погреба Снежок. Ладно еще, шумного бузотера Карлсона нигде не было видно.
Новоявленный черный маг хмуро поглядывал на перенесенное сюда с крыши Магической Башни чудо-оружие и пил вино. Прислуживал повелителю за столом лично Бэррим. Дворецкий все норовил убрать с глаз отрока початую бутыль "Солнце-Дара". Не одобрял Бэррим нарушение устоев, каковым, безусловно является употребление спиртного в первой половине дня. Не нравилось ему и то, что отрок уплетал кушанье прямо с чугунной сковороды, мотивируя это тем, что так вкуснее. Да и блюдо остывает медленней. Ладно еще, Бэррим уговорил Микайлу снять замызганный некогда белый рабочий халат Клопоморта. А чтобы не испачкать костюм едой и особенно мерзким вином, воспользоваться салфеткой.
– А, любезный Чимп! Доброго вам утречка в отличие от меня… – невесело произнес Микайла, бросив очередной печальный взгляд на "вундерваффе".
– Приветствую вас, повелитель! У! Что касается выполнения ваших вчерашних приказов… – начал было доклад о проделанной работе шимпанзе. Но отрок отмахнулся, не желая ничего слушать:
– Пустое, господин Чимп… Бэррим все лицезрел с балкона, и мне обсказал ваши свершения в подробностях. Вы молодец, генерал. Не сомневаюсь, что и с этим зассанцем Журчуном вы дела в лучшем виде уладили… Скажите-ка лучше, шкатулку с Хапугой и магические часы отыскали?
Малгранда Муко с поклоном передал шкатулку и часы отроку.
А Чимп 22 попытался рассказать Микайле хотя бы о причине нападения мага Воды на Башню Клопоморта. Уж очень тяготило его это знание. И он хотел побыстрее им поделиться с человеком, которого дурные вести касаются непосредственно. Благо с ответами на возможные вопросы молодого мага уже определился. И что посоветовать для разрешения непростой ситуации, примерно, знал. Утро оказалось, действительно, вечера мудренее.
Но молодой маг, несмотря на вчерашнюю грандиозную победу, почему-то пребывал в весьма подавленном состоянии духа. И не горел желанием выслушивать нудный доклад бывшего обезьяньего Мага-Короля. Проверив, не повредились ли магические часы при выстреле ими в трубу Ледяного Корабля, отрок тщательно протер их чистой тряпицей и прибрал в карман. После чего Микайла открыл шкатулку с Хапугой и узрев, какую фигуру состроила рука бабки-вурдалачки и вытянутого среднего пальца и поджатых к ладони остальных, замогильным голосом сказал:
– И ты туда же, десница вурдалачья… Все сегодня против меня…
Микайла захлопнул шкатулку и небрежно бросил на стол. Сам, не дожидаясь Бэррима, налил себе еще "Солнце-Дара" – красного вина премерзкого, лишь крепостью преизрядной знаменитого…
– Повелитель! Что-то скверное ночью случилось? У? – спросил Чимп 22.
– Не ночью. А вчера. Когда я по дурости своей, испугать Журчуна дабы, передержал чрезмерно снаряд-сквеклину в "вундерваффе", – нехотя отозвался новоявленный черный маг. – Мог я и отменить как таковой выстрел смертоносный. Но неуемное желание узреть, что будет, если таким избыточно напитанным маной снарядом куда-нибудь жахнуть, подвело меня. Уж такая интересная физика в том опыте симпла-научном опыте наличествовала, что ничего с собой поделать я не мог. Выстрелил в небо, как в грошик медный, соблазну великому поддавшись. Не думал я о последствиях, забодай меня улитка. Ведь где свеклина та упала, жертвы и разрушения великие могли случиться. Неспроста же Башню вскоре затрясло, как листок осиновый. Как бы не наказал меня жестоко за это дело Император наш милостивый Страшнила Мудрый. Да еще заряд оружия из-за глупости моей, как на грех, совсем истощился… А ну как опять враг какой полезет? Вилами и косами отбиваться будем?.."
Бывший обезьяний владыка нахмурился. Так-то причины тревожного настроения юного мага были вполне ему понятны. Насторожило Чимпа 22 то, что произнесенное Микайлой слово "физика" обезьяний Маг-Король встречал ранее лишь в заумных трактатах самых высокоученых мужей Мира. И не похоже было, что отрок случайно услышал это словечко от перепивших в таверне университетских школяров. И подобно глупому заморскому попугаю, не ведая смысла сказанного, повторил. О нет, парень явно понимал суть предмета!
"Неужели за личиной деревенского простофили скрывается столь гибкий и проницательный ум? У-у?! – думал шимпанзе, наблюдая, как горестно вздыхает отрок, лениво пережевывая остывающий завтрак. – А ведь похоже, так и есть: сотворение Микайлой чудо-оружия простым везением объяснить никак нельзя… У-у-у! Вот и скажи отроку теперь, почему Журчун напал именно на перешедшую ему по наследству от Клопоморта Башню… У-у… Еще больше расстроится и чего доброго загуляет на неделю-другую. У! Винища-то в погребе у старого пьяницы Клопоморта припасено изрядно. Да вот беда – времени на возлияния совершенно нет. А есть вероятность, что кто-нибудь еще из магов посильнее в ближайшие дни по наши души пожалует. У-у… Инкогнито, конечно, без Претензии и прочего. Но нас теперь, убогих, без "вундерваффе" оставшихся, и невеликая числом разбойничья шайка завоюет. Ибо как обороняться? Накопителей апейрона для бойцов почти не осталось… М-да, вот и думай теперь… У…"
Чимп 22 попытался вспомнить, что в подобных случаях делают мудрецы… И на ум шимпанзе не пришло ничего лучше, как воспользоваться весьма сомнительной доктриной мудреца Карнегиуса.
Этот самый Карнегиус был не от мира сего. Не желал, видите ли, иметь явных или тайных врагов. Поэтому старался поддерживать хорошие отношения с кем бы то ни было. Хоть с наместником провинции, а хоть бы и с убогим разумом золотарем. По Карнегиусу выходило, что прежде чем сообщить человеку (или разумному другой Расы Мира) плохую весть, следовало для начала сказать ему что-то хорошее, как-то успокоить. Или же дать собеседнику высказаться на приятную ему тему. И уже потом, как бы между прочим, сообщить ему скверные новости.
А что могло быть приятней для Микайлы, чем проявления непритворного интереса к его воистину гениальному детищу – чудо-оружию?
И хитроумный Чимп 22 немедля начал претворение коварного замысла в жизнь:
– Сэр Микайла! Повелитель! У! Не переживайте сердечно насчет возможных разрушений произведенных гигантским свекольным снарядом. Убытки покроет внесенный Журчуном в Имперскую Казну заклад. А если уж вам в тягость сейчас заниматься рутиной, может, снизойдете до нас с Бэрримом, и поведаете вкратце, как устроено ваше чудесное оружие? У-у? Разумеется, мы дадим клятву "Лопни моя голова" о неразглашении. Клятва та верная: голова – все что у меня осталось. Да и Бэрриму будет без головы сложновато исполнять обязанности дворецкого.
Выслушав разъяснения шимпанзе насчет его последнего неудачного выстрела из "вундерваффе", Микайла заметно воспрял духом. Даже очередную порцию отвратного "Солнце-Дара" себе в кубок наливать не стал. И, само собой, не отказал себе в превеликом удовольствии похвалиться хоть перед кем-то своим творением. Клятвы "Лопни моя голова" – и той требовать со слушателей не стал. Полупьяным, но не утратившим поморской сметки умом просто решил не говорить о некоторых секретных тонкостях созданного им магического оружия.
