у него пересохло. Подойдя к столу, он налил в бокал вина и выпил его залпом, с жадностью.
— Марк, это правда может сработать? Если я сделаю всё то, о чём ты говоришь, это изменит эту страну? — спросила Лалатина и сердце её замерло.
— Я не знаю! Я не уверен! Признаюсь до сих пор мне не приходилось видеть того, о чём говорил только, что! Никто ещё не делал такого! Если Вы моя Королева, попытаетесь изменить существующий порядок вещей, скорее всего это многим не понравится! Не понравится и тем самым крестьянам и горожанам, для которых это и делается! — отвечал он с ожесточением.
— Почему? — удивилась Лалатина.
— Потому, что они тоже привыкли к тому, что есть сейчас! И они даже не представляют, что может быть по-другому! Что мир, может быть, без насилия и постоянных жестоких убийств! — отрезал Марк.
— Но я думаю, что если не пробовать, то никогда ничего не поменяется! Лучше совершать ошибки, пытаясь изменить существующий порядок вещей, чем снова и снова повторять одни и те же ошибки из раза в раз!
— Но ведь при таком раскладе, власть Короля будет существенно ограничена! — высказала своё мнение Лалатина.
— А я и так уже даровала вольности дворянству! По-сути я и так уже не являюсь самодержцем, таким как были Короли до меня! — продолжала она.
— И это правильно! Но насколько я знаю, эти вольности распространяются только на горных баронов! Этого недостаточно! Этой стране нужен парламент, в котором будут заседать представители всех сословий! Только тогда мы сможем говорить о справедливости! — горячо возразил Марк.
— Если мои горные лорды узнают о чём мы здесь говорим, они не обрадуются! — с улыбкой отвечала Лалатина.
— Я не думаю, что сейчас следует обсуждать это с ними! — смутившись проговорил Марк, — пока Вы моя Королева не утвердитесь на троне, подобные разговоры ни к чему!
— Зачем тогда Вы рассказали мне об этом?
— Я хочу понять, насколько Вы, Ваше Величество разделяете мои взгляды! И насколько Вы будете готовы воплотить в жизнь эти идеи! — отрезал Марк, — в зависимости от этого, я либо буду изо всех сил помогать Вам взойти на трон! Либо буду бороться с Вами также, как с жадным Канцлером или герцогом Де Бошем!
Лалатина улыбнулась.
— У Вас есть армия, брать мой? Какими силами Вы собираетесь поддерживать меня или бороться со мной?
— У меня нет ничего! — твёрдо отвечал Марк, — кроме веры в то, что для этой страны нет другого выхода, кроме того который я предлагаю! Я верю, что правда на моей стороне! И неважно один у меня меч или тысячи!
Это звучало смешно, но Лалатина не улыбнулась.
— Брат мой, я не держусь за власть и не хочу её! — сказала Лалатина серьёзно, — я начала всё это чтобы защитить своих друзей, чтобы защитить моих близких и всех тех, кто доверил мне свою жизнь! Я не боюсь смерти!
Королева встала с кресла, на котором сидела и выпрямилась во весь свой рост.
— Я хочу изменить эту страну! Ты поможешь мне брат, мой! — добавила она, глядя юноше в глаза.
Марк бросился перед ней на колени и прижал её руку к губам.
— Я отдам за Вас свою жизнь, Ваше Величество! — проговорил он с юношеской горячностью.
— Что Вы планируете делать дальше, брат мой? — спросила Королева.
— Я отправлюсь на Север, как и планировал! — отвечал Марк поднимаясь.
Мари едва успела броситься между ними. Раскинув в стороны руки, она встала стеной между мужем и своим братом. На скулах Грегора играли желваки, он уже потянул из ножен свой огромный меч, с которым не смог бы управиться обычный человек. Ларс стоял, скрестив руки на груди, он был бледен и мрачен и даже не сделал попытки взяться за оружие.
— Предатель! Скотина! — шипел Грегор.
Ларс молчал, он смотрел на Мари, таким жалобным взглядом, что у неё сердце обливалось кровью. Со вздохом она подумала, что точно влюблённая дура обрадовалась, когда на дороге они столкнулись с Ларсом и Призраком. Однако реакция её брата не заставила себя ждать. Он набросился на Ларса с обвинениями и проклятьями. Муж даже не пытался спорить с Грегором и это с каждой секундой распаляло брата Мари ещё сильнее.
— Ты хоть понимаешь, что оставил её на съеденье этим псам?! — орал он.
Мари пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы преградить Грегору дорогу, когда он схватился за рукоять своего меча. За то время что они не виделись, её брат возмужал и из юноши превратился в великана с тяжелым подавляющим окружающих взглядом. Не то чтобы он стал выше ростом, может быть немного, но зато раздался в плечах и просто, как будто стал шире.
— Дерись со мной! — рычал Грегор, но Ларс только отводил взгляд.
Между тем Макгрегор сидя на обочине лениво ковырялся в зубах острой щепочкой, с интересом наблюдая за развивающейся на его глазах сценой.
— Призрак, убей предателя! — приказал ему Грегор, через голову сестры.
Однако Макгрегор не сдвинулся с места.
— Сир Боргес не отдавал такого приказа! Так что мне кажется он такое не одобрит! — возразил Призрак.
— К тому же, это невозможно. Ларс меня просто зарежет! — добавил он со смешком и сплюнул на землю.
Грегор заскрипел зубами, на лице его появилось растерянное выражение, как у ребёнка, который попал в ситуацию, из которой он не знает, как выбраться. В этот момент он снова стал прежним Грегором, Мари опять увидела перед собой своего младшего брата. Внутренне содрогаясь от страха, она сурово насупила брови и выкрикнула, глядя Грегору в глаза:
— Немедленно прекрати этот балаган! Я приказываю тебе!
С удовлетворением Мари увидела, как огонь ненависти погас в глазах её брата. Вернув меч в ножны, смущённый Грегор отошёл в сторону и сойдя с дороги уселся на обочину с противоположенной стороны от Макгрегора, бросая на Ларса полные ненависти взгляды. "Отлично! Он всё ещё слушается меня!" — подумала Мари. Однако было очевидно, что, если Ларс останется с ними рано или поздно Грегор его убьёт. Мари в этом не сомневалась. Она прекрасно осознавала, что хотя ей и удалось заставить Грегора подчиниться, прежней власти над ним у неё уже нет. Теперь брат напоминал ей медведя, которого она растила с младенчества, но теперь этот медведь стал настолько большим и злобным, что командовать им как в детстве стало уже невозможно. Мари повернулась к Ларсу.
— Тебе лучше уехать! — проговорила она, стараясь не смотреть на мужа, голос её предательски дрогнул.
— Хорошо, — покорно отвечал
