— Она из последней примкнувшей к нам группы выживших, — сообщил Василис, — чтобы их спасти, пришлось перебить около сотни одержимых. Это была наша последняя встреча с нечистью, мой друг, с тех пор все тихо и спокойно.
Я открыл глаза и, широко зевнув, перевернулся на другой бок.
— Марко, — прикоснулась к моему плечу Катарина, — ты еще не выспался? Подумав несколько мгновений, я решил, что, пожалуй, действительно пора вставать, и ответил: — Вроде бы выспался. И очень хочу есть…
— Это хорошо, — улыбнулась моя спутница и поцеловала меня в губы, — значит все с тобой в порядке. А то я уж думала, не заболел ли? Спишь и спишь… вечер ведь уже!
— Вечер? — недоверчиво переспросил я.
— Ну да, уже и Ариа заходила, форму принесла. Через час, говорит, ждут нас в клубе.
— Вот как, — оживился я, — ну, давай посмотрим, что они нам там за форму придумали.
— Вот, держи, — Катарина протянула мне пиджак с красивыми желто-красными эполетами.
Я встал и, надев его, подошел к зеркалу. То, что я увидел, мне неожиданно понравилось. Мундир сидел очень плотно, почти в обтяжку, но в то же время совсем не стеснял движений. На груди были приколоты три звезды — высшие награды альянса.
— Видимо, Василис решил использовать ордена альянса по-новому, — пояснила Катарина, увидев мое недоумение, — ты у нас трижды герой получаешься, а я дважды.
— Не много ли он мне определил… — с сомнением произнес я, — три звезды… Если мне не изменяет память, то за всю историю вооруженных сил альянса никто из героев не был удостоен сразу трех золотых звезд.
— В самый раз, мой хороший, — успокоила меня девушка, — если собрать все ордена, которых ты достоин, попросту не хватит места на мундире. Куда там героям альянса!
— Ну, будет тебе, маленькая, — остановил я Катарину, — перехвалишь, на один бок кривой стану!
— Первый раз вижу тебя смущенным, — засмеялась моя спутница, — брось, дорогой!
— Ладно, — пообещал я, — давай теперь на тебя посмотрим, товарищ маршал.
— Мне, по-моему, тесноват, как думаешь? — спросила Катарина, застегивая пуговицы мундира.
— Очень хорошо сидит, — возразил я, — а как грудь подчеркивает, просто загляденье.
— Правда?
— Чистая правда, маленькая, — я обнял девушку за плечи и поцеловал, — пойдем-ка заглянем в столовую…
— Пойдем, только скажи, какую мне рубашку надеть к этому мундиру?
— Надевай любую, — махнул рукой я, — в любом случае будет красиво.
— Ну а всё-таки? — не унималась девушка, — какую бы ты хотел, чтобы я надела?
— Давай красную, — подумав несколько секунд, сказал я.
— Красную, так красную, — улыбнулась Катарина и бросилась к шкафу.
* * *
Как только мы вошли в столовую, сидящие за столом солдаты вскочили и вытянулись по стойке смирно, а тот самый лейтенант, что встретил меня на блокпосту, прокричал мне:
— Здравия желаю, товарищ генералиссимус, — и что-то ещё про второй взвод, который прибыл в столовую для принятия пищи.
Я слегка растерялся и шепотом спросил свою спутницу:
— Катариночка, маленькая моя, а что в таких случаях в армии отвечают?
Девушка улыбнулась и скомандовала:
— Вольно.
— Вольно, — словно эхо, повторил долговязый лейтенант, и бойцы снова, как ни в чем не бывало, вернулись к принятию пищи. Мы же прошли в другой конец столовой к столу для старшего командного состава, за которым уже сидели Василис с Арией.
— А… проснулись, наконец, — заулыбалась Ариа, — и чем это вы всю ночь занимались, не иначе мешки грузили…
— Слушайте, друзья, — шепотом обратился я к Василису и нубийке, — а они так каждый раз будут вскакивать и орать?
Василис захохотал так, что зазвенела посуда на кухне:
— Привыкай, товарищ генералиссимус, в армии по-другому нельзя, а у нас теперь самая настоящая армия, и вы для этой армии — что-то вроде живой легенды, символа!
— И все равно, непривычно, — улыбнулся я, и Катарина одобряюще похлопала меня по плечу.
На вечере Василис говорил много и красиво, как будто готовился заранее. Он говорил о вере и силе духа, о любви и верности, о том, что надо смотреть на восток и даже в ночной темноте видеть ещё не взошедшее солнце. В заключение своей речи антиец, как и обещал, прочитал четвертую главу поэмы.
— А теперь, — произнес он, когда стихли аплодисменты, — я передаю слово нашим славным командирам. Марко, Катарина, поднимитесь, пожалуйста, на эту сцену!
Под грохот оваций мы зашли на дощатый настил клуба. Не знаю, как Катарина, но я понятия не имел, о чем именно буду говорить с бойцами цитадели. «Нужно лишь начать, — сказал я себе, — только начать, а дальше слова сами понесутся, как спущенные с тетивы стрелы».
— Друзья, — начал я, — мы не остались лежать под бетонными плитами рухнувшего мира и не превратились в одержимых. Каждый из присутствующих здесь — избранный. Будьте же достойны этого звания, — я посмотрел на Катарину, и девушка перехватила эстафету:
— Мы не знаем, что произойдет завтра, и какие сатанинские орды встанут у нас на пути, да это и не важно. С нами Бог, а если с нами Он, тогда какая разница, кто будет против? Мир вам.
Битком набитый клуб взорвался оглушительными аплодисментами, под которые мы с моей спутницей и покинули сцену.
— Слишком коротко, — пожурил нас антиец, но затем смягчился: — Но слова правильные.
— Не ворчи, Василис, — толкнула поэта в плечо Катарина, — в другой раз подготовимся заранее и сделаем выступление длиннее.
— Ладно, — улыбнулся Василис, — но с неофициальной части сбежать я вам не дам.
На сцену поднялся парень с гармонью и заиграл какой-то медленный танец. Я обнял Катарину за талию, она положила руки мне на плечи и мы медленно закружились по залу, покачиваясь в такт музыке. Рядом вальсировали другие пары, кто-то уверенно и почти профессионально, как Василис с Арией, другие, подобно нам с Катариной, осторожно и не слишком умело.
Скоро к гармонисту присоединилась темнокожая девушка с саксофоном, а мы взяли перерыв и отошли в сторону.
— Как думаешь, Марко, долго продлятся эти наши каникулы? — задумчиво спросила Катарина.
— Вряд ли, — ответил я, — уверен, что завтра же что-нибудь опять случится.
— У меня почему-то такое же чувство, — согласилась моя спутница. К нам подошла невысокая девушка в черном пиджаке с желтыми эполетами.
— Товарищ командир, — обратилась она ко мне, — разрешите вас пригласить. Краем глаза я увидел, как напряглась Катарина.
— Спасибо, — улыбнулся я, — но я уже занят. Ты Василиса, то есть товарища генерала пригласи, а то он, похоже, заскучал.
