— Это ты выдернул меня…
Я замялся, подбирая слово.
— С Хоровода Душ? — спросил Рус. — Я, а кто же еще? Души всех людей и нелюдей чувствуют полнолуние, другое дело, что люди не осознают Зова Луны. Но, тем не менее, их души тоже участвуют в Хороводе. И вкупе с душами нелюдей вполне могут убить того, кто только-только перешел черту Осознания.
Все это было слишком сложно для моего мозга, пусть даже сильно поумневшего в последнее время. Поэтому я спросил о более насущном:
— А какого прапорщика, позволь поинтересоваться, ты влез в мою камуфлу?
Рус усмехнулся.
— Потому что Аннушка уже разлила масло, а великий Мехиаель позвонил по телефону.
— Че-го? — вытаращил я на него глаза.
— Ничего, — рассмеялся Рус, — гоню я после Перерождения. Просто решил ненадолго снова почувствовать себя в своей тарелке. Кстати, ты сигару курил когда-нибудь?
— Нет, — сказал я.
— Так попробуй, — предложил Рус. — Давай-давай, не стесняйся. Открывай хьюмидор. Так. Теперь гильотиной откусывай кончик. Маловато захватил, но сойдет. Теперь поджигай.
Он очень внимательно следил за тем, что я делаю. Слишком внимательно. Он даже приподнялся в кресле с бокалом вина, словно пытался получше разглядеть, правильно ли я засовываю в зубы вонючий кончик сигары. Я уже хотел сказать ему, что зря он так напрягается, все равно эту гадость я курю первый и последний раз, как за моей спиной что-то еле слышно дзинькнуло…
Рус тяжело рухнул в кресло. И медленно, очень медленно падал на пол золотой бокал, из которого тягучей струей выплескивалось старое вино, так похожее на кровь, фонтанчиком брызнувшую из груди моего друга…
Бокал еще не успел коснуться пола, а я уже летел вперед, прикрывая спиной своего комотда от следующего выстрела.
Мне не надо было оборачиваться, чтобы разом понять все.
Снайпер стрелял через окно. Первая пуля разнесла стекло и сама разлетелась на фрагменты. Но снайпер был опытным. Он знал об этом эффекте и стрелял дважды, один выстрел за другим. А Вельский специально надел мою камуфлу и нарочно предложил мне попробовать сигару, чтобы стрелок убедился — в кресле хозяина кабинета сидит именно хозяин кабинета, а в гостевом кресле — тот, кто сумел остаться в живых после Перерождения.
Ухватив Руса за воротник драной, но еще крепкой куртки, я ползком перетащил его в «мертвую зону».
— Зря, — прохрипел Вельский, улыбаясь окровавленными губами. — Он не будет… стрелять еще раз. Он сделал… хороший выстрел.
— Зачем?! — взвыл я. — На хрена ты это сделал?!
— Теперь… у тебя есть время, чтобы уйти. Я… отдал долг. И теперь уйду… спокойно.
— Тебе что, не давало покоя, что я когда-то спас твою шкуру?!
— Долги… надо отдавать, — прошептал Рус.
— Хоть бы броник надел… — выл я натуральным волком.
— Они могли догадаться… Мы слышим стук сердца на расстоянии, а броник глушит звук… Слушай внимательно. На столе… ключи и мобила… левая, отследить по звонку нереально… Внизу гараж. Дверь… там, — он показал глазами на чучело волка. — Просто… поверни его голову. Поклянись, что уйдешь!
— Да вот хрен тебе!
— Поклянись!
Он схватил меня за лацкан пиджака, его глаза сверкнули, но вслед за рывком из его рта вытекла струйка крови. Он бы упал, ударившись затылком об пол, если бы я его не поддержал.
— Клянусь, — сказал я.
— Хорошо, — прошептал Рус и расслабился. — Удачи, командир… ты был хорошим учителем. В древних книгах сказано… что для того, чтобы жить…
Он закашлялся, выплюнув на пол кусок окровавленной плоти.
Погано, очень погано! Судя по темной луже, растекающейся под Русом, стреляли то ли полуоболочечной, то ли экспансивной пулей, превращающей внутренности жертвы в фарш. Или…
Ну конечно! Пули в «стечкине»! Универсальное оружие как против вампиров, так и против оборотней — тонкий сердечник из зидероксилона, железного дерева родины Папы Джумбо, и тонкая мельхиоровая оболочка, скрывающая серебряное тело пули.
А что может излечить вампира, истекающего кровью? Логика подсказывала очевидное — только кровь, более сильная, чем та, что неспособна сопротивляться деревянной заразе.
— Рано сдаешься, комотд! — прорычал я, скидывая на пол пиджак и закатывая рукав рубашки. — Я тоже читал древние книги и примерно представляю, как учитель должен спасать своих учеников!
Под моей недавно народившейся тонкой кожей вены выступали особенно отчетливо — синие, набухшие, пульсирующие концентрированной жизнью. В них сейчас шли химические процессы, о которых наверняка даже не подозревали современные ученые. Сможет ли кровь Охотника, бегущая по ним, спасти вампира, сердце которого пробито деревянным сердечником?
Хрен его знает.
А когда не знаешь — надо пробовать!
Я поднял руку к лицу, прикусил зубами вену — и почти сразу почувствовал, как рот заполняется теплой, солоноватой влагой. Но сейчас это уже было явно не моё — желудок дернулся, предупреждая — не надо. Но я не собирался пить свою кровь. Сейчас она была нужна Русу.
Думаю, что нужна.
Очень на это надеюсь…
Его глаза уже закрылись, на бледном лице под кожей проступила тонкая сетка, словно ползущая снизу. В голове всплыло: «Убить вампира можно, только воткнув в сердце или мозг деревяшку, — древесина очень плохо влияет на их обмен, мгновенно вызывая мутации, аналогичные онкологии у человека. В этом случае вампир погибает меньше чем за минуту». Что ж, Рус, получается, у нас с тобой очень мало времени.
Я приложил запястье к его губам.
— Давай, комотд, — прорычал я. — Даже и не думай помирать, я тебе этого вовек не прощу! Глотай, мать твою!
Его веки слабо шевельнулись, он приоткрыл рот, словно собираясь что-то сказать, — и закашлялся, захлебнувшись моей кровью.
— Глотай!
Он все-таки сделал глоток, прежде чем отрубился. Его челюсти сжались намертво, и расцепить их теперь можно было только клинком хорошего стального ножа. Которого у меня не было.
А еще я слышал, как по коридору бухали берцы и эхом отскакивали от стен отрывистые команды. Это значило только одно — через несколько десятков секунд этот кабинет заполнят люди в камуфляжах, сжимающие в руках автоматы. И какой будет их реакция на вооруженного человека, склонившегося над окровавленным телом хозяина замка, даже не нужно предполагать. Думаю, никакое Перерождение не поможет моему черепу вместить в себя помимо мозга полкило свинца. И ставить опыты на эту тему мне как-то не хотелось. Тем более что я поклялся Русу остаться в живых.
— Держись, брат, я вернусь за тобой!
С этими словами я осторожно опустил тело своего бывшего комотда на пол, поднялся с коленей, сгреб со столика ключи и мобилу и метнулся к чучелу волка. Обхватив зубастую голову, я резко рванул ее от себя, словно сворачивал большую гайку.
