сносило. Это если только водолазы в деле. А если батискаф появлялся, или кто-то похуже, танк и полминуты не жил. На Пятой видел, сколько металлолома набито? Там поначалу всего-то четыре водолаза прискакали. Под одним сразу зверя угомонили, а без них они, считай, ни о чём. Получается, всего лишь троих хватило, чтобы затор устроить от тротуара до тротуара. А как подошёл батискаф, так сразу всё и закончилось. До нас только двое солдатиков оттуда добрались. Один до сих пор заикается. Ох и побили народа на ровном месте…
– Там, на самой улице, танков не было, – сказал Пчела. – При том заходе почти все танки возле парка остались. Ну и в самом парке несколько. Говорят, там один вообще целый, его тупо бросили. И снаряды есть, и горючки полно.
– Врут, – убеждённо заявил Браво. – Зачем целый танк бросать?
– Да потому что они педики, – скривился Пчела. – Танк тот стоит возле туалета общественного, который возле пруда. Там у голубых любимое место для гулек перед случками. Хот-доги с розовым кетчупом жрут, уточек кормят, бородами трутся и всё такое. Вот и эти как дружков своих увидели, так сразу все дела побросали.
– Ну да, логично, кто ж с танка уток-то кормит, – подключился Док. – Но вообще вояки и гвардия много чего и много где побросали. Сами знаете. Оно, конечно, жалко, но может и к лучшему. Толку от брони не было, сами знаете.
– Потому что воевать надо, а не кататься туда-сюда и показывать всем, какой ты красивый, – пробурчал Пчела. – Да от копов больше толку было, чем от этих криворуких недоумков. Те без брони и гранатомётов в десять раз больше намолотили. И это при том, что напали на остров резко и неожиданно, когда в других местах никто ни сном, ни духом. Я хорошо помню, что творилось в первые часы. Люди ничего не понимали, никто не знал, что делать. По новостям сначала сказали, чтобы все дома сидели, потом почти сразу заявили, что надо любыми способами выбираться с острова. Пробки по всем дорогам на север и тысячи покойников на затопленной ветке и в Красном туннеле. Телевизор – самое страшное оружие. Из-за него народа полегло больше, чем из-за пожарников.
– Это не ты один помнишь, – мрачно заявил Браво. – Слышишь, парень, ты Пчелу не слушай. Он у нас вечно такой, всегда всем недовольный. Мы маленько передохнём и дотащим тебя до базы Полковника. У нас там полный порядок. Даже вроде госпиталя своего есть. С врачами и оборудованием всяким.
– Стоматолог-мексикашка и пара тупых скальпелей… – угрюмо прокомментировал Пчела.
– А что ты имеешь против стоматологов? Они тоже врачи, их не только зубы учат лечить. Так что залатают тебя, не сомневайся.
– Да я и не сомневался, – ответил Грешник. – Просто не знаю, кто такой этот ваш Полковник. И вас тоже не знаю. Я может головой сильно приложился? Вообще ничего не понимаю.
– Это нормально, такое тут часто бывает, – степенно ответил Браво. – Я вот до сих пор ничего не понимаю, и ничего, живу с этим как-то. Да и тебя мы тоже не знаем. И что с того? Мы слышали, как ты в Башне смерти шорох наводил. И видели, как трёх ходячих арматурой успокоил. Ты свой, и ты не трус. Это всё, что нам надо знать.
– Башня смерти? Это так вы тот небоскрёб называете?
Все четверо заулыбались, а Док почему-то лукавым голосом произнёс:
– Вообще-то раньше он назывался совсем не так. После того, как всё это началось, пришлось переименовывать. Стоит красивый и высокий, но к нему никто на выстрел не приближается. А если всё же приближается, не возвращается. Много серьёзных ребят туда в одну сторону сходили. Особенно солдатам всяким поначалу интересно было туда забраться. Как-никак, самая высокая точка города, осмотреться хотели.
– Но я так понял, что вы как раз близко оказались. Значит, не испугались.
– Ну что ты, ещё как испугались. Но куда деваться, если нас перед этим водолазы чуть не зажали, – нахмурился Пчела. – Пришлось гнать туда, где они дорогу перекрыть не успели. Ну и выскочили сдуру под самую Башню. Там, если с умом баранку крутить, можно на скорости из одной арки выскочить и в другую проскочить. Они, конечно, услышат, но машину не догонят, если сам в тупик или пробку не влетишь.
– Пчела, так мы же не проскочили. По-твоему получается, водиле ума не хватило? – делано изумился Браво.
– Э, командир, стоп! Вот только на водилу гнать не надо. Я бы нормально проскочил, если бы не этот покалеченный. – Я тогда просто притормозил, глядя на такое чудо. А потом уже ты меня погнал упавшего летуна подбирать. Вот и потеряли время. Не подвернись этот туннель, там бы все и остались. Тебе-то хорошо, ты бы, скорее всего, с концами угомонился. Таких старых они не любят. А вот меня бы подняли, нафаршировали железками, и ходил бы потом за ними, как послушный пёс. Стоило так рисковать?
– Да, стоило, – уверенно заявил Браво. – Парень непростой, вы сами всё видели. И на ноги его обязательно поставят. Я уверен. Нам такие мужики нужны.
– Ну ладно, пусть по-твоему будет, пусть поставят, – согласился Пчела. – Но как ты это представляешь? Пластырь перцовый наклеят, дадут витаминку и отправят воевать? Да в самом лучшем случае с такой раной они ему пару рваных кишок вырежут, а потом он месяца два с калоприёмником будет пролежни зарабатывать. Хорошо, если через полгода сам потихоньку ходить станет. В смысле ногами ходить, а не под себя. Ты уверен, что мы здесь ещё будем, через эти полгода? Я вот считаю, что если пару недель протянем, это очень удачный расклад. Насчёт месяца даже не мечтаю. А так, реально, рассчитываю максимум дней на десять. Нас с каждым днём зажимают всё сильнее и сильнее. Да что я вам рассказываю… сами понимать должны.
В принципе, Пчела насчёт Грешника всё верно говорил. Судя по логам в телефоне, он должен был умереть прямо там, не отходя от злосчастного небоскрёба. Да, организмы участников укреплены различными параметрами, однако не настолько, чтобы продержаться хотя бы несколько минут при столь обширных повреждениях.
Однако Пчела не участник и ничего не знает про их возможности. В том числе не знает про волшебные лекарства, способные на всё.
Кроме разве что возврата к жизни залежалого трупа.
Грешник принялся потихоньку разминать конечности, дабы не опозориться при попытке продемонстрировать свою фантастическую регенерацию.
И тут, выждав, когда Пчела завершит свой мрачный монолог, заговорил Школьник:
– А ты что, вправду пожарника видел?
– Пожарников я
