– А айрана Ова наняла семья Сом. – Пропищала я. Мне захотелось, чтобы Кел, озверев, кинулся на пилота, и у них началась драка.
Моей шеи касались горячие губы капитана. Удивило не то, что генный вдруг решил оставить засос на мое коже, а реакция моего тела. Как бы мне не было страшно, но вся оболочка покраснела, а по спине пронеслось нечто незнакомое. Вот действительно сучка!
– Сестренка, откуда ты это откопала? – Надо же! Меня все еще кличут этим прозвищем.
– Он сам рассказал. – Выла я, в макушку капитана ощущая его губы на ключице.
Не знаю, почему он остановился и вдыхал мой запах. Мне было не до сумасшедших, ведь сознание, наконец, подошло к краю и болталось там. Еще одно их слово и я отключусь… и будь, что будет!
Мне не позволили свалиться в обморок сильные руки Кела. Смотря мне в глаза, он отлепил меня от дерева и, усадив к себе на колени, уселся на песочек. Всю меня словно лианы обмотали массивные конечности генного. Я же была растрепанной и красной с головы до пяток. Мое тело прижимали к груди, в которой билось сердце ровным ритмом. А мой сердечный стук, наверное, уже вся планета слышит. У меня не просто страх, а паника развивается. Это люди-то непредсказуемые? Почему я не могу пошевелить даже пальцем?
– И как ты собираешься противостоять моему отцу? – Меня нежно поглаживали по напряженной спине. Это пилот решил сменить гнев на милость, когда капитан удерживал меня. – Ты готова сдаться даже Нам – генным, к которым ты привыкла.
– Человечки не учатся на своих ошибках, да, котеночек? – В мои глаза заглянул Сафар, и протянул руку к моей голове.
Мое тело так шарахнулось в сторону, что я ударилась плечом о каменную грудь расслабленного капитана. Кел прикрыв глаза, откинулся на ствол бедного дерева и держал мое тельце. Да, что это такое!
– Урок номер раз, сестренка, таким как мы, нравится чувствовать эмоции. – Улыбаясь дружелюбно, говорил недавний душитель. – Сами же мы умеем изображать чувства и можем, не причиняя вред, расправиться с тонкой фигуркой человека.
Меня учат противостоять генным? Только для этого они решили показать все с начала на практике. Это был урок, а я чуть инфаркт не схватила! Слава богу, Эллу не трогали! Я от неземного блаженства и свалившейся на меня расслабленности, откинула голову на каменную грудь и попыталась в ней зарыться. Вру, просто пытаюсь скрыть слезы радости, закусывая губу. Жалко, что слезы сами вырываются и капают на гладкие мышцы генного. Ой, он же меня убьет, когда поймет, что я его слезами заливаю. Поэтому я хочу отстраниться и спрятаться за волосами, но мои руки все еще держат в плену. Только голова отворачивается, а глаза случайно роняют жидкость на мужскую кожу. Огромная рука прижимает мое лицо к себе и держит возле сердца, пряча мои слезы. Кел отпустил, но у меня будто все силы испарились, и сквозь зубы вырывается всхлип. Я так больше не могу!
– Храбришься, а доверять не научилась, – тихо прошептали над головой, когда мои руки обвили мужское плечо.
– Одна ты ничего не сможешь. – Гладил по спине Шон.
– Вы тут поговорите, а мы пойдем откапывать вещи из грязи, – услышала я голос Зарона, и вот на берегу сидят трое.
Моя тушка надежно прилеплена к капитанской груди, а за спиной сидит Шон. У меня ощущение нереальности, и будто душа на место становится. Напугали до чертиков, так что я готова была опять себя царапать, а теперь…
– С Эллой мой отец действительно спал… – слишком тихо, но Душа опять начинает пылать от грома этих слов. Тело начинает дрожать от сдерживаемых эмоций, а меня надежно защищают огромные лапы зверя. – Она действительно другая, не как все генные женщины.
В голове бился один очень важный вопрос…
– А ты с ней… спал? – Чтобы увидеть НАСТОЯЩИЙ ответ я отлипла от мужчины и посмотрела в его лицо.
Не знаю, как, но капитан понял, что этот ответ мне очень важен. Его взгляд приблизился, и, глядя мне в глаза со всей серьезностью, его голос произнес:
– Нет. Она была мне словно мать.
В этот момент я не просто удивилась, но и заметила теплую улыбку в уголках губ Кела. Вот закрутила Судьба. У меня на душе стало теплеть, и айсберг начал таять. Почему-то сердце забилось в ушах, а эта его улыбочка начала притягивать. Тут я только осознала, что бессовестно развалилась на мужском теле, и даже лапки свои разложила на голой груди капитана. Почему-то это начало меня напрягать и раздражать.
– Рада слышать это от тебя, – тихонечко пробормотала моя персона куда-то в плечо парня, а потом я начала выкарабкиваться из объятий. Хватит попе греться, пора и за мозги взяться. Только, как оказалось, довольно трудно освободиться, когда генный против. – Пусти меня, лысый мамонт! – Чуть громче пропищала моя персона и начала активные действия по освобождению тельца человечки.
– А я с Эллой познакомился, когда ходил на пересадку печени. – Прогрохотал пилот, а у меня все внутри похолодело, и попа обратно свалилась.
Почему же эти парни не подготавливают к таким сообщениям? Только у меня желание бороться появляется, как генный, что называет меня «сестрой», мне всю малину ломает. Пилот, получается, живет только из-за смерти кого-то из людей. Чувствую себя как после центрифуги – голова кружится и тошнит адски. Меня опять всю затрясло, и мелкие противные мурашки побежали по спине. Отвернувшись от Шона, я вновь уткнулась в предоставленную широкую грудь. Вот побудет Кел мне рубашкой для слез и грушей для битья – сам отлипнет!
– Ребята, вы меня по живому режете, – простонала я, не желая верить в слова рядом сидящих.
Капитан молча поглаживал мою макушку, и казалось, что ему пофигу на окружающих. Шона я не видела, да и не хотела. Мне нужно чтобы мысль хорошенько зафиксировалась в голове, не то ведь и зашипеть от злости могу.
– Если бы не человеческий ребенок, то меня бы не было. – Продолжал пилот вбивать колья в мою душу. – Смешной паренек был. Прятался от меня за капельницей…
– А за кого нам прятаться?! – Резко развернулась я, сжимая кулаки и метая молнии из глаз.
Лицо Шона выражало… сожаление. Вся моя бравада растаяла, стояло мне столкнутся с грустным взглядом генного. Он попытался улыбнуться, видя мое замешательство, а потом просто склонил голову, так что я уже не видела его глаз. Почему я ощущаю облегчение, смотря на страдания пилота? Не замечая рук, что возвращают мою голову на мужскую грудь, я следила за застывшей фигурой недочеловека и не знала, что делать. Мои чувства спутались в единый клубок – ненависть и жалость, злоба и прощение, жажда справедливости и… этот будто обреченный взгляд.
– Моя мать ушла, как только я родился. Я тогда был похож на зверенка со сморщенной кожицей серого оттенка и деформированным желудком по типу коровьего. – Почему…? – Даже маленький я кидался на все что движется. – Почему я не могу…? – Просто звериные гены взяли верх и меня хотели уничтожить, как объект, не имеющий будущего. – Почему я не могу возненавидеть, смотря на эту сгорбленную и подавленную фигуру генного? – Спасли меня жадность и деньги, что отец вложил в мое появление, ведь перед моим рождением он платил за пересаженную матку. Так он и решил довести дело до конца. – Он говорил, а я, лежа на теплой груди и слыша ровный стук сердца, смотрела на его макушку. – Сначала мне вырезали щитовидку, а потом кормили гормонами. Почти каждый день у меня отцеживали богатую медью кровь и переливали человеческую. Последнее препятствие – желудок, для его замены понадобился ребенок моего возраста.
