придушить.
Сейчас, уже отойдя от событий, я могу восстановить то, что тогда произошло.
Ехал на коне. Малой плелся сзади, отставая от меня. Камень мне в голову, и я упал с Колбаски. Первый прыгнул на меня с желанием добить, а вторым занялся мой оруженосец. Мелкого никто в расчёт не брал. Про него, не выходящего из дома вдовы, просто никто не знал. Итог закономерен.
Мы ободрали трупы, как липку. Брать, если честно, было нечего. Пара тупых ножей, рваная одежда, которую мы побрезговали взять, и всё на этом. Пожалели на меня денег первый раз.
Что тут говорить. Великий сэнсэй, блин, который чудом разминулся со смертью от двух бомжей.
* * *
В караулке я только отмахнулся от помощи доброжелателей. Идите вы лесом. Сам при помощи медного ручного зеркальца, украденного у вдовы, зашивал себе щёку и лоб.
Какая на хрен дезинфекция?! Смазал иглу капелькой чёрной мази орков, сбрил на левой щеке все лишние волосы и заштопал себя. Если что, то напомню, что орочья мазь тут под запретом, но я осторожно, без палева всё сделал. Это лекарство всегда со мной, как и яйца с пылью стекла. Кто будет обращать внимание на то, что я шипел, себя зашивая? Едкая дрянь, болезненная, но действенная. Да, не спорю, что косячно себя пошил, но кому верить в таком деле?
Мелкому? Так одно дело в спину ножом тыкать, и совсем другое дело по живому шить. Или считаете, что медицину можно доверить моим временным коллегам? Да не в курсе они, что это за зверь такой. Сам себя заштопал, как мог, и всё на этом…
Про нападавших было ничего не понятно. Едва я только ввалился в караулку, то нагнал шороху: изображал из себя раненую дворянскую невинность с криком «чернь рамсы попутала!»
В общем, положил на службу, мотивируя это тем, что я ранен. Так сказать, отстаньте, противные, от раненого.
Гумус вместе с пятёркой отдыхающих в караулке ушли на место моей несостоявшейся смерти. Так сказать, на расследование, пока трупы целые и их не ободрали окончательно. Что они там искать собираются, мне непонятно. Мы с оруженосцем тела первым делом осмотрели, одежда — дрянь, оружие не лучше.
Впрочем, по возвращении патруля выяснилось, что я не особо умён. Трупы нападавших ещё не успели утащить, и на коже у покойников оказалось несколько интересных отметин. Под мышкой левой руки у одного было выжжено тавро в виде стрелочки, у второго в том же месте — простой точки. У обоих на руках и ногах были полосы — следы от кандалов.
Как мне пояснили, это бывшие каторжники и их приняли в стаю какой-то из шаек городского дна. Тавро точка — новичок, стрелочка — уже посвящённый по мелочи.
Вот уроды! Да на мне, оказывается, новичков проверяли! Великий воитель, блин! Чуть не умер от обычных шестёрок дна.
К чёрту всё! Первым делом куплю себе нормальный шлем, а не это уставное убожество. Ведро, в котором даже днём обзора почти нет, а про ночь я вообще молчу. Походу, меня пасли несколько дней и срисовали мою привычку ездить на работу без шлема для большего обзора.
Хотя о чём это я? У меня уже есть защита с нормальным обзором: комплект доспехов бахтерца я так и не продал. Вот шлем из этого комплекта и буду носить, наплевав на всё.
* * *
Пока я предавался таким мыслям, Катька вдруг развёл бурную деятельность. Он хотел, чтобы я написал подробную бумагу о нападении. Перед кем он решил выслужиться, непонятно. Даже мои заверения в том, что я толком не умею писать, его не устроили. Естественно, врал. Я вообще не умею писать местными иероглифами, но кого это волнует. В караулке, оказывается, все такие же балбесы, никто не умеет писать.
Зачем десятнику моя бумага с подробностями нападения, непонятно. Вроде и по уставу, всё же нападение на слугу короля, но вот кому пойдёт эта бумага кроме дознавателей, отдельная песня. Обойдутся и без моих отписок.
Катька выл, что писаря сейчас вызовем из тёплой постельки, а после и вовсе был послан рядовой, невзирая на моё мнение. Десятник оправил бойца за писарчуком.
Эта тыловая крыса хотела сначала моего Гумуса за ним отправить, но я совсем не понял его самоуправства. Это я, что ли, не начальник своему оруженосцу?! Сиди, Гумус, эта крыса в отношении тебя тут ничего не решает! Так меня он взбесил своим самоуправством с моим подчинённым, что даже передать не могу.
И вообще, я жертва нападения. Ранен, так сказать, голова болит от удара камнем, так что отстаньте от меня. С этого дня на больничном.
Сказано — сделано. Собрался и уехал из караулки, наплевав на службу. А то что это получается?! Я тут на замене по причине якобы болезни кого-то из этого десятка, а мне что самому заболеть нельзя?!
Типа серьёзно ранен, кровью истекаю, головой мучаюсь! Да эти мусорные крысы, наверное, ножом отравленным меня пырнули.
Что это значит, Катька?! Ты мне не веришь?! Что чернь способна смазать ножи ядом?! Это же отбросы, которые напали на благородного, на воина короля! Такие отморозки на всё способны!
Катька ещё орал мне вслед, что он меня со службы не отпускал, но было на него пофиг. Он мой временный начальник, а со своими непосредственными, Юдусом и Гижеком, я как-нибудь договорюсь.
Признаться, ехал я из караулки и напрягался. Нет, не потому, что ждал повторного нападения. Сомнительно, что за одну ночь на меня совершат два покушения. Я Катьке врал о возможном яде на ноже, и сам своей лжи застремался.
А что если и вправду эти уроды яд использовали? Ехал, вслушивался в свои ощущения по телу, но вроде бы обошлось.
* * *
На хате у вдовы меня, признаться, совсем не ждали. На мой стук в дверь только через пять минут вышел полуголый Антеро, что для него по меньшей мере странно. Всё-таки кличку Тухлая Черепаха он не просто так заслужил: постоянно в доспехах, кроме совсем редких исключений. Ну понятно. Интим я им обломал.
Бродяга отодвинул засов на двери, расслабил руку с кинжалом, осмотрел нас и хмыкнул, пропуская в дом.
— Уже?! — только и сказал мой отморозок. — Я так и проспорить могу!
— Ага, — только и ответил я. — Как считаешь, был яд на ноже?
— Да кому ты нужен! Яд ещё на тебя переводить. Если за три лучины не начал кровью харкать, то считай, что пронесло.
Вот и весь разговор,
