Он заставил девушку поднять голову, убрал ей волосы с лица. Хороша, слов нет – лицо разбито, кожа на левой скуле разорвана, крови полно. Но дышит, и в сознании, а молчит потому, что губу прикусила. Тоже до крови. И взгляд серых глаз мутный, слезы катятся – от боли, понятно дело, не от радости.
– Привет, – выдал Егор первое, что пришло в голову, – ты чего тут лежишь? Давай, поднимайся, – он присел рядом на корточки и смотрел, как она вытирает рукавом плаща кровь с лица. И опять молчит, смотрит затравленно, давно бы сбежала, если бы смогла.
– Привет, – тихо произнесла девушка и кончиком пальца коснулась раны на скуле.
– Дай посмотрю, – Егор взял ее за подбородок и повернул к себе. Края рваные, словно от удара кастетом, хорошо, что по касательной. То ли вырваться пыталась, то ли отшатнуться успела. Кровищи море, конечно, да еще по носу досталось так, что весь плащ заляпан. Промыть надо и еще раз посмотреть, может быть, и шить не придется. Грустно, граждане, пластического хирурга ей теперь днем с огнем не найти. – Подъем, – скомандовал Егор и поднял Ольгу на ноги.
Она прислонилась к стволу липы, опустила голову и зашмыгала носом.
– Пошли отсюда, – Егор под руку вытащил девушку на дорогу, остановился и закрутил головой. – Оль, ты где живешь? – Ответа он не дождался. Девушку мотнуло, она едва не грохнулась коленками в лужу, побледнела, глаза закатились. «Спокойно, она просто без сознания. Так любому мужику ввали – отключится», – Егор перекинул ее правую руку себе на плечо, обхватил за талию и потащил ее к своему подъезду.
Дневного света пока хватало, Егор нашел в ванной полотенце, облил его водой из бутылки и осторожно вытер кровь с лица девушки. Нос вроде не сломан, заживет. Кровоподтеки сойдут недели через две-три, ничего страшного. А вот с раной на скуле придется повозиться.
Ольга открыла глаза, посмотрела на Егора, попыталась сесть, но скривилась от боли.
– Где болит? – спросил он.
– Здесь, – Ольга показала на правый бок, – и здесь. И голова еще… И щека.
– Голова просто болит или еще и кружится? Не тошнит? – допытывался Егор.
– Не знаю. – Ольга еще раз попробовала приподняться на диване и тут же свалилась обратно. – Кружится, – сообщила она.
– Так, только спокойно. Снимай, – Егор стащил с девушки плащ и осторожно кончиками пальцев надавил ей на ребра под черной водолазкой.
Ольга прикусила губу и тихо проговорила:
– Больно, и дышать больно.
– Трещина в ребре, наверное. Без рентгена не определить. Но может быть и перелом, хотя, скорее всего, просто ушиб. Плюс гематома, – он бесцеремонно задрал водолазку и уставился на впавший живот. Но заставил себя сосредоточиться на синих размытых пятнах в области левого и правого подреберий. – Ничего, заживет, могло бы быть и хуже, – поставил диагноз Егор, – а тут у нас что… Придется потерпеть, – заявил Егор после осмотра остальных повреждений и отправился на кухню. Хорошо, что не все запасы из дому выгреб, вот пузырек с перекисью водорода и пригодился. Какое-никакое, а все же дезинфицирующее средство. Ольга мужественно вынесла процедуру, лежала, крепко зажмурившись, и молчала, пока Егор осторожно обрывком бинта обрабатывал края раны. Кожа разорвана ненамного, сантиметра на четыре, но уж больно конфигурация раны причудлива, а значит, высока вероятность возникновения инфекционных осложнений. Шить нечем, поэтому выход только один.
– Зачем это? – Ольга смотрела, как Егор вырезает из широкого куска пластыря фигуру, похожую на песочные часы.
– Спокойно, больной, вам нельзя волноваться, – Егор наклонился над девушкой и улыбнулся, – ничего страшного, «бабочка» называется. Внимание, – широкая часть пластыря легла на неповрежденный участок кожи, а узкая перемычка протянулась через рану, стягивая ее края. Егор полюбовался на дело своих рук, подумал и накрыл рану еще одной повязкой из пластыря. Вот теперь хорошо, открытые участки можно антисептиками обрабатывать по мере необходимости, подсушивать. И обойдется без вторичного нагноения под швами, их не придется снимать, не останется дырок от швов. Разница между шитой и нешитой раной после заживления – только эстетика шрама, а он останется, этого не избежать.
Ольга потянулась к лицу, но Егор перехватил ее руку:
– Не трогай, там все нормально. Почти. Подожди, я сейчас.
Часть «аптечки» лежала в нарукавном кармане куртки. Егор достал блистер с капсулами и подал его Ольге вместе с бутылкой воды.
– Что это? – она смотрела то на дверь, то на лекарство в руках Егора.
– Обычный синтетический анальгетик, – успокоил он, – снимает болевой синдром средней и сильной интенсивности. Выпей одну, хуже точно не будет. Промедола нет, извини. «Да и не нужен он, уж больно коварная штука. Обезболивающий эффект не на высоте, угнетает центр дыхания, как и все опиаты. Для коктейля из димедрола и анальгина не тот случай, здесь не тяжелая сочетанная травма. Сейчас полегчает».
Сесть самостоятельно Ольга смогла уже через четверть часа, вжалась спиной в стенку и до подбородка закуталась в плед. Егор послонялся по квартире, выгреб с полок и из ящиков остатки полезного, бросил в рюкзак и вернулся в комнату. Ольга покосилась на него, вздохнула и подняла голову.
– Спасибо, – пробормотала она и отвернулась к окну.
– Не за что. – Егор склонил голову, тряхнул отросшими волосами. Зарос до безобразия, где-то тут была старая механическая машинка, надо ее найти и забрать с собой. И Пашку заодно подстричь, и деда. – Рассказывай, – крикнул Егор из ванной, перекапывая содержимое стенного шкафчика.
– Что рассказывать? – еле слышно отозвалась Ольга.
– Как ты дошла до жизни такой, – электричества не было, в старом барахле он копался наугад, уронил на пол почти полный флакон с шампунем, покрутил его в руках и понес в коридор. «Пригодится», – шампунь отправился в рюкзак, Егор остановился в дверях комнаты.
– Вот так, – Ольге даже удалось улыбнуться, – шла, шла и дошла.
– Понятно. А подробности? Только не говори, что ты с лестницы упала. Или о сучок поцарапалась, – Егор вернулся в ванную. Где она может быть, эта машинка, когда он ее в последний раз видел?
– Нет, не с лестницы. Я в больницу шла, когда они… – Голос сорвался и умолк. Егор помолчал с минуту и крикнул в коридор:
– Я слушаю, слушаю. Дальше, пожалуйста. Мне очень интересно!
И насторожился, услышав странный звук, – девушка то ли смеется, то ли плачет, то ли то и другое одновременно. Как бы с ней истерика не случилась, успокоительного нет, а по лицу она уже сегодня схлопотала.
– Я шла в больницу, там работает моя соседка, Марина. Мы с ней хотели уехать, я даже нашла машину и водителя, но платить нужно было вперед. Я собралась, ждала ее два дня, но Марина пропала.
