– Нет, с ногой все в порядке, подергивает только, – Фрол вытер выступивший на лбу пот. – Я, понимаешь, сам рыбак заядлый. Обожаю кружки погонять, переметик на ночь поставить на хищника, а зимой – жерлички на льду. Ну, вот я и представил себя на месте живца. Бр-р-р… Побледнеешь тут!
– Хе-хе-хе. Между прочим, говорят, что идею казнить «посредством рыбалки» сам Творец подбросил.
– О, господи, что же это у вас за Творец такой?!
– Не у вас, а у нас, разбойник Фролм, – уточнил атаман, – у всех нас.
– Да, какая разница! – я про то, что, раз уж ты Творец и напрямую влияешь на мир, который создал собственными руками, то, как можно позволять, чтобы в этом мире творилось такое варварство?!
– Эк, куда загнул! А ты, вот знаешь, что небезызвестный тебе Ушац после того, как преобразовался, в Иисуса Христа поверил?
Фрол удивленно поднял брови.
– Да-да, на полном серьезе.
– Но, кажется, должно быть наоборот? То есть, верующий в потустенном мире, попав сюда, должен стать ярым атеистом.
– А вот ты об этом у нашего одноухого при случае спроси, – посоветовал Никус. – Только сам в ненужные откровения не вдавайся. Понял?
* * *
До воды было сравнительно недалеко. Будь это бассейн, а Наташа стояла бы на вышке, пусть и на самой высокой, она, возможно, собралась бы с духом и прыгнула. Но! Во-первых, это не бассейн, и неизвестно, какая у берега глубина. Во-вторых, граф Винсепто пугал, что в озере, водятся гигантские рыбы, которые не прочь позавтракать купальщиками. Пугал, кажется, не напрасно, – во всяком случае, Наташа видела несколько мелькнувших в глубине теней, размеры которых очень впечатляли. И, в-третьих, она понятия не имела, в какую сторону плыть, чтобы можно было выбраться на спасительный берег.
Да, собственно, зачем ей это надо! Убежать от графа Винсепто? И что дальше? Этот парень, хоть и не постеснялся разбить ей в кровь лицо, но зато насиловать не стал. И отнесся к ней, как к человеку, а не как к игрушке. Какую-то сказку про мир за стеной стал рассказывать… Жаль, что она его не дослушала, уснула. А, проснувшись, обнаружила на столе миску с овсяной кашей, правда, холодной, но зато вкусной. И еще кувшин с кисленьким, кажется, клюквенным морсом. Но главное – платье, трусы и что-то похожее на лапти. Кроме того, в углу комнаты оказалась наполненная водой кадка, мочалка, полотенце.
Приведя себя в порядок и утолив голод, Наташа обследовала дом. В нем тоже не было крыши, а стены были в полтора человеческих роста. Из комнаты, в которой она спала, вели две двери: одна во двор, который с одной стороны ограничивался крепостной башней, с другой – забором, в углу которого оказалась кабинка с отхожим местом, а с третьей – высоким берегом над озером; вторая дверь вела в прихожую, одновременно – столовую. С мебелью в доме было скудновато: во дворе – пара плетеных кресел-качалок, невысокий столик, какая-то непонятная утварь; в спальне, помимо кровати, стояли лишь тумбочка, стул и стол, который с натяжкой можно было назвать письменным; в прихожей-столовой – стол обеденный и несколько стульев; по стенам были развешаны полки, заставленные глиняной посудой и различными предметами; единственное украшение – скелет огромной рыбьей головы с раскрытой пастью, усеянной острыми зубами. Еще в доме было оружие: арбалет и стрелы к нему, две шпаги, кинжалы.
Из небольшого окошка в прихожей, имеющего с внутренней стороны ставни, а в них – два круглых отверстия, закрываемых заслонками, открывался вид на двор крепости. Дверь туда оказалась закрытой снаружи, еще одна дверь из прихожей тоже была закрыта – вероятно, за ней была комната отца Винсепто.
При желании Наташа могла бы попасть и в эту комнату, и во двор крепости – достаточно было придвинуть к стене стол, а на него поставить стул… Но, поразмыслив, девушка отказалась от такой возможности и решила занять себя отрабатыванием точности в метании ножей по висевшему во дворе щиту, по-видимому, специально для того предназначенному.
За этим занятием, Наташа не услышала, как ей подали обед – кто-то принес и оставил на столе миску супа, миску, доверху наполненную пловом и кувшин вина. Она все съела и почти все выпила, жалея лишь о том, что не смогла поговорить с человеком, все это принесшим. Надеялась задать несколько вопросов, когда он принесет ужин, но, видимо, питаться ближе к ночи здесь было не принято, либо про нее просто забыли. Не вернулся домой под вечер и граф Винсепто, с которым она тоже не прочь была поговорить и выслушать его объяснения о том, что все-таки происходит…
Как назло, утром Наташа вновь проспала разносчика пищи. Она уже начала изнывать от безделья, когда двор крепости вдруг наполнилась криками и мельтешением людей и лошадей. В окошко Наташа увидела въезжающие в крепость через ворота повозки и, наконец-то, графа Винсепто, сидевшего на одной из повозок.
Вскоре Винсепто уже входил в дом. Чернее тучи, слегка пошатывающийся, в разорванной, окровавленной рубашке, с перепачканным кровью лицом, он бросил на Наташу лишь один обеспокоенный взгляд и все внимание перевел на человека, которого внесли в прихожую на носилках два не менее хмурых и обеспокоенных бойца.
Вслед за ними на пороге появился виконт Германт. В левой руке он держал сразу три шпаги, правую, кривясь от боли, прижимал к груди. Прихожая все больше наполнялась людьми, и Наташа была вынуждена отступить в спальню.
– Ваше величество, я устрою вас в комнате отца, – услышала она голос Винсепто. – И приведите поскорей доктора.
* * *
– Чему ты все время улыбаешься, разбойник Фролм? – спросил Никус, облизав ложку и опрокинув в себя остатки содержимого фляги.
Они трапезничали впятером за одним столом: Никус, Фрол, Михыч, Ушац и Клюгк. Завтрак был сытным и, что приятно удивило Фрола – почти горячим. Ведь горячей пищи в мире за стеной он до сих пор не пробовал.
– Да вот фильм один вспомнил, называется «Пятеро в черном». Никто не смотрел? – Фрол обвел взглядом сидящих за столом.
– Я смотрел, – насупил брови Никус. – Премьеру. Буквально перед тем, как преобразоваться. А эти все еще до меня в мир за стеной попали, значит, и фильма видеть не могли.
– Так, значит, ты должен помнить, что в том фильме тоже пятеро разбойников было. Как и нас здесь сейчас.
– Ну да, – морщины на лбу атамана разгладились. – Как раз пятеро. Они там все грабили кого-то.
– Предводитель у них там еще был – вроде тебя, а громила – ну, вылитый Михыч, и еще отставной военный – вроде капитана Клюгка…
– Ну да, ну да, – довольно закивал Никус. – А четвертый, верткий такой, который все бегал, да с крыши на крышу прыгал – как раз на тебя, Фрол, смахивает.
– Согласен…
