Я смотрел на сырые своды, нюхал специфический рудничный запах и с содроганием думал о том, что здесь предстоит жить людям. Трудиться, принимать пищу, спать. Умирать и жениться. Где-то развешивать для просушки белье. Заниматься выращиванием овощей и очисткой стоков. Во мне крепло опасение, что заниматься всеми этими делами предстоит не одному поколению.
Однако четырнадцатого апреля это опасение было поколеблено. Мне позвонил чрезвычайно довольный Тарас и сообщил, что первая боеголовка сработала. Вопреки незначительным сбоям.
— И каковы результаты? — тоном Иа-Иа спросил я.
— Да потрясающие! На снимках с орбитального телескопа видно, что астероид раскололся как минимум на два крупных фрагмента.
— От первого же попадания?
— Представь себе.
— О! — сказал я.
И срочно связался с Фимой.
— Слушай, тебе не кажется странным, что какие-то мегатонны раскололи семикилометровый астероид?
— Как раз над этим голову ломаю, — сказал Фима. — Каменный Гость явно был неоднородным телом. Об этом свидетельствовала большая разница в отражательной способности его половин. Возможно, взрыв разметал слабо связанные фрагменты. Но даже и в этом случае попадание получилось чрезвычайно удачным. Я бы сказал, подозрительно удачное получилось попадание. Прямо в место соединения двух частей.
— Особенно если вспомнить, что «слабо связанные фрагменты» выглядели почти идеальной сферой.
— О чем спорить, — согласился Фима. — Знаете, Владимир Петрович, на вашем месте я бы ни в коей мере не ослаблял землеройной деятельности. Японцы прибыли?
— Уже работают. В белых перчатках.
— Раза в два быстрее наших?
— У наших постоянно что-нибудь ломается. Особенно сложная проходческая техника.
— Выдать бы им по лопате! — процедил Фима.
Он положил массу сил на приобретение этой самой проходческой техники, спрос на которую неизмеримо вырос во всем мире.
— Лучше выдать по загривку, — пробурчал я.
А Дима тут же отыскал компромисс:
— Лопатами — по загривку. Шеф! Еще лучше получится тюбингами по попингам.
— Хорошо бы. Но расправу придется отложить, — сказал Фима.
— Почему?
— Вторая ракета на подлете к цели. Владимир Петрович, по-моему, вам надо возвращаться в Москву.
* * *
Вторая ракета несла заряд в две с половиной мегатонны, взорвалась вроде в нужном месте. Однако оба крупных куска уцелели. Специалисты НАСА полагали, что взрыв произошел в пространстве между ними, поэтому хорошего результата и не вышло. Требовались прямые попадания!
Но третья ракета пострадала от мелких обломков, что-то в ней повредилось, и боеголовка вообще не сработала. Зато астрономы определили, что траектория яркого фрагмента изменилась. Расчеты показывали, что он уже не мог упасть на Землю. Во множестве городов ликующие толпы вышли на улицы. Пожгли автомобили, побили витрины, немного пограбили. При этом, в отличие от антиглобалистов, никаких требований не выдвигали. В общем, расслабились гуманоиды. Крючканов подозревал, что очагами анархии кто-то руководит по всему миру. Но кто, откуда и зачем, сказать пока не мог.
Следующая ракета была взорвана заранее, еще до того, как она вошла в зону мелких обломков. Американцы надеялись на то, что этот взрыв расчистит дорогу, и похоже, не ошиблись. Через двое суток китайский «Великий Поход» поразил самый большой из тех фрагментов астероида, которые продолжали лететь к Земле. Увы, мощность взрыва не превышала девятисот килотонн, поэтому раздробить трехкилометровый булыжник не удалось. На его поверхности появился новый кратер, а перед ним заново выросла завеса из обломков. На ее «сдувание» пришлось истратить еще одну боеголовку. Однако следом летел могучий заряд в семь мегатонн — Земля продолжала отбиваться.
— Ничего, ничего, время еще есть, — как заведенный твердил Тарас.
Ему изо всех сил вторили главы «ракетных» держав. А вот президент безъядерной Украины Александр Сергеевич Москаленко сделал заявление иного рода. Он строго предупредил, что любое падение на его страну какого-нибудь небесного тела будет расцениваться как недружественный акт. Со стороны братской Московии, разумеется. И лично со стороны президента Тараса Григорьевича Шевцова, позабывшего о корнях своих ридных. Впрочем, в непринужденной телефонной беседе украинский президент просил не относиться к своим словам буквально. А потому не задерживать поставку российских зенитных комплексов, поскольку американские «Пэтриоты» киевский Генштаб, никак не устраивали.
— У хлопца свои проблемы, — усмехался Тарас. — Скоро выборы, вот он и дает гопака перед национал-горлопанами.
Свои проблемы были не только у хлопца с Украины. Как-то само собой вышло, что руководство переоборудованием рудников и шахт (все-таки!) легло на мои неширокие плечи. Пришлось разрываться между Зазаборьем, где по-прежнему работала САГ, и своим кремлевским кабинетом, местом сбора строителей и шахтеров. Но не они, и даже не пресловутые маркшейдеры больше всего меня беспокоили. После того как астероид распался, общественный интерес к яркому фрагменту, который должен был пройти мимо Земли, быстро угас. А напрасно.
Фима и Дима в перерывах между разоружением подводных лодок и созданием замкнутых экосистем провели несложные расчеты и в один голос утверждали, что для существенного отклонения траектории каменной глыбы с диаметром в четыре километра не хватило бы всех наших боеголовок, вместе взятых.
— Быть может, вы чего-то не учли? — спросил я.
— Конечно, — ухмыльнулся Дима. — Мы не учли способности к активному маневрированию. Шеф, мужайтесь! Вы были совершенно правы в своих подозрениях. «Яркая часть» есть искусственный объект. И он обладает энергетикой жуткой мощи. Именно за ним нужен глаз да глаз. Больше, чем за той кучей гравия, которая сейчас валится на Землю.
Я немедленно позвонил Тарасу. Но без толку.
— Что такое? Какие расчеты? Проходит мимо? Ну и огурец с ним. Извини, советник, ты на часы-то погляди! Завтра разберемся. То есть сегодня. Когда проспимся.
И он отключился.
Я нерешительно покачивал в руке свою мобильную трубку. Шел третий час ночи, голова наслаждалась полным отсутствием мысли. После честного лесоповала сильно клонило, колдыбасило и подмывало утечь в постель, даже если там не будет приятного майора ФСБ. И вот в советнике злобно уснувшего президента проснулось робкое сомнение.
— Послушайте, а не порем ли мы горячку? Уполномоченные сами собой?
Дима покачал головой.
— Да посудите сами.
И начал загибать пальцы перед моим носом.
