— Так вот оно в чём дело, — протянул Черных. — А я-то думаю, почему он всю ночь фонарному столбу честь отдавал? У нас марш-бросок «земля в иллюминаторе», а этот, значит, на лёгкий труд пристроился? Да. Меле всегда везло.
— Что значит, «земля в иллюминаторе»? — заинтересовалась Ирина.
— В скафандрах химической защиты бегали. То ещё «удовольствие»…
— А почему «был»? Где он сейчас?
— «Был», потому что убили, — жёстко ответил Семён. — Пал смертью героя, закрыв своим сухарём линию огня. Считай, весь батальон спас.
— Почему же ему «всегда везло»? — растерялась Ирина. — Что же это за везение?
— Потому что быстро. Представь, стоит самоходка, а в следующее мгновение — «пф-ф-ф!», — Черных развёл руки в стороны, изображая разлёт ударной волны, — фонтан огня. Они ничего не успели почувствовать. Да что там… Сухари — одноразовые люди. Средняя продолжительность эксплуатации — полтора боя. Наше отделение пережило восемь боёв. На некоторых планетах за наши головы объявлена немалая награда.
— «Сухари»? За что такое прозвище?
— Потому что «самоходная установка химической артиллерии», — важно пояснил Чёрный.
— Химия? — нахмурилась Ирина. — Да, ребятки. Покуролесили вы изрядно. Давно хотела спросить: какого лешего вы у нас свои годовщины отмечаете? Бар-ахх — не самая спокойная планета Империи. Реваншизм, сепаратизм… да и память свежа о ваших похождениях.
— Именно по озвученным причинам, — твёрдо сказал Давыдов. — Пиар-компания имперской канцелярии: наглядная демонстрация тезиса «Все разногласия в прошлом».
— Тем более, ходят слухи об исчезновениях среди чиновников, назначенных Императором, — вмешался Беля. — Вашим патриотам следует быть осторожнее.
Возникла неловкая пауза. Давыдов присмотрелся к Беле. Куда делась его сдержанность в словах? Требовалось срочно загладить неловкость:
— А что это у тебя за щёчки, солдат? Перенял у штатских нездоровую привычку каждый день кушать?
Все уставились на Белю. Его щёки действительно выделялись полнотой рядом со скуластыми лицами соседей по столику.
Беля озабоченно потрогал кончиками пальцев щёки рядом с мочками ушей и широко улыбнулся:
— На прошлой неделе зубы мудрости удалил. Все четыре в один присест. К чертям! Так этот олух в белом халате мне по-старинке кусочками пластыря дырки в дёснах залатал. Можете представить, я эти окровавленные лоскуты принёс домой, чтобы уничтожить в мусоросжигателе. Чтобы, значит, враги на след не вышли!
Застолье обменялось понимающими ухмылками, но Ирина по-прежнему хмурилась:
— Какие враги? Вы, вообще, чем сейчас занимаетесь, ребята?
— Ликвидациями, конечно, — не моргнув глазом, соврал Штолик, — в каком-то важном уставе так и написано: «Не рой таланту яму, сам в неё упадёшь». В Библии, что ли?
— Убийства?! — нехорошо прищурилась Ирина.
«Болтун — находка для шпиона, — не на шутку разозлился Давыдов. — Сейчас начнёт кормить баснями, а полицейскому только этого и надо…»
— Кстати, давно хотел спросить, — обратился к Давыдову Черных. — Как тебе удалось образцово-показательно отравить регента Клайпы во время праздника? Почему сперва не отдали концы отведыватели? Я смотрел видеозапись: челядь всё делала по протоколу. Размеры порций, дегустация, пауза…
Давыдов смотрел в лицо Ирине и всё лучше понимал, что праздник для него закончился. «Правильно наказан, — подумал Семён. — Ибо дурное в хорошем, как шило в скафандре. Не нужно было встречу ветеранов использовать как прикрытие».
— Кстати, о порциях! — Он хлопнул в ладоши и потёр руки. — Еду будем обсуждать или кушать?
У Черных вытянулось лицо, а Беля озадаченно откинулся на спинку кресла. К еде всегда приступали только после речи полковника. Негоже звенеть посудой, когда говорит начальство…
Но Давыдов уже был на ногах:
— Схожу, гляну, что с кормёжкой, а вы тут не скучайте.
«Так просто не выпустят, — подумал Давыдов, подходя к буфету. — Наверняка у каждой двери по отделению. Ну и что там у меня с запасными отходами?»
Запасные отходы были. И было им несть числа. Он их мастерил в каждую встречу ветеранов. Готовил «просто так», для смеху и по привычке. Но вот смотри-ка — пригодилось!
«Можно, конечно, выйти через парадную дверь и помахаться с местной полицией. Но, во-первых, поднимется шум, ветераны в сторонке стоять не будут — отобьют. Но что дальше? Нет… впутывать однополчан в кашу, которую сам хлебаешь, некрасиво. Кроме того, драка ветеранов с полицией сыграет на руку сепаратистам. То-то обрадуется комиссар Аббани…»
Он дошёл до буфета и тяжело взобрался на высокий табурет.
«А что если вся эта бодяга — провокация? Они всё рассчитали заранее. Поэтому, не оформив задержание, повели прямиком к железу Джонсона… и штакет-автоматы отключили по той же причине. Боялись, что я не справлюсь. Эта версия хорошо объясняет появление Ирины — она всё знала, поэтому, пока я отрабатывал легенду бедуина-марафонца, брился и принимал душ, она прямиком сюда… из-под наркоза на бал».
— Что будете заказывать? — угодливо спросил буфетчик.
— Тишину!
Буфетчик обиделся, а Семён поднялся и прошёл на балкон. Опёрся ладонями о низкое каменное ограждение и с наслаждением вдохнул прохладу вечера. Небо над пустыней быстро темнело, всё отчётливей обнажая «падающий» к Северу широкий диск Кольца, опоясывающего планету. Отблески угасающей зари матово отсвечивали на крышах автобусов, доставивших десантуру к месту встречи. На Западе шумел космодром — судя по характерному «пришёптыванию», на посадку заходил грузовой лайнер.
«Может, не морочиться, а просто вызвать катер? Пламя маршевых дюз заставит отступить не только роту, но и батальон… Против лома нет приёма!»
Он покачал головой. Этот вариант он оставит на самый крайний случай. Пока же предстояло заманчивое приключение: охота полиции на ветерана.
«А может, у неё в лоб спросить, чего ей нужно?.. У них же ничего нет: ни отпечатков, ни фотографий, ни свидетелей… ничего!»
— У них есть машина!
Семён быстро осмотрелся. Кажется, эту фразу он сказал вслух.
Если «дело» Джонсона — искусно разыгранная провокация, то показаний Заказчика вполне достаточно, чтобы доказать виновность Давыдова. «Поэтому он не хотел, чтобы я давал команду флаеру на возврат. Ещё одна улика. Деньги они тоже могли пометить… Ха! Да они вообще всё могли снять на видео: и во флаере, и в гостиничном номере…»
Бежать!
До космодрома всего-то сороковник. Ночью? В пустыне? Хрен догонят!
Он рассмеялся. «Зачем? Меня ждёт транспорт. Противник явно перемудрил: с флаером я через двадцать минут буду в катере. А там… ищи фотон в хромосфере…»
