Я многое здесь изменить могу — меня хорошо научили… дайте только выжить…
Меня учили качественно, но за несколько месяцев невозможно подготовить абсолютно ко всему. Я знал общие принципы работы с мечом и несколько эффективных связок. Топорам внимания уделили не больше, так что выручили дачные навыки — дров переколоть мне пришлось немало.
Опытные палачи делали это с одного удара — мне понадобилось три. На последнем едва не выпустил топор из рук — не ожидал, что он так легко пройдет через остатки препятствия. Отступил на шаг, протянул оружие Арисату, спокойно, даже слишком спокойно, произнес:
— Доделайте остальное без меня — устал я… сильно.
Не оглядываясь, быстро прошел через толпу воинов, молча взирающих на мясников, обезглавливающих и четвертующих тела их товарищей… друзей… родных…
Сумел сдержаться — лишь за углом одиночного сарая, чудом уцелевшего посреди сплошной полосы разрушений, согнулся, вываливая на землю содержимое желудка. Но в покое даже здесь не оставили — краем глаза увидел, что кто-то пришел следом.
— Арисат, что еще? — спросил, с трудом удерживаясь от грубости.
Воин, помявшись, уточнил:
— Дальше-то что делать?
— А я здесь при чем? Сами думайте.
— А чего тут думать — вы теперь главный. Сэр страж, вы, конечно, королю нашему не служите, но разве можно нас сейчас самих оставлять? Нет ведь больше сэра Флориса, и замены ему нет — он один был благородный. Так что не оставляйте — примите на время под руку свою. Вы же с ним за одним столом вечеряли — хлеб один преломили.
Я, конечно, не из благородных, но знаю, что некрасиво после такого людей его бросать в беде.
— Я никого не бросаю… я вообще не понимаю, чего вы от меня хотите. Если так подкосила смерть сэра Флориса, то заменяй его сам — ты ведь его первым помощником был. Он ведь и сегодня тебя здесь за главного оставил, как обычно делал, если уезжал.
Увидев, что рубаха заляпана свежей кровью, не сдержал нового приступа рвоты — проклятый топор… неаккуратное оружие.
Арисат не уходил — так и стоял, неуверенно переминаясь с ноги на ноги, поглядывая на меня жалобно-растерянно.
Странные люди: готовы подчиняться первому попавшемуся чужаку, лишь бы не брать дело в свои руки.
— Ну чего вытаращился?! Сказано — сам бери командование над городком! Не думаю, что лучше тебя кто-то справится!..
— Так ведь…
— Ничего не ведь — берись за дело и не ищи себе оправдания! Все! — И уже спокойнее закончил: — В баню пойду — надо хоть немного отмыться… от всего…
* * *
Бесконечная ночь — мне казалось, что тьма тянется уже часов двадцать… не меньше. Но вода в бочке оказалась еще горячей — руку в такой не удержишь. Получается, немного времени прошло с тех пор, как парился здесь, под веничком Тука. А сколько всего произошло с тех пор… Я ужинал с настоящим рыцарем, узнал массу удивительных вещей об этом мире, получил одежду, обувь и временное жилье, воевал, был ранен, ознакомился с местной медициной и отрубил голову человеку, с которым вечером выпивал за одним столом…
Стоп, не надо об этом! Желудок пожалей!
Хорошо бы иметь кнопку отключения рвотного рефлекса — похоже, в этом мире она пылью покрываться не будет…
И почему я не бывший спецназовец, прошедший сотню локальных войн и горячих точек? Во время обучения со мной проводили психологические занятия — пришлось даже прирезать барана и застрелить свинью. Но этого, оказывается, мало…
Осторожно, стараясь не намочить повязок из полос льняной ткани, смывал с себя пот и грязь, с остервенением оттирая места, куда могла попасть кровь Флориса.
Спокойно, не нервничай. Поговори лучше с Зеленым. Он, несмотря на глубокую ночь, до сих пор не спит — тоже переволновался. Залетел за мной в баню, сидит в проеме окошка, молчит — не в настроении. Наверное, обиделся, что налакаться ему не дали вволю…
— Зеленый, не дуйся. Попьешь ты еще вина — обязательно. И хорошего…
— Помочь убогому — это не всегда честь, — лениво ответил попугай, занявшись перышками.
Странно — обычно на тему выпивки он очень даже связно отвечает: вопрос этот для него явно важный. А тут вдруг невпопад… Да уж… Похоже, мне спать пора… Я ведь на русском это произнес — попугай, увы, великим и могучим не владеет. Научить, что ли? Хотя бы начать диктовать ему суточные отчеты в форме докладов Ивану. Неплохая ведь идея, и для науки польза. Зеленый все это запомнит, а потом, когда я соберу резонатор, будет сутками воспроизводить мои ежедневные записи, отчего Иван быстро тронется: «День четвертый. Ознакомился с местной баней. Удалось установить, что в ней невозможно уронить мыло по причине его отсутствия».
Заскрипела отворяющаяся дверь. Зеленый от неожиданности зашипел, угрожающе раздулся, затем настороженно уставился на девушку, осторожно переступившую через порог. Опять Йена — я с ней постоянно пересекаюсь. Ей-то что от меня понадобилось?
Девушка не спешила давать пояснений. Подошла, замерла, уставилась на меня снизу вверх — я не великан, а она уж совсем миниатюрная. Света в бане не было, но луна, заглядывающая в дверной проем, четко очерчивала ее точеную фигурку. Затем Йена спокойно скинула платье на пол. Белья здесь не носили не только мужчины — сияния естественного спутника планеты вполне хватило, чтобы я оценил привлекательность ее женских достоинств. Не фотомодель из-под «фотошопа», но милое у нее не только личико, а и все остальное. Всесторонне милая…
В душе ничто не шевельнулось…. и вообще ничто не шевельнулось. От окна раздраженно прошипел Зеленый — видимо, возмущался моим позорным столбняком.
— Зачем? — тупо спросил я.
— Ты уведешь нас отсюда? — вопросом на вопрос безжизненно ответила девушка.
— Понятно… Арисат прислал? — В ответ тишина, лишь глаза поблескивают в отблесках лунного света. Вздохнул, сжал кулаки до боли… чужой мир, но некоторые вещи ничем не отличаются от хорошо знакомых… — Йена, иди назад и скажи, что утром с ним поговорю. А сейчас спать пойду… устал я сильно… И оденься.
Девушка исчезла так же безмолвно, как появилась, — лишь птиц ей в спину шикнул на прощанье. Что-то он разошелся сегодня… Взревновал, что ли?
Зачем я им понадобился? Сильно красивый и всем нравлюсь? Гипнотический авторитет стражей? Чужаку-юнцу матерые мужики готовы в ноги бухнуться просто так, при первой возможности? Что-то тут явно нечисто… Что? Да откуда мне знать! Завтра, все завтра!
Спать… спать… иначе эта ночь никогда не закончится.
Будильников здесь не было, воплей петухов я не услышал — разбудил меня Тук. Видимо, молчалив он был только с незнакомцами и чужаками, а меня после совместного сражения против исполинской погани решил признать своим:
