— Следствие, выдвинувшее версию о криминальных разборках, в ходе которых был жестоко убит бизнесмен Андрей Лир, зашло в тупик. Во-первых, «разборки» представляются сомнительными, так как убийцы, а их около тридцати человек, по-видимому, принадлежат к одному «клану». Во-вторых, убийство, которое уместнее было бы назвать расстрелом, было совершено с невероятной жестокостью и, что поражает больше всего, с выверенной точностью. Характерный при автоматическом огне с разных мест разброс пуль отсутствует как таковой — эксперты не нашли ни одной пули, не попавшей в цель. В-третьих, поражает поведение убийц, которые так и не скрылись с места преступления — никто из них не может произнести связно и нескольких слов, не говоря уже о том, чтобы давать какие-либо показания. В-четвертых, следователям не удалось найти ни одного свидетеля убийства. В-пятых, вызывает сомнения личность убитого — труп буквально представляет собой кровавый фарш, нашпигованный пулями; даже документы очень трудно прочесть из-за пропитавшей их крови и пулевых отверстий. Окончательное установление личности убитого возможно только по окончании анализа ДНК. Милиция принимает все возможные меры для розыска организатора или заказчика преступления. По городу объявлен план «Перехват». Владимир Заболоцкий, «Вечерние новости».
— К нам только что поступило сообщение о тройном убийстве, — встревожено вещал диктор. — О случившемся — Антон Васюков.
— Волна-убийств-захлестнула-город! — задыхался журналист, голос которого был искажен помехами на телефонной линии. — К трупу бизнесмена Андрея Лира «добавились» тела трех местных жителей, найденных несколько часов назад в Нефтяном переулке. Все трое были застрелены. Однако баллистики сомневаются, что убийства были совершены одним и тем же лицом. По словам экспертов, двое убитых были застрелены из пистолета системы Макарова, третья жертва была убита из оружия неизвестной марки, скорее всего, из американского или натовского пистолета сорок пятого калибра, о чем свидетельствует гильза, оставленная на месте преступления. Эксперты не могут сойтись во мнении…
Зона их всех побери! Что со мной происходит?
— Милый… милый, — послышался голос из кухни, — скажи мне… что… что… это не ты… пожалуйста!
Внезапно осознание собственной опасности для людей, для своей любимой, для себя обрушилось на меня, как снорк обрушивается на свою жертву с какой-нибудь верхотуры. В Большом мире нельзя жить по законам Зоны. Особенно мне, получеловеку-полумутанту. Монстру. Уроду, которому нет места среди людей. Сегодня я убил четверых. И лишь одного — по справедливости. Сегодня я использовал свои возможности, чтобы подчинить себе девушку, которую люблю больше жизни. Я не сдержался. Всего один раз. Этого достаточно. Для чего? Для того, чтобы уйти. Я не могу больше здесь оставаться. Я постоянно или шарахаюсь чего-то, или давлю кого-нибудь ментально. Я не могу. Мир, к которому я рвался из Зоны, стал для меня кошмаром. А Зона… стала родной? Возможно. В Зоне я буду чувствовать себя спокойнее. В Зоне я буду не так опасен для людей. Стоп! Я бежал из Зоны, теперь бегу в Зону! Почему? Из-за Зоны! Зона сделала меня таким! Я ношу в себе проклятье Чернобыля! А, может быть, дар? Оружие, чтобы сокрушить Зону? Сокрушить ее же руками, подчинив себе ее порождения? Что мне еще остается делать? Если я опасен здесь, то я опасен и там, в Зоне. Теперь я знаю, что мне нужно делать. «Вектор — направление движения тела…», — вспомнил я фразу из старого учебника. А ведь я тоже двигаюсь… Теперь у моего движения есть вектор… Вектор Чернобыля.
— Милый, скажи что-нибудь. Пожалуйста, — просила меня моя любимая с дрожью в голосе.
«Мне нечего тебе больше сказать. Я совершил множество ошибок. Хотя… Мне есть, что сказать тебе. Прости. Прости пожалуйста. Ты знаешь, что я люблю тебя больше жизни. Всем своим сердцем, в котором мало чего осталось человеческого. Я благодарен тебе за все. За все… Но я так больше не могу. Я не могу больше смотреть, как ты страдаешь из-за меня. Ты видишь теперь, что я из себя представляю. Во что я превратился. Насколько я опасен. Вернуться к тебе было моей самой большой ошибкой. Ошибкой… Порой мне кажется, что вся моя жизнь состоит из ошибок. Но эта моя ошибка чуть не стала фатальной. Поэтому я ухожу. Я ухожу туда, откуда пришел. В Зону. Да я и не возвращался оттуда. Ты была права. Я погиб там еще два года назад. Тот, кого ты любила… Я теперь лишь его тень. Забудь об этой тени. Она отпускает тебя. Будь свободна. Ты больше ничего никому не должна. Мертвецы не возвращаются. Но они по-прежнему любят тех, кто им дорог. И тени тоже. Я всегда буду тебя любить… всегда. Прости меня еще раз. За то, что заставил тебя страдать… Заставил тебя потратить на меня всю твою любовь, все твои силы, все твои средства… Кстати, о средствах. В квартире ты найдешь рюкзак. В нем — сумма, достаточная, чтобы поправить все твои дела. А теперь я ухожу. В Зону. Навсегда. Уже не вернусь. Я это знаю. Прости…»
* * *
— Опять этот проклятый дождь! Черт бы его побрал! У тебя закурить не найдется?
— Найдется, да только табак такой же сухой, как портянки у нашего сержанта.
— Тудыть твою налево!..
Зону снова поливал дождь. Вода текла с неба, застревая на колючей проволоке, желтоватой хвое припериметрного леса, стволах пулеметов оцепления, броне дежурных БТРов. Капли вскипали на черных лужах, разлетались прочь от старого гравиконцентрата, угнездившегося на дереве. Стекали они и с моей старенькой сталкерской куртки, потрепанного рюкзака и верного «калаша» сто четвертой модели, недавно извлеченного из надежного тайника. Мокрые от дождевой воды болты снова звякали в кармане, ожидая своей очереди пролететь по воздуху и, если повезет, спокойно упасть на сырую землю, а не распаться на атомы в какой-нибудь жуткой аномалии. Этих вояк я не стану трогать. Просто внушу им, что меня здесь нет…
А вот и колючка… Примитивно… Мины… Забавно… Сигнальные ракеты… Весело… Что остановит сталкера на пути в Зону? Ничего. Разве что смерть. А что остановит мутанта? Автоматы? Пулеметы? Заборы? Зона? Вообще ничего. Готов поспорить. Суперконтролер всегда готов поспорить. Даже с тобой, Зона. И ты неуверенна, что победишь. Так?
С моей стороны было бы бестактно забыть про тех, без кого «Вектор Чернобыля» был бы «вычислен» с гораздо большими погрешностями.
Автор сердечно благодарит:1. Данилову В. И. - за высокую оценку «сырого» варианта повести, ценные замечания, проверку синтаксиса, пунктуации, стилистики.
2. Закружного Д. - за критику, замечания, советы, рецензии, помощь и веру в повесть. С его легкой руки я начал работу над Редакцией 3.
