которые не уследили, наверняка накажут.
— Как думаешь, Мозырев? — спросил я.
— Царевич, при всём уважении…
— Да знаю я про начальника твоей службы, Влад.
— Нет, великий магистр Мозырев не стал бы.
Я цыкнул, кивая. А ведь телохранитель прав: Царь сам с Мозырева спустит три шкуры, что не уследил.
— Ну что, тогда к капитану Рыкову? — спросил Влад, — Тут скоро наверняка появятся ещё Стражи Душ, разбираться будут.
— Не-е-е, — я покачал головой, — Земляша заберём этого зелёного, которого мне Зумакин обещал.
Внутри лазарет чем-то напоминал тот, в котором мне довелось побывать в академии Маловратска, только этот был в два этажа. Всё те же огромные холлы, заставленные кроватями, занавешенными отдельными шторками. И так же сновали туда-сюда целители и целительницы с белых халатах.
Одна такая, ну очень симпатичная блондинка, проплыла мимо меня, одарив улыбкой. Ну надо же, и улыбка прямо такая лечебная — в меня бодрости и свежести влилось целое ведро, плеснувшись где-то ниже живота.
Я вспомнил Арину Соболеву, и моё мужское естество даже слегка заныло. Нет, всё-таки, блондинки и госпитали — это моя слабость, и надо поскорее отсюда валить.
Где-то на краю моего подсознания мелькнули серые глаза Эвелины, обещающие сжечь заживо всех блондинок и все лазареты, а заодно и моё мужское естество.
Меня сразу отпустило, и я потянул Влада за собой.
— Давай, найди мне этого мага земли…
— М-м-м, запах нэруса, — Влад шумно втянул носом.
Тут я понял, что магические камни, выпадающие из Синих Вертунов, пахнут как нашатырь. Да уж, забавно…
Ещё моего носа коснулся запах той самой дерьмо-мази, которой хвалился лекарь в военном лагере Межедара. Надеюсь, тут эту мазь делают каким-нибудь другим, более чистым, способом.
— Наверное, нам туда, — Влад повёл меня мимо шторок в следующее помещение.
В щелях между занавесками я видел и целителей, и их пациентов на кроватях.
Судя по всему, тут тяжёлых не держали. Иногда я слышал мычание какого-нибудь бедняги, при этом с той стороны бил поток псионики. Если вспомнить, как меня исцеляла Соболева, то это могло быть очень больно.
— Я иногда думаю, — прошептал я, — Если «вытяжка» может сама неплохо исцелять, то что тут можно делать, в лазарете?
— Не все раны можно залечить таблеткой…
Мы как раз прошли в следующий зал, и Влад задумчиво стал смотреть на ряды шторок. Он остановил одного из целителей, задал ему вопрос.
Я же замер, вдруг услышав голос, который не слышал уже пару месяцев точно. Мне показалось, или…
Автоматом я настроил псионику на максимальную чувствительность, и на мои бедные контуры хлынули потоки. Чужая боль, жжение, разговоры, смех, слёзы…
«Господин, удар как раз пришёлся по второй чакре, и эту деформацию просто так не снять. Наш духоправ сделал всё, что мог, но нужно время…»
«И что, сколько надо? Говори понятненько, вылунь!»
«Не забывайте, это Царская Гвардия.»
«Ты сам сказал, это неизлечимо, а лечишь мне про время!»
«Нужно посещать свои Вертуны, больше медитировать под своей Луной, и, быть может…»
«Быть может?! Ты говоришь — быть может?! Мне что-то не ясненько.»
«Ну, бывали случаи, правда, редкие…»
«Да-а-а, хреновастенько!»
Я сразу же рванул Влада за плечо и потянул за собой мимо одинаковых белых занавесок.
— Нам туда!
— Да что же такое, нам тот целитель сказал, что земляш там… — ворчал Влад, которого я протащил через проход мимо нескольких шторок.
Где же, где же… Вот, здесь!
— Это очень хреновастенько, слышишь? — донеслось уже до моего обычного слуха.
Я отдёрнул шторку и, растянувшись в улыбке, произнёс:
— Ну, здорово, хрен у Васеньки!
В тесной квадратной каморке, созданной занавесями, на кровати сидел Фёдор Громов, одетый в бежевую госпитальную пижаму. Всё та же квадратная бычья челюсть, всё та же лысина — и всё такой же здоровенный, в плечах половина моего роста. Как только поместился здесь, где даже тумбочка наполовину выехала за шторку.
На меня удивлённо уставились всё те же глаза, которых не должно быть на таком туповатом лице, типичном для накаченных братков. Чёрные, проницательные, они сразу выдавали нехилый ум, скрывающийся в этой лысой черепной коробке.
Правда, когда бывший сокурсник меня увидел, случился момент замешательства, и в его глазах на миг застыла глуповатая растерянность. Вот теперь полная картина — здоровяк со взглядом, в котором едва помещается одна мысль.
— Э-э-э… — протянул Гром, — Ветров?
Перед его кроватью стоял миниатюрный престарелый целитель, обнимающий папку с историей болезни. Глядя на нас, он грозно хмурил брови, пытаясь хотя бы взглядом намекнуть, что в лазарете Царской Гвардии так не положено.
Но у старика явно был богатый жизненный опыт, поэтому, кроме грозного взгляда, он даже не открыл рта — подстраховался на случай, если вдруг окажется, что к Громову нагрянули серьёзные люди.
— О, да я уж и забыл, когда у меня была такая фамилия, — усмехнулся я, пройдя за шторку, — Кстати, если ты натренируешь такую физиономию, она нам может пригодиться.
При этих словах глаза Громова опять налились интеллектом, и он нахмурился:
— Какую физиономию? — тут он тряхнул головой, возвращая себе прежний вид, — Погоди, так какая у тебя сейчас фамилия…
Влад коснулся моего плеча и покачал головой.
Старичок-целитель внимательно следил за нами обоими, и на его лице проклюнулось озарение:
— Ца… — начал было он, но наткнулся на взгляд моего телохранителя.
— Дри-ца-ца, — я кивнул и протянул руку за папкой.
Целитель отдал мне, я с умным видом пролистал. Да вашу же псину, это что за каракули?! Куда смотрит Незримая?
Меня чуть не придавило осознанием, что есть вещи, на которые не могут повлиять никакие всемогущие существа.
Вот я сейчас в параллельном мире, полном чудес и магии. Здесь боги ходят по земле, маги сражаются с полчищами тварей, и здесь человеку напрямую подвластны стихии природы. Здесь в небе торчит чёртова аномальная Пробоина, пожирающая и выплёвывающая разноцветные луны.
Здесь целители могут буквально вырвать человека из лап смерти, залечивая силой мысли самые ужасные раны… И эти же грёбаные целители пишут в точности таким же почерком, что и врачи моей родной Свободной Федерации!!!
Один в один непонятные письмена, будто все они обучались клинописи у тех самых египетских жрецов, которых так любят конспирологи.
— Да-а-а… — я протянул папку обратно и махнул головой, указывая на Грома, —
