было, упомянул, что дорога вообще то вроде как взорвана, но генерал лишь поднял руку, словно отмахиваясь от этого факта и почему то посмотрел на этого…кено… кено… да тьфу ты пропасть – ну псина такая громадная, по слухам типа умная и умеющая говорить. А точно – кабаноиды, епть! Интересно будет посмотреть, как эта рота лесников собирается разгребать такие офигительные завалы. Рвануло же там, мама не горюй. А мы, а что мы? Мы, де, разгребать не можем-с. Очень хотим-с помочь, прямо аж подпрыгиваем от восторга, но не можем. В БТРе ведь, как на зло, что-то сломалось, ах какая досада, и надо срочно смотреть, раз далее ехать хотите. Да еще и псина эта смотрит, глаз не отводит, небось, прикидывает какая часть его, Тракового тела, аппетитнее будет. Тут надо смотреть, а то ведь откусит, не глядя, зубы вон какие, шкилябре впору от зависти в «полынье» убиться. Пес, наконец, отвел от путника грустный немигающий взгляд и лесники, рассевшиеся на броне, разразились очередным приступом захлебывающегося смеха. Эх, посмотреть бы с чего ржут, жаль сменить некому. А посмотреть, действительно, было на что - лесники играли в «загадай мелодию». Простая, немудреная игра. Ментал-лесник транслировал кеноиду мотив песни, а тот воспроизводил его через речевой аппарат выбранного человека, а остальные отгадывали мелодию. Обычно кеноиды вежливо спрашивали разрешения, но не спрашивать же разрешения у шпиков? В общем, лесники от смеха по броне катались, когда шпики, с едущего следом грузовика, выводили во все глотки то «черный ворон», то «землянку», то вдруг разливался над Зоной низкий, с хрипотцой, голос Луи Армстронга. И так вдохновенно они выводили, что где то вдалеке взвыли испуганные слепыши, поспешив ретироваться от нового чудища на безопасное расстояние.
