ничего не оставалось. Я даже не понял, как я так умудрился… это с какой силой надо бить, чтобы просто взять и уничтожить свои руки? И мало того, как долго надо бить, особенно учитывая мою регенерацию⁈
Я медленно терял рассудок. Я медленно терял контроль над собой. Это происходило едва заметно. Но я замечал это. Во время тренировок я иной раз срывался, начинал избивать первого же попавшегося. Я понимал головой, что это всего лишь чёртова симуляция, но я не мог остановиться. В меня «стреляли», меня «били», но я продолжал избивать своего противника. Я просто не мог ничего делать.
Но в мою жизнь, наконец, пришло разнообразие. Меня начали водить на обследования. Раз в сутки. Просто подключали к аппаратуре и отслеживали моё состояние. Каждый раз тут были разные лаборанты. Ни разу не было Хендмейна или Шримфолла, как выглядел второй, я так и не знал, хотя очень хотел его увидеть.
Так было, наверное, с неделю, я уже потерял ход времени. Затем снова затишье на несколько суток. Снова я был предоставлен только самому себе. Но заметил кое-что интересное. Мне начали приносить пищи ровно столько, чтобы у меня был запас в полторы полных единицы подконтрольного вещества. Готовили к предстоящим боям? Возможно. А может, и нет. Им же нужно отчитывать о ходе «исследований» и «испытаний». Возможно, это и послужило причиной того, что бои временно остановились.
А потом меня вызвал учёный. Я был очень сильно этому удивлен. Меня даже не стали «выключать», я шёл своими ногами. Да в цепях, да с непроницаемым мешком на голове. Но я шёл. И опять мог считать шаги, дорисовывать для себя карту этого чёртового комплекса. Хоть что-то новое, хоть что-то разнообразное в этом мире…
— Оставьте нас, — раздался искажённый, немного металлический голос. — И снимите с него этот мешок. Я хочу видеть его лицо.
Миг, и в глаза тут же ударил яркий свет. Я был прикован к стене, на длинную и очень прочную цепь. Да, я мог двигаться, да, я мог бы прикончить этого урода… но он стоял слишком далеко. Я не мог до него дотянуться. А пока я сломаю себе руки… он уже убежит или вызовет подкрепление. И я — труп. Лучше просто слушать, что он говорит.
— И так, объект Нуль, — начал говорить он, когда все покинули помещение и мы остались наедине. — Не буду варваром или монстром, не знаю, что ты себе там прокручиваешь в голове, но я представлюсь. Профессор Шримфолл. Для тебя просто Профессор. Ясно.
— Да, — кратко ответил я, медленно кивнув. — Зачем я тут, Профессор?
— Я просто хочу с тобой поговорить, — усмехнулся он. — Я же могу поговорить с творением, в которое вдохнул жизнь после смерти. Могу. А ты реально был мёртв, это не было шуткой. Но твой хладный труп нашли, заперли в специальной камере, где специальные клетки начали восстанавливать повреждения, а потом тебя оживили.
— Зачем? — смотрел я на него не моргающими глазами. — Зачем вам понадобилась оживлять нас?
— Научный интерес, — усмехнулся Шримфолл. — А ещё я тестировал на вас свою систему восстановления мёртвых тканей. Очень перспективная вещь. Как видишь, сработала. У меня было всего три десятка таких камер… так что многих пришлось замораживать, прежде чем оживлять. Но один побочный эффект… не назовёшь ли ты мне его?
— Память, — с презрением прищурился я. — Мы не помним ничего из прошлой жизни.
— Да-да-да! — если бы я видел его глаза, то, сто процентов, в них было бы полно безумия. — Именно так! Чёртова память! А это было для меня самое главное. Знал бы ты, сколько секретов хранят люди! Знал бы ты, сколько мы потратили средств, чтобы восстановить всех вас! Но ничего не вышло! Хотя нет, вру, вышло. Если солдата восстановить на поле боя, если прошло не более тридцати минут после смерти, то ещё реально предотвратить потерю памяти. Но всё равно будут последствия… мозг штука такая. Плохо поддаётся восстановлению.
— Но мозг цел целиком и полностью, — нахмурился я.
— Я про память, идиот, — даже сквозь металлическое искажение я слышал презрение в его словах, хотя об этом красноречивее всего говорило обращение ко мне. — Её не восстановить. Хотя есть интересный момент… эмоции. Типаж характера, всё это очень интересно… всё это каким-то образом сохранилось. Вы все сразу начали испытывать отвращение к тому, что вы в заключении, вы сразу начали паниковать, не все, конечно. Кто-то решил повторно уйти на тот свет. Кто-то решил впасть в апатию. И вы при этом даже не помнили, что это такое — быть заключённым! Ваши эмоции… они были великолепны. Подсознание было целым. Но к нему не было доступа. Те крупинки личности, которые вы все пронесли с собой через годы, они… сохранились. И мы это подтвердили. На тебе. Неделю тебя проверяли.
— И что же вы узнали? — не скрывая враждебности, но при этом и любопытства, спросил я у учёного.
— Что ты ненавидишь тут всех, — усмехнулся учёный. — Что ты хочешь тут всех прикончить. В прямом смысле слова. Но больше всего забавляет, что ты хочешь прикончить не только твоих пленителей, но и других заключённых. Зачем? Почему? Хотя я догадываюсь. Могу тебе приоткрыть маленькую завесу тайны. Ты — чёртов фанатик. Если ты себе вбил что-то в голову, то ты этому будешь следовать. Так же, как и любой другой… хотя неважно.
Важно. Ты про бойцов Академии, которые пали. Они все хотят тебе отомстить. Жаль, что я не могу сказать это вслух, жаль, что не могу дать ему понять, что он — чёртов идиот, который заигрался в бога. По сути, он сломал один важный природный механизм. Смерть. Он начал возрождать нас, людей. Хотя мы должны были сдохнуть. И всё равно сдохнем. Но лучше ли стало из-за того, что он нас оживил? Однозначно, нет. Он только сильнее будет сходить с ума и всё больше заигрываться в божество. Он же называет меня своим творением… чёртов урод.
— Ладно, — явно эта тварь улыбалась, слышно по ноткам в голосе, видно по рукам, он пальцами потирал свои ладони. — Я удовлетворил своё любопытство. Ты разумен. Это радует. Ты даже ни разу не дёрнулся в мою сторону, не попытался убить. Хотя одного охранника прикончил, из-за того, что он тебя унижал… да-да, я даже про это знаю. Мне его не жаль, а вот тебе? Ты, по сути, оставил его семью без кормящего отца… представляешь? Двое малолетних детей… их мать без работы… денег на существование нет… они теперь умрут. Из-за тебя. Аха-ха-ха-ха!
Он явно был доволен этим. Я пытался не думать о том, к чему могло привести то убийство. Убивать заключённых лишённых памяти, города, дома… это одно. А таких уродов, как тот охранник… за их спинами ведь кто-то мог стоять. Я не знал, блефует этот чёртов безумец сейчас или нет, но… червячок в глубине души зашевелился. Да, мне было совестно… но смерть была заслуженной. Такие уроды не должны существовать. Как и тот, что стоял напротив меня.
Я с силой сжал кулаки, сделал шаг вперёд, а учёный резко затих. Я не рвался к нему, только натянул цепи, смотря ему в глаза. И он сделал ещё один шаг назад, а потом заорал, чтобы меня забрали отсюда.
И всё же… он — человек. Самое обыкновенное морально сдохшее существо. Он сгнил. Но ещё может чувствовать. Но он никогда не будет бояться за кого-то. Только за собственную шкуру, только за себя. И я однажды доберусь до него. И убью.
— Клянусь своей кровью… — прошептал я себе под нос, когда звенели цепи, удерживающие меня около стены.
Четверть финал. Я снова был на арене, снова не было противника. Запас подконтрольного вещества был так же равен полутора единицам. Разницы особо я не чувствовал. Да и не было ее. Система сама говорила, что у меня характеристики начинают снижаться, когда запаса меньше, чем девять десятых единиц подконтрольного вещества.
Я стоял и разминался. Просто стоять было скучно. Плюс, всё равно я — человек, физиология схожа. Подконтрольное вещество просто восстанавливает именно структуру моего тела. Мои кости, мои органы, мою кожу… заметил, что даже старые шрамы восстанавливает, а новые, в виде чёрных полосок, за пару часов исчезают.
Прошло, наверное, минут тридцать, прежде чем мой противник появился на арене. И я был удивлён. Сильно. Ибо
