– Ты один, – вдруг догадался воин.
– Я приехал за детьми.
– Ур-роды. Испугались одиночку.
– Ну, откуда им было знать. Зря ты тронул того, кто согласился присмотреть за моими детьми.
– С-сука, я убью тебя, – роняя на землю клинок Михаила, а за одно и обламывая стрелу ударом своего меча, произнес мародер.
– Ты уже мертв, – покачав головой, возразил Романов.
Не тратя время попросту, он пошел в атаку, метнув нож в голову противника. Тот пригнулся, одновременно прикрываясь щитом, от возможной атаки топотом, и в свою очередь атакую приближающегося противника мечом. Михаил без труда отбил контратаку топором, и нанес удар ногой точно в центр щита. Раненый не смог выстоять против такого напора, и с громкой бранью опрокинулся на спину. А в следующее мгновение, топор вонзился ему в голову, без труда прорубив вороненое… Все же железо, а не сталь.
Покончив с этим противником, Михаил подобрал свой меч и подошел сначала ко второму, что был поближе. Прилетело тому знатно. Стальное жало гарантированно пробило пластины доспеха. Но само ранение, хотя и смертельное, пока еще не убило воина. Романов довершил начатое, без обиняков чиркнув острием клинка по горлу. Тот сразу же захрипел и засучил ногами, кровь толчками потекла из разрезанной артерии.
Молодой лежал недвижимый, без каких-либо признаков жизни. Но доверять этому Романов не собирался, а потому так же чиркнул отточенной сталью по шее. Кровь потекла. Но как-то уж совсем вяло, а значит перекачивающее его сердце уже остановилось.
Дети вжались в угол, обнимая друг друга и не сводя испуганного взгляда с воина, только что расправившегося с троими. Кто знает, чего от него ожидать. С одной стороны, он вроде как им помог. С другой, и сам из той же братии что привыкли брать силой, а не тяжким трудом.
Прокоп сипя и роняя тягучую слюну встал на четвереньки, но сил на то, чтобы наконец распрямиться у него все еще нет. Ничего удивительного. Прилетело ему знатно. А вся схватка едва ли заняла полтора десятка секунд. К слову, Михаил до сих пор слышит едва различимый отдаленный топот копыт.
Снял перчатку, со стальными пластинами, и повернул к себе лицо обеспамятевшей женщины. За одно и пальпацию провел, убеждаясь, что челюсть у нее цела. К слову, непонятно, с какого эти придурки положили глаз на девочек. Их матери едва исполнилось тридцать и она была в полном расцвете своей женской красоты. Высокая грудь при красивом лице и не худосочной, но стройной фигуре с крутыми бедрами. По сегодняшним меркам эталон красоты. Впрочем, далеко не только по сегодняшним.
– Ну ты как, Прокоп? – поинтересовался он у пришедшего в себя мужика.
– Н-нормально, – привалившись спиной к бревенчатой стене, ответил тот.
– Вот и ладно.
– Что с Аленой?
– Все хорошо. Сейчас в себя придет. Только шрам останется.
– Это ничего. Главное, что живы, – вздохнул мужик, на лице которого вновь начали проступать краски.
– Спасибо тебе, Прокоп, – произнес Михаил.
– За что? – удивился мужик.
– За то, что защищал моих детей, как своих, – с самым серьезным видом, произнес Михаил.
– Защищал, – хмыкнул мужик.
– Как мог, так и защищал. Другой бы и этого не сделал.
– Первуша, Анюта, – послышался встревоженный и одновременно обрадованный голос Ксении, которая не утерпела, и оставив лошадей на опушке, прибежала-таки в деревню.
– Мама!
– Мама!
Закричав в один голос сорвались дети к ней навстречу. Перемахнули через плетень, и сразу же оказались в ее объятиях.
– А ить дети не твои, – хмыкнул Прокоп. С облегчением наблюдая, как пришла в себя его жена.
– А какая разница, – пожал плечами Романов. – Главное, что я за них в ответе.
– Тоже верно, – поднимаясь на ноги, согласился мужик.
Глава 17
Одураченный
– Ну, показывай, что у тебя тут, – огладив бороду, произнес купец. Ага. Давай глянем.
Он взял в руки первый доспех, и осмотрел его со всех сторон. У убитых воинов нашлись запасные железные пластины, поменять же пробитые для Михаила не составляло труда. На два доспеха затратил меньше часа. Вообще-то дыра диаметром едва ли в десять миллиметров на эффективность защиты не влияла, поди еще попади в нее. Зато это существенно сказывалось на цене. А к чему терять на ровном месте, если можно обойтись без этого, затратив минимум усилий.
После ламеллярных доспехов настал черед шлемов. Два вполне себе исправные. Третий, после знакомства с топором требовал вдумчивой работы кузнеца. На постоялом дворе таковой имелся, но этому доверять работу с оружием не стоило. Так себе мастер. Поправить сельхозинвентарь, починить повозку или подковать коня, и не более. Посещать же ради этого город, никакого смысла. Их путь лежал в другую сторону, прямиком через степь в Пограничный. Тащить же с собой туда шлем, чтобы починить и продать, глупо. Там новое можно купить за разумную цену. Бывшее же в употреблении не котируется. Словом, овчинка выделки не стоит.
Затем пришел черед щитов мечей, топоров, ножей и луков. Эти были в хорошем состоянии, хотя и средненького качества. Ничто из перечисленного не превосходило по качеству имеющееся у Михаила, а потому он решил избавиться от них. Уж больно хлопотно носить с собой столько имущества. Серебро оно покомпактней будет. И таки да, оно ему не помешает.
– Триста рублей за все, – наконец озвучил свою цену купец.
– Даже по самым скромным ценам это стоит вдвое дороже, – покачав головой, возразил Михаил.
– Не спорю. Так оно и есть. Причем, даже в этом случае я заработал бы. Нот только не сейчас и не здесь. Нынче такого товара много. Сам посуди, какой мне смысл тратить лишнее, если я могу получить все то же у другого и дешевле?
Что есть, то есть. Князь Червеньский не скупился на снаряжение своей дружины. Так что, вои были снаряжены должным образом. А после того как его побили, большинство воев либо погибло, либо попало в полон. Лишь малой части удалось сбежать унеся с собой броню и оружие. Надельники же предпочитают избавляться от подобных трофеев. Вновь призванные получают все необходимое от великого князя. И по призыву обязаны иметь одинаковые вооружение и снаряжение. Поэтому смысла собирать это железо у себя дома попросту нет. Можно конечно и попридержать товар, чтобы сбыть его после. Но трофеи ведь идут на десяток, а значит каждому нужно выделить его долю. Так что, сейчас в этих краях хватает подобного товара. И как следствие, цена ниже.
– Ну что же, знать не судьба, – пожал плечами Михаил.
Понятно, что купец по-своему прав. Только и Романова не в дровах нашли, чтобы он вот так разбрасывался серебром. Ничего, поищет еще кому запродать по нормальной цене. Тем более, что кроме железа ему достались еще и три лошади убитых им мародеров. Те были привязаны к плетню. Так что, есть на чем перевезти трофеи. Правда, возни с небольшим табуном из семи голов побольше будет. Ну да, не переломится.
– Погоди. Ладно, дам я тебе четыре сотни рублей, – остановил его купец.
– Шесть, – возразил Михаил.
– Вот чудак человек. Говорю же тебе…
– Бунт князя Червеньского подавлен. Замятня задушена на корню. Товар, что сбывали по горячему закончился. С моих трофеев ты наваришь минимум сто пятьдесят рублей. Четверть. Как по мне, то хорошая сделка. Шесть сотен.
– Вот из уважения к твоему уму и хватке, пять сотен.
– Шесть. И еще сотню за лошадей с седлами и сбруей.
– Это нужно смотреть, – проворчал купец.
– Смотри, – пожал плечами Михаил. – Но и на них ты заработаешь самое мало пятьдесят рублей. Или ты никудышный купец.
– Не тебе обо мне судить, – набычился торговец.
Видя, что дело принимает серьезный оборот, двое из его охранников поднялись из-за стола под камышовым навесом, и двинулись было в сторону повозки, у которой шел разговор. Михаил посмотрел в их сторону, и обратился к их нанимателю.
– Я не ищу ссоры. Но и от драки не бегаю, – хмыкнув произнес Романов, уверенным тоном.
