— Нет, сэр, вы правы. Это что-то новенькое. Удивительно, что мы ничего не знали о выведении этого гибрида. Никаких сообщений в периодических изданиях или в Сети не было, я внимательно слежу за этой темой. Возможно, он выведен случайно, на плантациях, обслуживающих фирмы-устроители карнавалов.
— Но с ваших слов я понял, что для этих целей выращивают в основном розы.
— Да, но… мода меняется. Наверное, розы туристам уже приелись.
— Видимо, так, — Альберт сунул цветок в карман. — Надо будет рассмотреть его повнимательнее.
— В дендрарии есть лаборатория и подробные описания всех гибридов.
— Очень удачно, — Неймайр удовлетворенно кивнул. — Возможно, мы с вами вот так неожиданно откроем новый вид. Ну, или опишем и внесем в классификацию…
У входа в мареновый дендрарий именитого ученого и его молодого коллегу встречала целая делегация. Как же, приехал сам Неймайр! Директор дендрария вызвался быть экскурсоводом, но Альберт предложил ему изменить планы и начать с посещения лаборатории. В качестве аргумента он вынул из кармана цветок.
— Очень интересный гибрид, — окинув находку опытным взглядом, сказал директор. — Африканский?
— Нет, его обнаружил наш друг Франсишку.
— Да? — директор недоверчиво взглянул на Рибейру. — И где же?
— На капоте своей машины, — молодой профессор протянул ему на раскрытой ладони еще горсть цветков. — Их теперь разбрасывают вместо розовых лепестков.
— Совсем с ума посходили с этими карнавалами, — проворчал директор. — Ну что ж, теперь и мне любопытно узнать, что это за новинка. Прошу за мной, господа, сейчас мы рассмотрим эти цветки на всех возможных уровнях, вплоть до молекулярного…
Когда первый цветок был уложен на предметное стекло и помещен под новейший электронный сканер с очень приличным увеличением, Неймайр впервые за все время сменил улыбку на выражение легкой растерянности.
— Крапинки… Вы видите их, коллеги?
— Вы о чем, Альберт? — удивился директор. — Лепестки выглядят абсолютно чистыми.
— Вот об этом я и говорю. Мы с Франсишку отчетливо видели на них крапинки. Потому-то я и заподозрил, что это цветки генетически модифицированных растений.
— Да, так и было, — подтвердил Рибейра. — А теперь их нет. Ни на одном из цветков. Что-то непонятное…
— Надо увеличить… изображение, — Неймайр вдруг покачнулся и прижал руку к груди. — Извините, коллеги… мне как-то… нехорошо…
Директор и Рибейра едва успели подхватить его под руки. С лица Альберта сполз румянец, и он медленно осел на пол.
— Аугусто! — крикнул директор, беспомощно оглядываясь. — Срочно вызовите «Скорую»!
В помещение заглянул вихрастый лаборант. Бегло оценив ситуацию, он торопливо набрал на своем смарте номер спасательной службы.
— Машина вышла, — заверил диспетчер. — В чем проблема?
— Кажется, у профессора Неймайра что-то с сердцем. Он потерял сознание.
— Он приезжий?
— Из Соединенных Штатов.
— Минуточку, сейчас проверим через спутниковую сеть… Так… Альберт Неймайр, шестидесяти лет, Сан-Диего, штат Калифорния?
— Он самый.
— Единая система медицинского контроля Соединенных Штатов выдала предупреждение — у профессора стоит кардиостимулятор. Возможно, проблема в этом. Уложите его где-нибудь подальше от электроприборов.
Когда карета «Скорой помощи» увезла Альберта, директор дендрария сочувственно похлопал Франсишку по плечу.
— Сегодня не наш день, профессор Рибейра. И не Альберта, к сожалению. Надеюсь, все обойдется.
— Да, — Франсишку удрученно кивнул. — Ну что ж, поеду в университет. Всего хорошего.
— Я вас провожу…
…Ближе к вечеру в опустевшей после происшествия лаборатории снова появился посетитель. Его никто не сопровождал, да и особого внимания на него не обратил даже дремлющий в конторке у входа охранник. Посетитель был одет в синюю униформу уборщика и толкал перед собой стандартный пылесос-полотер. Войдя в помещение, он внимательно осмотрелся и безошибочно выделил нужный прибор из сотни других, весьма похожих. Тщательно собрав рассыпанные на столе вокруг прибора увядшие цветки, уборщик для вида поводил раструбом агрегата в проходах между другими столами и покинул лабораторию.
Закрывшись в кладовке для инвентаря, он вынул из пылесборника пылесоса емкость и вылил жидкость с плавающими в ней лепестками в унитаз. Покончив с делами, уборщик снял униформу, накинул белый халат и не спеша вышел из лабораторного здания. Скучающий охранник так и не удосужился обратить на него внимание.
На парковке человека поджидал неприметный фургончик с тонированными стеклами.
— Ну, что там? — спросил водитель, когда «уборщик» уселся рядом.
— Все нормально. Аугусто не соврал. Ученые ничего не увидели, сканер был вовремя перенастроен, а потом у наших… «системных элементов» сработала тактическая защита — они вычислили главного врага и выявили его слабое место — кардиостимулятор. Сами понимаете, заблокировать его не составило им труда. Можете доложить Главному, что угроза ликвидирована, а заодно Система провела очередной тест. Вполне успешный…
* * *
С высоты семидесятого этажа офиса «Мацусита электрик индастриал» в Осаке открывался очень красивый вид на залив. Его не портил ни мелкий дождь, ни серая пелена, повисшая над городом плотным сырым пологом. Если присмотреться, можно было даже различить береговую линию острова Авадзи, отделяющего залив от Внутреннего Японского моря. А если взглянуть чуть ближе, то глаз радовался неисчислимому разнообразию судов, бороздящих припортовые воды Осаки в строгом соответствии с лоцманскими картами. Жизнь в заливе кипела, как в большом чайнике, выплескиваясь через носик пролива Кии в океан. Это вдохновляло и в то же время умиротворяло почти так же хорошо, как медитация в саду камней. Следовало только сесть, расслабить плечи и правильно дышать, чтобы жизненная энергия текла через тело равномерно и неторопливо. Но нет, если сесть, не будет виден залив, а взгляд внутрь себя сейчас неблагоприятен. Внутри, в отличие от акватории порта, порядка нет.
Мысль мечется птицей.
Пойманная в сеть, она никогда не взлетит.
Сердце наполняет тревога.
Тацуро Маэда, не двигая ни единой частью тела, даже не поворачивая головы, покосился на экран телевизора. По всем каналам новости. Хороших нет.
Необычайно широкий и мощный штормовой фронт надвигался с юга. Синоптики обещали самый сильный тайфун за последние десять лет. Сильнее знаменитого Котоку, который в свое время сравнивали с атомной бомбой за то, что он безжалостно разрушил Нагасаки, или тайфуна Тосиро, уничтожившего в двадцатом году половину линий электропередачи и треть домов в городе Мацуяма на острове Сикоку.
