странными людьми в аккуратной форме, но не относящихся к числу солдат или охотников, которых нанимали офицеры. Своего рода тоже наёмники, но в одинаковой форме, с одинаковым оружием и с нечеловеческим шестым чувством. Вот и этот повернулся в сторону Мартынова так, как будто его видел. Хотя между судном и лежанкой с секретом росли кусты.
— Снова серые, — сказал Мартынов заму, который лежал рядом.
Серыми этих наёмников называли за форму из серой куртки и брюк нового покроя. На ногах они носили не сапоги, как привыкли вообще все, а странные ботинки на шнуровке.
— Как на заводе, — вздохнул зам.
— Теперь стало понятнее. Пошли, — скомандовал Мартынов и пополз с секрета.
С месяц как у Кавказских гор под Владикавказом пошли строители и горнодобытчики. Первым же желанием молодой армии за независимость стала внезапная атака, которая разбилась о целые эшелоны казаков. Когда же преодолели их, то появились серые. Налётчики и бандиты больше чем отряды черкесов.
— Вот где их только набирают? — выругался заместитель на ломаном русском.
— Уверен, что набирают среди бандитов, каких-то матерых, — ответил Мартынов.
Они оседлали коней и поскакали в аул, который оборудовали в штаб армии. Шамиль готовил удар, который должен был повернуть ход войны на Кавказе.
Если до спасени Шамиля из плена черкесы в основном устраивали набеги на Северо-западном Кавказе, уже несколько лет не пробуя на зуб русские крепости. Русские отвечали им карательными походами и главной задачей ставили изоляцию горцев от Османской империи. Но с возвращением Шамиля на помощь черкесам пришли еще и дагестанцы с восточного Кавказа, чтобы вместе сломить линию обороны.
Выстроенные крепости были в ужасном состоянии. В начале сорокового года в горах разразился страшный голод, вследствие чего у горцев появилась мысль напасть на русские укрепления, где можно было добыть много всякого провианта. 7 февраля 1840 года полторы тысячи горцев напали на форт Лазарева и, несмотря на отчаянное мужество восьмидесяти человек гарнизона, взяли его, истребив всех защитников. В феврале та же участь постигла Вельяминовское укрепление на реке Туапсе. Несмотря на ужасные потери горцы продолжали осаждать укрепления, остановившись только после поражения у Абинского укрепления.
Для сторонников Шамиля казалось, что стоит подуть на этот карточный домик и его укрепления разлетятся, полностью раскрыв дорогу османским и английским судам. И целью удара выбрали Новороссийск. Городок, который основали на развалинах Османской крепости. Стационарной береговой артиллерии в Новороссийске не было, что давало шанс пехоте и кавалерии пробиться к укреплениям. Единственно, что беспокоило Шамиля, так это странные белые суда, которые начали возить грузы от Керчи, снабжая едой и новыми медикаментами защитников на всей линии крепостей. Мартынову удалось узнать, что это постарался генерал-губернатор Воронцов, который помимо прочего ввозил в крепости какие-то новые строительные материалы.
Мартынов же в отличии от имама выделил новую опасность: серых. Они как волки в собачьей шкуре следили за разгрузкой судов, за раздачей нового оружия и медикаментов солдатам. Сколько их прислали в Новороссийск выяснить не удалось, но соглядатые заметили старого знакомого — майора Захарченко, который уже один раз участвовал в поимке Шамиля. Самым странным же казалось то, с какой лёгкостью Захарченко командует серыми, как если бы они были именно его войсками. Но Мартынов уже догадывался, кто стоял за возросшей активностью казаков, догадывался и вздрагивал, пряча воспоминания об ужасной битве между Беркутовым и Анваром в том ущелье.
Мартынов не заметил, как остановился посреди лагеря горцев и уставился на Ахмета. Пересмешник сыграл идеально, подражая привычкам и манерам жертвы. Если бы Мартынов не видел сам, то наверное не догадался бы.
— Шамиль, ты хотя бы подумай над этим, — умолял Ахмет Шамиля в стороне от главного шатра.
— Чтобы мы, встали под «благородную» руку Осман? Мы проливаем кровь за наш народ! За нашу землю! Во имя бога нашего, благословившего нас на эту борьбу! — пока Шамиль гремел, Ахмет его изучал. Это не первый раз на памяти Мартынова, когда Пересмешник поднимал этот вопрос, но пока силы армии пополнялись, имам и представить себе не мог, чтобы идти под руку Константинополя.
Ахмет проводил рассерженного Шамиля взглядом и повернулся к Мартынову, чтобы подозвать его жестом. Горец, не смотря на выволочку, выглядел воодушевлённо, что злило неимоверно.
— Что думаешь? — спросил Ахмет, когда к нему подошёл Мартынов.
— Что ты зря стараешься. Пока имам дышит, этого не произойдет, — сказал Мартынов и прикусил язык. Пришлось взять себя в руки прежде чем продолжить, — Османы признали право России на Кавказ. Они не осмелятся пойти против.
— Рад, что ты так думаешь, — улыбнулся Ахмет.
— Почему? — не понял Мартынов.
— Значит, что также будут думать и остальные русские офицеры, — засмеялся Ахмет и пошел к отряду, оставив Мартынова в задумчивости.
* * *
5 октября 1842 Константинополь.
В темном проулке полном бродячих кошек показался высокий силуэт. Анатолий Николаевич Демидов высоко поднял воротник пальто, чтобы закрыться от гуляющего ветра. Раньше он не понимал странного выражения: «никто не скажет наверняка где заканчивается хороший дипломат и начинается отличный шпион». Теперь же, дожидаясь связного до него кажется дошло. Пока из министерства приходили робкие просьбы не наломать дров, через посыльных от Вадима шла валюта. С франками и фунтами в кармане получилось попасть в столь высокие кабинеты, что Анатолий ужаснулся. Древнейший враг России — Османская Империя переживала труднейшие времена. Она была в полной зависимости от поставок продовольствия из Египта и молилась на промышленные блага из Англии. Султану и его армии чиновников не хватало денег не то что на страну, но иногда даже на лишнюю жену в гареме.
— Собака говорит «Гав», — раздался голос из тени у дальней стены. Анатолий прищурился и осторожно убрал руку в карман к любимому револьверу «коротышка Уманского».
— А это точно нужно? — Анатолий захотел прекратить балаган.
— Точно, — ответили из тени, и Анатолий заметил как блеснул металл.
— Кошка говорит «только не яйца!».
— Хе, простите, — поржал незнакомец и вышел. Высокий человек с загорелой кожей. Кто не знал принимал этого выходца с кавказа за местного, пусть Абдула и плохо пока говорил по турецки, но порта контролировала разные народы и не все говорили по турецки.
— Давайте тогда уж до конца, — сказал Анатолий и погрозил выпирающим из кармана револьвером, а для убедительности взвел ударник.
— Какая же это кошка с яйцами… — пробубнил Абдула.
— Правильно, никакая. Давайте, что у вас там? — Анатолий вытер пот со лба.
— ОН просил передать лично в руки, — связной передал толстый запечатанный конверт, — после прочтения нужно уничтожить. Запомните, нельзя, чтобы он попал в руки врага!
Связной поднял указательный палец переполняемый важностью. Не все на Кавказе радовались помощи Осман в борьбе за независимость, не меньше людей пострадало от чрезвычайной жестокости Шамиля. В Абдуле сошлись
