— Кажется, вы немного устали. Давайте я сяду за руль.
— Ничего, я в полном порядке. Доедем с ветерком.
Ввиду предстоящих полицейских проверок приходилось делать неутешительный выбор между двумя водителями, один из которых не имел шоферского удостоверения, а другой основательно захмелел. Я не стал настаивать на своем, решив положиться на волю случая.
— Я хотела бы еще сюда вернуться, — мечтательно произнесла Янта, когда покряхтывающий «Дром» спускался с холма. — Пожить в этой тиши хотя бы несколько деньков. — Она потянулась губами к моему уху и горячо выдохнула. — Вместе с тобой.
— Обязательно, — пообещал я и, нащупав ее ладонь, сжал пальцы бережно и плотно.
— Тебе очень к лицу этот новый костюм. Ты совершенно преобразился. Когда приедем домой, я выброшу твое старое тряпье, чтобы ты не вздумал его надеть когда-нибудь…
— Да я уже его выкинул.
Было не к месту объяснять, что новенький костюм, в котором гостиничные служащие видели Севдина Хопаши, также следует безотлагательно спровадить на помойку.
— Молодец, — Янта потерлась носом о мою щеку.
Кажется, меня крепко взяли в оборот и обращались со мной уже полностью по-семейному. Хотя не могу сказать, чтобы я был особенно против.
Выехав с проселка на шоссе, Джага поддал газу, однако держал скорость в разумных пределах и вообще вел машину гораздо более плавно, чем это у него получалось в трезвом виде. От души у меня отлегло, и я откинулся на спинку сиденья, тихонько поглаживая руку Янты.
Навстречу неслась звездная ночь, она целиком принадлежала нам, а за ней простиралась наша общая жизнь. Я не гадал, какой она окажется. Вряд ли гладкой и бестревожной, но ее стоило прожить. Никогда прежде, будь то даже в самые горячие денечки на фронте, мной не владела такая могучая и блаженная жажда жизни, как теперь.
Маявшиеся при въезде в город постовые остановили нашу машину, но поленились проверять по второму разу.
— Езжайте, я вас помню, — уныло сказал пожилой полицейский и погасил слепящую звезду фонаря.
Десантники вместе со своим грозным и неуместным полутанком уже убрались восвояси, а из четырех полицейских автомобилей нести вахту осталось два. Как всегда, власти перегнули палку и затем полегоньку опамятовались. Ну что ж, добрый знак.
Самый удобный маршрут от южной окраины до «Щита Отечества» пролегал по средней окружной магистрали. Едва мы на нее свернули, я обеспокоенно заметил, что Джага стал прямо-таки засыпать за рулем. Наконец он основательно клюнул носом, однако успел, к нашему общему счастью, встряхнуться и сбросить газ прежде, чем «Дром» пустился в крутой вираж. Спросонок Джага допустил оплошность, притормозив резко и намертво. Машину юзом занесло влево через осевую и развернуло почти поперек дороги. Водитель шедшего по встречной полосе вездехода с трейлером на прицепе лишь чудом умудрился в нас не врезаться и промчался на расстоянии вытянутой руки от передка «Дрома», рявкнув клаксоном трижды, что у автомобилистов всего мира означает отборную ругань.
— Ну чего шуметь, бзец, — обиделся Джага. — С кем не бывает…
— Давайте лучше поменяемся местами, — сказал я, успокаивающе похлопав его по плечу.
Хорошо еще, что поблизости не оказалось полицейских, а то бы нам не миновать крупного разбирательства, и еще неизвестно, отделались ли бы мы только солидной взяткой. Джага тряхнул головой, усердно потер глаза кулаками, словно ввинчивая их в черепную коробку.
— Слушаюсь. Извините, я вроде малость расклеился.
Он завел мотор, отъехал к обочине и уступил мне место за рулем. Не успел я набрать скорость, как Джага мирно задремал, свесив голову на грудь. Еще немного спустя салон заполнили рулады молодецкого, с присвистом, храпа.
Янта на заднем сиденье придвинулась ко мне и стала легонько ерошить мои волосы на затылке.
— Месакун, как я счастлива, — смешливо призналась она. — Если б ты только знал, как я счастлива, что ты не имеешь привычки храпеть во сне.
— Надеюсь, этой ночью у нас будут и другие поводы для радости.
— Конечно. Конечно, милый.
Порывисто поцеловав меня в шею, Янта откинулась на сиденье, заложила руки за голову, потянулась всем своим гибким изумительным телом.
— Ты не поверишь, но я успела истосковаться по тебе.
— Представь себе, я тоже.
Острое желание накатило в который раз на дню, от его неутоленных приступов моя мужская гроздь набрякла заунывной тихой болью. Будь они неладны, модные брючки в облипочку, чтоб им треснуть.
— Ты помнишь, о чем я тебя просила? Ты ведь сделаешь так, хорошо? — ее вкрадчивый голос обволакивал и завораживал, в нем проступала потаенная дрожь.
— Уточни, что ты имеешь в виду.
— Не прикидывайся глупеньким. Я же знаю, какая у тебя роскошная память, — она снова придвинулась, уткнулась подбородком мне в плечо и лизнула мочку уха.
— Если будешь так шалить, эту ночь мы рискуем провести на койках в травматологическом пункте.
Мою замогильную реплику Янта оставила без внимания.
— Как шлюху, — горячечно выдохнула она. — Грубо, грязно. Да?
Странным образом на меня действовала эта ее причуда. Невесть почему Янта вообразила, что платные любовные объятия внешне отличаются от бесплатных радикальным и ужасающим образом. А я, в свою очередь, не мог представить, что наберусь духу и разыграю из себя свирепого мужлана в сенном сарае. Однако запретные фантазии Янты, к моему вящему удивлению, будоражили меня, в них было нечто диковатое, магически пряное. Со смешанным чувством неловкости и возбуждения я вдруг обнаружил, как в глубине души что-то темное, липкое и вместе с тем властно дурманящее отзывается навстречу ее полусумасшедшему зову.
— Не хотелось бы тебя огорчать. Вовсе не уверен, что у меня так получится, — я мягко попытался успокоить не то ее, не то себя. — Честно говоря, даже плохо представляю, как это делается.
— Возьмешь меня за волосы, — с жесткой дрожью в голосе шепнула Янта. — И задвинешь мне в рот.
Услышав это, я оторопел, неожиданно содрогнулся от пронзительного прилива желания. И вдруг понял, что сделаю все, чего бы она ни попросила, даже если потом буду корчиться от омерзения к себе. С ней любая гнусность окажется ослепительно чистой изнутри. Да и вообще в природе нет ни чистого, ни грязного. На самом деле люди живут в клетке из убогих предрассудков и втайне мечтают из нее вырваться. Почему бы раз в жизни не попробовать сделать это вдвоем.
Однако я не успел ничего ответить на ее шокирующую терпкую фразу. Мы уже ехали вдоль парка, оставалось обогнуть его угол и остановиться у дверей «Щита Отечества». То, что мне удалось мельком разглядеть в просветы между раскидистых хвощей, вынудило меня затормозить, не доезжая перекрестка.
