— А кто это? — спросила Кошка вернувшуюся сиделку. Та закатила глаза:
— Веселый Роджер — начальник охраны. Самый главный здесь.
— Роджер, — машинально повторила Кошка. — Странное какое имя. И почему — веселый? Он вовсе не веселый, взгляд у него нехороший — даже когда улыбается. Ему бы больше подошло «Мрачный Роджер». Или «Злой Роджер».
— Т-с-с! — прошипела сиделка и покосилась на дверь. — Неприятностей хочешь? Тебе не все равно? Он сам велел себя так называть. Говорит, в прежней жизни капитаном был — а на самом деле — кто его знает? Сказать-то что угодно можно, теперь не проверишь… Может, и правда был. Иногда, как напьется, орет: «Лево руля! Полный вперед!» и еще какую-то лабуду непонятную…
* * *
Роджер вновь появился ближе к вечеру, когда Кошка потихоньку делала упражнения, разминая затекшие от долгого лежания руки и ноги.
— На поправку идешь? Вот и ладно, — благодушно прогудел он, изображая отца родного. — А у меня к тебе дельце небольшое. Выполнишь — награжу щедро.
— Какое дельце? — насторожилась она.
— Человечка одного надо будет на поверхность проводить.
— Неет! — вскинулась Кошка. — Там у вас перед самой станцией целое кладбище. Не пойду!
— Вот то-то и оно, что кладбище, — погрустнел Веселый Роджер. И она, осмелев, спросила:
— А в чем дело? Откуда там столько костей?
— Башню видела? — спросил он, и Кошка догадалась — речь идет о той ажурной конструкции. Кивнула.
— Мутант какой-то там засел, — тоскливо сказал Роджер. — Морок насылает. Уходят люди наверх и пропадают с концами. И нам на поверхность теперь хода нет, и Ленинскому проспекту достается — глючит их не по-детски. Не удивлюсь, если и на Октябрьской чувствуют. Надо что-то делать с ним.
— Я не умею с мутантами драться! — вскинулась она. Откуда Роджеру знать, что она и сама немного мутантка? Но тот, видно, кое о чем догадывался.
— Главное — что тебя ему заманить не удалось. Вот, говоришь, напарник твой пошел на зов, а ты удержалась? Уж не знаю, в чем дело, может, мозги у тебя крепкие, башка чугунная. Но таких, как ты, на все метро — единицы.
«И поэтому ты хочешь меня на смерть послать?! — мысленно возмутилась она. — Чтоб таких осталось еще меньше?!»
А вслух сердито сказала:
— Нет! Не пойду я туда. Я — сталкер вольный, сама выбираю, какой заказ брать, какой отклонить.
Роджер ухмыльнулся:
— А кто тебя спрашивать станет? Не пойдешь — мы тебя повесим.
— Сталкера? За то, что заказ брать не хочет? — непонимающе подняла брови она. — Да если кто про это узнает…
Теперь Роджер даже не ухмылялся, а хохотал в голос.
— Ну, ты даешь! — отсмеявшись, покачал головой он. — Во-первых, как узнает-то? Спиритический сеанс, что ли, ради тебя, бродяжки бездомной, устроят?
Кошка была так зла, что даже не поинтересовалась насчет загадочного сеанса, а начальник Шаболовки тем временем продолжал:
— А во-вторых, повод найти не проблема. Например — за убийство.
У Кошки потемнело в глазах.
— Вы чего?! — почти выкрикнула она. — Кого я…
— А напарника своего, — сладко улыбнулся Роджер. — Того, с которым шла с Ленинского. Втираешь мне, что он сам ушел. Разводишь, как лоха. Так я тебе и поверил! Думаю, ты сама же по дороге бедолагу и завалила — я уж сколько таких историй слышал. Хабар найденный не поделили или еще что…
— Не докажете! — процедила Кошка, чувствуя, что ее загоняют в угол.
— Дурища ты, Катька! Вот мое доказательство!
Роджер достал из кармана куртки какую-то сложенную вдвое бумажку и помахал у нее перед носом.
— Что это?
— Будто сама не знаешь. Чек из банка ганзейского. Напарника твоего, значица, Кузнецовым Ю. Эс. звали. Вспомнила теперь?
Не совладав с собой, она рванулась к нему, норовя вцепиться в горло или хотя бы выхватить, порвать проклятую бумажку. Но Роджер, судя по всему, ожидал подобной выходки, поэтому одним движением отшвырнул Кошку так, что она свалилась на пол.
— А ты не тушуйся заранее, — сказал он, убирая чек обратно в карман. — Я тебе в напарники дам человечка одного. Вдвоем, глядишь, что-нибудь и сообразите.
— Какого… человечка? — спросила она, тяжело дыша, но начстанции молча повернулся и вышел. А Кошка села на койку, подперла подбородок руками и глубоко задумалась.
Зачем ей убивать мутанта? Она вовсе не испытывала к нему ненависти — ведь ее он оставил в живых. Лучше она уйдет отсюда, а местные пусть сами разбираются со своим мутантом. Но ее стерегли, к тому же она была еще слишком слаба.
Кошка вспомнила, как однажды забрела к мутантам на Филевскую линию. Зачем — сама не знала. Возможно, хотелось найти место, где не была бы чужой. Найти дом. Но она обманулась в своих ожиданиях.
Ее пропустили не сразу. Приставили к ней провожатого — на словах. На самом деле — надзирателя. Она рассказывала им свою историю, показала шрам на месте шестого пальца, но чувствовала — на нее смотрят с недоверием. И в чем-то она могла их понять. У многих из них на шее виднелся непомерно распухший зоб, большинство были абсолютно лысыми. У кого-то руки походили на клешни, у другого на спине возвышался уродливый горб, у третьего на почти прозрачном лице выделялись огромные выпученные глаза. На фоне большинства этих уродов Кошка выглядела почти как нормальный и даже здоровый человек. Ей и самой стало неловко, словно она хотела обманом вызвать к себе сочувствие. А в их глазах она читала зависть, задыхалась среди них, безнадежно изглоданных радиацией, обреченных на раннюю смерть. Поняла, что здесь ей тоже не рады. И поторопилась уйти.
И все же мутантов Кошка жалела больше, чем людей. В массе своей они не были агрессивными — а люди, наоборот, истребляли их при каждом удобном случае.
«Где ты, мой дом?» — с тоской подумала она.
* * *
Спустя еще день Кошка уже могла ходить и чувствовала себя более-менее окрепшей, но на всякий случай предпочитала пока подольше оставаться в кровати. Она как раз думала о малыше и о том, хватит ли Регине того, что она оставила на пропитание, когда дверь распахнулась вновь. На пороге появилась девушка, которую Веселый Роджер подталкивал сзади, впрочем, очень осторожно. Девушка выглядела очень недовольной. Она была высокой, худой, голубоглазой, коротко остриженные светлые волосы топорщились. Одета была в потрепанную майку и защитного цвета штаны, которые были ей коротковаты, и просторную куртку явно с чужого плеча, но, несмотря на это, показалась Кошке настоящей красавицей.
— Познакомьтесь, девочки, — ворковал Роджер хриплым голосом, подталкивая незнакомку вперед.
— Руки убери! — огрызнулась та, и Роджер, к изумлению Кошки, вместо того, чтобы выругаться в ответ, чуть отступил назад.
