– Упадок, регресс… – вмешался Смит. Но Зацита покачала головой. «Если живешь только машинами и мечтой о власти, тогда да. Но, возможно, те, что остались, избрали лучший образ жизни.» Картр ухватился за эту мысль. Может, пришло время и его народу сделать выбор, который уведет их далеко от прежних дорог… или только назад… Время тянулось медленно. Наконец туземцы начали расходиться. Прождали еще пять часов после ухода последнего клана, потом убедились, что не встретятся с случайно задержавшимся. И наконец в середине дня они спустились по склону и прошли между еще дымившимися кострами и остатками лагеря. У основания лестницы, ведущей к портику здания, они оставили мешки и тюки. 12 широких ступеней с выбитыми за тысячи лет углублениями вели вверх. На лестнице виднелись следы недавнего пребывания туземцев. Они поднялись по ступеням и прошли между мощными колоннами. Внутри было бы темно, если бы строители здания не покрыли его центральную часть прозрачным материалом. Медленно, компактной группой прошли они по проходу в середину огромного зала. На три стороны от них расходились секции сидений, разделенные узкими проходами. На спинке каждого массивного кресла из какого-то прочного материала, неподвластного времени, был вырезан символ. С четвертой стороны находился помост с такими же креслами, причем центральное было поднято над остальными.
– Вероятно, правительственное здание, – предположил Зикти. – Здесь сидел президиум. – Он указал на помост. Картр осветил фонариком символ на ближайшем к нему кресле. И застыл, не веря своим глазам. Потом осветил следующее сидение, и следующее. И начал читать символы, которые знал так хорошо!
– Денеб, Сириус, Ригель, Капелла, Процион. – Не сознавая этого, он почти кричал, как будто производил перекличку… такая перекличка не звучала в этом зале уже больше четырех тысяч лет. – Бетельгейзе, Альдебаран, Полярная…
– Регул, – отозвался Смит с другой стороны зала. В его голосе звучало то же крайнее возбуждение. – Спика, Вега, Арктур, Альтаир, Антарес… Теперь вступили Рольтх и Дальтр. «Фомальгаут, Альфард, Кастор, Алгол…» Они добавляли звезду за звездой, систему за системой. И наконец встретились на помосте. И замолчали, когда Картр, полный неведомого прежде благоговейного страха и почтения, осветил последний символ. Именно он должен был находиться здесь!
– Земля, Солнечная система. – Он произнес вслух эти три слова, и эхо, казалось, прозвучало громче, чем от названий сотен остальных звезд. – Земля – начало человечества!
– Не верю! – голос Смита звучал возбужденно. Внимание его было приковано к центральному креслу и к невероятному символу на нем. – Это не может быть Зал Прощания! Ведь он на Альфе Центавра…
– Там помещают его наши легенды, – ответил Картр. – Но легенды не всегда точны.
– А там, – Дальтр не отводя взгляда от помоста, указал на выход, – там Поле Полета!
– Давно ли?.. – Рольтх не кончил вопрос, но слова его продолжали эхом отдаваться в зале. Картр обвел взглядом ряды сидений. Здесь, впереди, сидели командиры, за ними экипажи и колонисты. И так они собирались, экипаж за экипажем, год за годом – целые столетия. Собирались, в последний раз говорили друг с другом, получали последние приказы и инструкции – и уходили на поле к ждущим кораблям, взлетали в неизвестность, чтобы никогда не возвращаться. Некоторые – немногие – достигли цели. Они: Смит, Дальтр, Рольтх и он сам – были живыми доказательствами этого. Остальные – остальные нашли свой конец в глубинах космоса или на планетах, где невозможна человеческая жизнь. Долго ли оно продолжалось, это прощание? Этот отлет? Без возврата. Достаточно долго, чтобы лишить Землю жизненной силы. Оставались лишь те, кто непригоден был для полетов к звездам. Неужели это окончательная отгадка?
– Без возврата… – Каким-то образом Рольтх уловил его мысль. – Без возврата. И города умерли, и даже память о них исчезла. Земля!
– Но мы помним, – негромко ответил Картр. – И сейчас мы сделали полный круг. Зелень – это зелень холмов Земли. Она была легендой, древней песней, смутной народной памятью, но она всегда была с нами, переходила от мира к миру по всей Галактике. Потому что мы сыновья Земли. Внутренние системы, внешние системы, варвары, цивилизованные – все мы сыновья Земли!
– И теперь, – добавил Смит с мудрой простотой, – мы вернулись домой. Этот дом ничем не напоминал темные горы и холодные долины полузамерзшего Фальтарха Рольтха, могучие леса и каменные города родины Картра, теперь превращенные в пыль, высокоцивилизованные планеты, на которых родились Смит и Дальтр. Это была планета дикости и мертвых городов, планета примитивных туземцев и забытых сил. Но это была Земля, и, как бы различными ни были их расы сегодня, они все происходили от общего корня, от этой самой Земли. Снова Картр обвел взглядом ряды пустых сидений. Он почти видел сидящих в них. Но те, кого он представлял себе сидящими здесь, не могли этого сделать. Люди Земли давно покинули ее… слишком далеко разлетелись они по Вселенной… Картр медленно прошел к центру зала. Закатане и Филх держались в стороне. Должно быть, они с удивлением следили за действиями землян. Картр попытался объяснить…
– Это Земля… Но Зикти знал, что это означает. «Древняя родина вашей расы! Какое удивительное открытие!» Продолжить ему помешал возглас, который вновь привлек общее внимание к помосту. Там стоял Дальтр и подзывал всех к себе. Рольтх и Смит исчезли. Все заторопились к Дальтру. Новая находка находилась за помостом, скрытая высокой переборкой. Находка занимала большую часть стены. Огромный экран из темного стекла, на котором крошечные огоньки образовывали причудливый узор. Под экраном стоял стол со множеством кнопок и переключателей. Смит с напряженным лицом сидел на скамье перед столом.
– Коммуникационное устройство? – спросил Картр. – Или прокладчик курса, – ответил Дальтр. Смит лишь нетерпеливо хмыкнул.
– Может, он еще работает? – спросила Зацита. Дальтр покачал головой. «Пока не можем сказать. Город ожил, когда нажали нужные кнопки. Но это… – он указал на гигантскую звездную карту и многочисленные приборы под ней… – это нужно изучить, прежде чем мы коснемся хоть одной кнопки. Мы даже не знаем, на каком принципе она работает.» Техник может привести машину в рабочее состояние. Но Картр знал, что это не под силу рейнджерам. Он медленно рассматривал звездную карту, узнавая отдельные части. Да, это галактика, какой она видится с этой древней планеты, близкой к краю. Картр увидел яркую точку Веги, потом Альфу Центавра и другие. Не по этой ли карте прокладывали курс к далеким мирам? Приближался вечер, и становилось темнее. Но тут слабое сияние окружило звездную карту и стол с приборами, хотя остальная часть зала оставалась в тени. Картр шевельнулся. «Вернемся наружу или разместимся в зале?» – спросил он Зикти.
