Робин легко отвлёк взбешённых нуров на себя, отвёл их подальше, подставив под удар отряда Тевтона. Разогнавшиеся единороги ударили монстрам в тыл, уцелевших дружно расстреляли из луков и арбалетов.
После полного разгрома двух сотен нуров Линн наконец сделал правильные выводы. Он спешно отозвал войско в город, под защиту стен. Ноттингемцы не препятствовали беглецам: рейнджеры опасались обстрела крепостных машин. Робин уже думал, что на сегодня всё закончено, но не оценил находчивости Крыса. Бывший бритоголовый боевик после осады Ноттингема вконец помешался на метательных машинах, став по ним лучшим специалистом. В нынешнем походе его назначили командиром всей артиллерии, и он оправдал оказанное доверие.
Неизвестно, как, но парень успел вновь запрячь быков и разогнать десять полевых баллист до скоростей, достойных «Формулы-1». Остановившись на дистанции уверенного выстрела, Крыс быстро расставил орудия, и они начали метать снаряд за снарядом. Крепостные машины дали по наглецам суетливый залп, но впустую. Пока враги перезарядили свои огромные катапульты, баллисты успели метко выпустить пару десятков зажигательных снарядов и шустро укатили из-под обстрела.
То, что творилось в воротах, не поддавалось описанию. Напалм разлился среди толп отступающих солдат и нуров, ужасающие крики достигли небес. Один из горшков угодил прямиком в бойницу, надвратная башня весело загорелась. Наверху заметались, перепуганного градоначальника спустили под ехидные улюлюканья ноттингемцев на стену с помощью верёвки. К сожалению, полностью башню сжечь не удалось, но и без того урон был нанесен немалый: в воротах сгорело около сотни нуров и стражников. Крыс до вечера выслушивал многочисленные поздравления.
Враги, потушив пожар, быстро угомонились, ворота закрыли наглухо; атонов больше не тянуло на подвиги. Робин выставил вокруг города усиленные дозоры, остальное войско отправил в лагерь: солдатам надо было отдохнуть.
Над воинским станом опустилась тёмная ночь, когда вождь приказал привести пленного офицера, схваченного после его падения с убитого быка. Пленный, несмотря на помятый вид, держался с заносчивой надменностью, пряча за напускной бравадой свой страх. На вежливые вопросы Хонды стражник презрительно отмалчивался или давал глумливые ответы. Пришлось позвать красавчика Ахмеда, тот разыграл своё любимое шоу с разогревом клещей, щёлканьем пассатижей и звериными ухмылками. После того, как Робин затеял с Хондой увлекательную дискуссию на тему, с какого яйца надо начинать процесс выяснения истины, пленник сник окончательно, бросая на джигита панические взгляды.
– Чего вы от меня хотите? – наконец соизволил поинтересоваться офицер.
– Уже ничего, – ласково успокоил его Хонда. – Упрямый ты больно. Но у нас никто зря не пропадает, пусть хоть Ахмедик немного повеселится. Бедняга уже дней десять не пробовал человеческой печени, осерчал вконец.
Пленник побледнел, судорожно сглотнул, однако пересмешник не остановился на достигнутом и повернулся к Робину:
– Спорим на его задницу, что он и суток здесь не протянет?
– Да ну, – усомнился вождь, – прошлого стражника он почти два дня разделывал, под конец не понятно было, жив тот или нет. Парень даже ничем пошевелить не мог.
– Конечно, не мог! У него же и не было ничего, чем можно было бы шевельнуть. Только дышал шумно, с кровавыми пузырями. Но тот парень крепкий был, а этот так, жалкий офицеришка. После каждого глаза его откачивать кипятком придётся, попомнишь мои слова!
Пленник окончательно сломался через несколько минут подобного диалога. Робин узнал количество солдат в гарнизоне и то, что в Кораллиум должно подойти подкрепление с севера. Оказалось, что ноттингемцы немного опоздали: перед их появлением прибыло полторы сотни стражников и несколько десятков нуров из Айтэг Бланориза, они вошли в другие ворота города. Друзья разочаровано переглянулись; жалко было упущенной возможности пощипать силы врага. Но бездарная вылазка и без того здорово подкосила силы гарнизона. Кораллиум лишился около половины своих нуров и примерно четверти солдат. Потери землян были минимальны, да и то в основном легко раненые, пострадавшие от стрел охотников.
Офицер не закрывал рта, даже когда его поволокли в загон к пленникам: он страшно боялся, что Робин сейчас передумает, отдаст его страшному великану, и продолжал сыпать самыми разнообразными сведениями. Но всё, что требовалось, стражник уже сообщил.
На четыре дня город оставили в покое. Ноттингемцы согнали с окрестностей сотни крестьян, причём всем неплохо платили за труд. Те возводили укреплённый лагерь, помогали изготавливать огромные осадные машины. Вокруг Кораллиума выставили крепкую изгородь, за которой постоянно перемещались патрули; это сильно изолировало город от внешнего мира. Настоятель городского храма больше не рисковал устраивать бездарные вылазки; кроме редких выстрелов из баллист, гарнизон ничего против осаждающих не предпринимал.
На утро пятого дня сонное затишье кончилось. С рассветом деловито засуетился Крыс, подгоняя приданных рабочих: в сторону города потащили четыре огромных требучета. На стены Кораллиума высыпало множество защитников – все с опасливым интересом следили за странными машинами, похожими на огромные колодезные журавли, и ожидали, когда по ним начнут стрелять.
Камнемёты остановили возле самой изгороди, на безопасном расстоянии от огня вражеской артиллерии. Обслуга начала взводить мощные механизмы, заряжать огромные булыжники. Первые выстрелы заставили горожан закричать от страха и удивления. Как ни странно было видеть, но увесистые снаряды легко преодолели немыслимое расстояние. Один рухнул в ров, два улетели в город, вызвав там немалый переполох и разрушения, а четвёртый ударил в самый верх стены; во все стороны полетели обломки камней, широко разошлись швы между древними известняковыми блоками, несколько человек не удержались на ногах, упали вниз. Следующим залпом уже два валуна ударили рядом с местом первого попадания. Обветшалая стена не выдержала насилия, из неё вывалился немалый кусок.
Камнемёты работали без перерыва, всё более увеличивая разрушения. Недостатка в боеприпасах не было – совсем рядом находились древние городские каменоломни, с давних времен там остались немалые запасы готовых глыб, которые так и не успели обработать каменотёсы. Робин видел, что по ходу дела стрельба становится всё более эффективной, обслуга постепенно приноравливалась к своим огромным машинам. Вождь понял, что через несколько дней проломов будет вполне достаточно для эффективного штурма, а враг лишится всей своей крепостной артиллерии: её полностью уничтожат удары огромных валунов. После этого можно будет пустить в ход полевые баллисты, пусть выкашивают солдат на стенах. Осада продвигалась по намеченному плану.
