— По очереди, Ашот… — встрял другой боевик. Он хотел было еще что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом — Викториан остановил время.
Мы, не торопясь, вышли из своего укрытия и уставились на двух пленных. Те стояли на дне ямы метра полтора глубиной, потные, в грязных гимнастерках и тоже недоуменно переглядывались. Пытались понять, что же происходит. Однако, бросая косые взгляды на автоматы в наших руках, они вовсе не рвались пуститься в бега. Один постарше, лет сорока, плотный, мордатый. Второй явно срочник — тощий, с огромным фиолетовым фингалом под правым глазом. К тому же оба были небриты с неделю как минимум.
— Итак, с чего начнем? — поинтересовался Викториан.
— Сначала воды дайте, — попросил тот, что был потоньше. — С утра капли воды во рту не было.
Викториан повернулся, резким движением сорвал армейскую фляжку с пояса одного из застывших громил и перебросил солдату.
— Смотри не уписайся.
Тот в ответ только хмыкнул, мол, «не учи ученого», сбросил крышечку, сделал основательный глоток, а потом передал фляжку своему напарнику по несчастью.
— Что это с ними? — в свою очередь хлебнув воды, поинтересовался второй, кивком головы указав на боевиков.
— Пусть отдохнут, — ответил Викториан, а потом отступил, пропуская меня вперед — мол, теперь твоя очередь очки втирать. А я-то что? Будто я знал, о чем говорить. И врать не следовало, а если начать правду рассказывать, так не поверят, решат, что я или из дурки только сбежал, или анашой обдолбался.
— А сами вы кто будете? — поинтересовался тот, что постарше. — Что-то на местных абреков вы не сильно смахиваете, — и он потянулся, словно ненароком, явно желая вылезти из окопа. Но Викториан остановил его, поведя из стороны сторону стволом автомата:
— Не лезь пока, не стоит. — И печально так покачал головой.
— И что теперь, пат?
— А ты попробуй начать сначала.
— Может, лучше заклятие?
— Сказано — без дури, значит, без дури, — отрезал Тогот. — Познакомься сначала, потом попробуй на свою сторону переманить.
Я сделал шаг вперед, присел на краю ямы, постарался сделать проникновенное лицо.
— Это вы точно подметили, мы не местные. И к этим бандитам никакого отношения не имеем. А посему, наверное, для начала стоит познакомиться. Вот как тебя? — я указал на старшего.
Тот с хитринкой улыбнулся и ответил:
— Рядовой Иван Петрович Сидоров.
— Врет он, — тут же прибавил Викториан. — Круглов Виктор Иванович — капитан медицинской службы из отряда ОМОНа Санкт-Петербурга. Был контужен под Усть-Ижи, когда раненых из горящего госпиталя выносил. Там целый дом рухнул. Наши отходили, его бросили, чеченцы откопали.
— И чего спрашиваешь, если сам все знаешь?
— На вшивость проверяем, — фыркнул Викториан.
— Ты вот что, капитан, не ершись. Дело есть у нас к тебе серьезное, — вновь начал я.
— И что за дело, говори, а то мы, видишь, заняты шибко. Да и боевики очнуться могут.
— Вряд ли… — задумчиво протянул Викториан.
— А я вот жизнь хочу вам предложить, а то в этой яме, я смотрю, сыровато, воспаление легких схватить можно.
— Или свинцовую пилюлю, — словно шавка, стремящаяся всюду вставить свое слою, добавил Викториан.
— Нам уже ваши приятели предлагали, — кивнул капитан в сторону застывших бандитов. — Кстати, чем это вы их так вырубили?
— Мы их не вырубали, — заметил я. — Это уж скорее мы все вырубленные.
— То есть? — не понял капитан.
Я взял пригоршню земли, поднял руку повыше и разжал пальцы. В первый момент земля посыпалась из моей ладони, а потом застыла в воздухе земляной струйкой.
У капитана глаза на лоб полезли.
— Ничего себе фокус.
— А ты думал, мы тут в поддавки играем? — снова подал голос Викториан.
Я решил не обращать на его замечания внимания. Собака лает — ветер носит. Нет, по-хорошему стоило бы сделать ему замечание, вправить мозги, чтобы не лез, куда не надо, но связываться не хотелось. И потом, если все же начать выяснять отношения, то делать это нужно не здесь и не сейчас, без посторонних, как говорится.
— Ладно, давай свое предложение, — словно нехотя протянул капитан.
— Мы вытаскиваем вас из этого дерьма, а вы работаете на нас года три, — предложил я.
— Говорил же, вербовать будут, — сплюнул молодой солдат.
Капитан посмотрел на меня, и во взгляде его читалось явное презрение.
— Неужели вы думаете, что если мы в плен попали, то до того скурвились, что пойдем к вам служить и ваш проклятый ислам примем?
— Во-первых, про ислам я ничего не говорил, — начал я. — А во-вторых, давайте определим местоимение «вам». Это, должен я сказать, очень обобщенное понятие.
— Как бы то ни было, мы уже один раз принесли присягу Российской армии…
— Точнее России, — поправил я. — А между Россией и Российской армией большая разница. К тому же, смею вас заверить, ни к чеченцам, ни к китайцам, ни к американцам мы никакого отношения не имеем.
— Ты забыл упомянуть НАТО и нигерийскую освободительную армию, — прозвучало у меня в голове.
— Ты бы лучше что дельное подсказал, — отмахнулся я от Тогота, как от назойливого комара.
— России тоже бывают разные, — поджав губы, пробормотал капитан.
— Ну, скажем так, Родину продавать вас никто не заставит. Скорее наоборот. А что до нас, то можете называть нас… — тут я и в самом деле задумался. Как нас называть? Кто мы такие? С одной стороны, изгои общества, не признающие его законов. То есть фактически те, кто ведет антисоциальный образ жизни, подрывая сами устои общества и государства. С другой стороны: за что мы боремся? Ради чего явились сюда? Чтобы защитить нашу страну, нашу планету, конкретно род людской. — Скажем, нигилисты-патриоты, — выдавил я после долгого молчания.
Не скажу, что данное определение мне понравилось, но ничего другого в тот момент я придумать не смог.
— И воевать нам придется с родной же армией, — добавил капитан, покачав головой. — Нет, ничем вы не лучше этих ребят. У них тоже своя правда есть: они свободу для своей родины добыть пытаются… А то, на что вы нас подбиваете — предательство. Не знаю, как тебе, Паша, а мне эта яма милее. Все ж не падлой умру.
Тощий солдатик закивал головой.
— Верно, Виктор Иванович.
Я понял, что переговоры зашли в тупик. Фиговый из меня вышел переговорщик.
— Дай проводник так себе… — добавил Тогот.
Я уже хотел было отписать ему по первое число, когда слово взяла Валентина:
— А если мы поступим по-другому. Вас эти уроды все равно прихлопнут. Так что терять вам все равно нечего. А у нас под Питером лагерь обустроен. Поживете там, посмотрите, что к чему. А пулю получить всегда можно успеть… — Потом замолчала, выдержав многозначительную паузу и добавила: — Хотя, если вам больше нравится, мы вас можем и тут оставить, в обществе этих милых парней.
