напоследок спросил Череп.
— Они очень боятся человека по имени Лесник. Кто это, я не знаю.
— Всё, не могу больше, — сказал папаша Кац, я только сейчас заметил, как с него градом льётся пот. Он отпустил руки, и голова Монгола безвольно упала.
— Больше и не надо, вряд ли он ещё что-нибудь знает, — заключил Череп. — Лесник, а ты оказывается могуч.
— Много у вас нейромантов убили за последнюю неделю? — спросила Кобра.
— Кроме вас больше никто не убивал, иначе бы растрезвонили. Кстати, надо позвонить всем, до кого дозвонимся насчёт Морса, чтобы хватали сразу, как появится.
— Сдаётся мне, что никуда мы не позвоним. Следующей целью у нейромантов был Шлюз, но мы опять спутали им карты. Монгола надо прилюдно казнить. Плакса, ты всё сняла на камеру?
— Да, командир, — хоть и пигалица, а приятно, когда тебя называют по-военному. Эх, ещё по строевой подготовке их натаскать, да парадом по Красной площа… Стоп. Это из другой песни. — Череп, зови Доместоса, он ведь человек авторитетный?
— А то.
— Ему покажем некоторые фрагменты. Там, где Монгол говорит о нашей участи, рабы и всё такое. После этого его надо прилюдно казнить, чтобы у всех глаза открылись, и они наконец-то вытащили свои головы из задниц.
— Жень, прошу заметить не всем удастся, — хихикнула Кобра.
— Ну да… ну кому удастся.
На следующий вечер, незадолго до начала перехода на берег канала выкатили странное сооружение, накрытое брезентом. По просьбе Доместоса на берегу собрали всех, кого смогли. Пока шла подготовка к переходу с сооружения сняли брезент. Под ним оказалась клетка, в ней сидели трое. Монгол и два его термоса. После недолгих раздумий их тоже сунули к Монголу, неизвестно, что из них могло получиться в будущем, поэтому рисковать не стали. Причём бывший начальник бункера на человека совсем не был похож, он зыркал красными глазами на собравшихся и мычал. Он настолько привык получать свою пайку, что перерыв в сутки пошёл для него на «пользу». Речь сразу ушла в минус, он стал стремительно худеть и, казалось бы, сдохнет, но мы поступили иначе. Отгородив прозрачной перегородкой от него двух его помощников, мы, когда сдёрнули брезент, при всеобщем обозрении выдернули её. Монгол не заставил себя ждать, у него тут же показались клыки, и он набросился на своих помощников. Толпа ахнула, когда он на её глазах убил обоих и начал трясти прутья клетки, требуя продолжения банкета. После такого выступления доказывать было уже ничего не надо.
После того как затвор перегородил канал, и все желающие пройти в Шлюз оказались на нашей стороне, несколько человек быстро выкатили клетку на середину перехода и стремительно убежали назад. Ктулху, как будто почувствовал приготовленное жертвоприношение и вылез из пещеры откуда начинался канал. Его циклопической длины щупальца обшарили затвор и остановились на клетке, в которой неистовствовал Монгол. Щупальца облепили металлическое сооружение и с лёгкостью оторвали ее от затвора, который начал подниматься. Монгол со злости, уже ничего не соображая вцепился зубами в одну из присосок. Ктулху почувствовал укус, и из глубины пещеры донеслось недовольное рычание. Ещё пару мгновений и клетка с бывшим предводителем бункера скрылась в пасти Ктулху.
— Он заслужил это, — пробормотал Череп.
— Это уж точно. Чего мы только не натерпелись с ним за последний год, — согласился Доместос.
— Теперь то вы снизите цены за проход? Или, возможно, вовсе отмените, а то вас не поймут, — спросил его Череп. — Да, с тебя красненькая, старый плут.
— Снизим, — кивнул Доместос и отдал Лиане красную жемчужину, отданную за наш проход. — За год мы привыкли, знаешь ли брать плату за проезд.
— Тогда не удивляйся, что для жителей Шлюза в любом другом бункере всё стоит в два раза дороже.
— Чё, правда? — не поверил Доместос.
— Натурально, у нас в Спартаке даже в три раза дороже, — подтвердила Плакса.
— Тогда придётся отменить налог на проход, — согласился Доместос. — вы здесь останетесь или дальше пойдёте?
— Нам надо Морса поймать и так по мелочи дел накопилось, — туманно ответил Череп. — Пойдём в Криворожье. А ты связь почини и проверяй всех подряд. Не ровен час, и к вам нейроманты пожалуют.
— Хорошо, но вы тоже будьте осторожны, говорят в лабиринте опять элита появилась, — напутствовал нас Доместос.
Через пару часов мы покинули Шлюз и по широкому туннелю направились дальше. Нам предстояло преодолеть лабиринт. Он представлял собой узкие проходы между каменных блоков, но ладно бы если это было простым лабиринтом. Давно бы уже нашли проход и пометили его. В лабиринте постоянно двигались каменные блоки, всё время запутывая дорогу. Хорошо, что не на всём протяжении. Было несколько ключевых мест, где можно было остановиться и даже переночевать если уж совсем долго блуждали. От поисков выхода ещё никто не умирал и все относились к этому, как к весёлому времяпровождению, пока в лабиринте не поселилась элита. Вот здесь уж всем стало не до смеха. Она великолепно маскировалась и терпеливо дожидалась очередной жертвы. Сражаться с элитой, да ещё проштампованной нейромантским имплантом было архисложно. Совсем недавно, как рассказывал Доместос, здесь недели две назад пропала группа охотников. Их было человек пятнадцать, назад из них не вернулся никто, а ребята были сыгранные и специально заточенные на элиту. Это конечно пощекотало нам нервы, но иного пути у нас не было.
Перед самым лабиринтом нас встретила небольшая группа людей, собравшихся тоже в Криворожье. Они встали лагерем ожидая, когда кто-нибудь расчистит путь, однако помочь нам пройти лабиринт и разобраться с элитой отказались. Мы не стали настаивать, пусть ждут дальше и пошли вперёд. Лабиринт не выходил на поверхность и всё действие происходило опять же под землёй. Высокие отвесные стены сводили на нет все попытки взобраться по ним вверх. Серые гранитные блоки перемещались раз в пять минут, меняя внутреннее устройство лабиринта. Они могли запросто раздавить зазевавшегося человека, могли разделить группу на части с сомнительным процентом вероятности встретиться опять всем вместе. И ещё где-то в этих серых блоках пряталась голодная элита. Никто точно не мог сказать, что она из себя представляет. Ходили слухи, что она похожа на ящерицу. Другие утверждали, что это огромный паук, который плетёт невидимую паутину. Третьи наоборот были уверены в том, что
