– Я вас опять не понимаю. Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что нам самое время помолиться. Вы знаете какую-нибудь приличную молитву? Желательно отходную: ей-богу, она нам сейчас очень пригодится.
Лизмор снова зашевелился, раздраженно сплюнул на палубу и высунулся, глядя, как трое матросов во галаве с бородатым офицером в черной куртке шустро гребут от субмарины к борту «Мальме». Возня на носу парохода прекратилась: навстречу гостям кто-то уже сбросил веревочный штормтрап, и несколько дюжих фигур готовились передать на лодку странный ящик с жутким грузом.
– Сейчас они его заберут, – прошептал Кай, – а потом влепят нам торпеду под ватерлинию. Насколько я знаю, в таких делах свидетелей не оставляют. Вот уж попали в историю! Пока не поздно, сходите посмотрите, в порядке ли тот круг, который вы отвинчивали по дороге в Швецию. Хорошо бы продержаться на воде до рассвета, тогда у нас хоть будет какое-то подобие надежды на спасение.
– Черт, мне надоел ваш пессимизм! – раздраженно отозвался Лизмор. – С чего вы взяли, что нас утопят? Что за странные фантазии?
– Вы не знаете англичан, коллега…
– Да бросьте вы, ради бога! Через минуту они перегрузят этот гроб с кошмаром, и мы спокойно улизнем к себе в каюты. Я надеюсь, у вас хватило ума выключить свет?
– А я его и не включал, – огрызнулся Кай, ерзая на корточках под бортом шлюпки, – на кой черт он мне нужен?
Негромкие шлепки весел стихли: резиновая лодка замерла под трапом, и теперь тишину нарушали лишь негромкие слова офицера, который беседовал с перегнувшимся через ограждение Бенгтссоном. Прислушиваясь, Кай горько пожалел о своем незнании английского. Впрочем, беседа была недолгой: офицер махнул рукой, и тяжеленный, судя по всему, ящик осторожно перенесли через борт парохода, чтобы спустить его вниз на прочном тросе. Сверху его страховали шкипер и несколько его помощников, а снизу направляли весла британских матросов. Наконец ящик мягко опустился на дно лодки, следом шлепнулся и конец троса. Английский офицер что-то крикнул, помахал на прощание рукой и отдал матросам короткую команду.
– Они не будут нас торпедировать, – убежденно заявил Лизмор. – Этот кэп пожелал нам удачи и сказал, что все указания Бенгтссон получит в Киле.
– Хотелось бы верить, – хмыкнул Кай. – Но я все равно не уйду в каюту до тех пор, пока англичане не отплывут на десяток миль.
Субмарина, приняв на борт свой странный груз, лениво фыркнула дизелями и заскользила по волнам, оставляя за собой слабо светящийся след. Судя по всему, погружаться они и не собирались. За ветровым козырьком ее рубки Кай отчетливо видел двух людей в вахтенных штормовках.
– Мы в шведских водах, – пояснил Кимбол. – Бояться им тут некого: шведы не особенно усердны в противолодочной службе. Ну что, спустимся в каюты или вы все еще нервничаете по поводу торпеды?
– Пускай шкип уберется со своими орлами с палубы, – решил Кай. – Мне пока и здесь хорошо.
Спустя минуту на «Мальме» вновь запыхтела машина, и пароход, бездумно дрейфовавший по воле балтийской волны, принялся разворачиваться носом на юг. Носовой прожектор погас, по пустой палубе прогрохотали башмаки помощников шкипера, и наступила относительная тишина.
– Ну что, – нетерпеливо прошипел Лизмор, – мы идем или нет?
– Идем, – вздохнул Кай.
– Тогда давайте в мою каюту, я хочу поговорить с вами.
Они крадучись спустились с кормы и нырнули в дверь надстройки. Кай неожиданно остановился и схватил Лизмора за рукав, прижав к губам палец: в коридоре, вдоль которого располагались их каюты, шуршали чьи-то шаги. Кай аккуратно высунулся из-за угла и увидел того самого тощего старпома, который встретился им при погрузке в Стокгольме. Лупоглазый швед тихонько подергал дверь каюты Лизмора, прислушался, удовлетворенно вздохнул и удалился в глубь корабля.
– Вот так, – прошептал Кай, – а?.. С-сукин сын. Двигайтесь тише, коллега, он еще не успел уйти далеко.
Лизмор бесшумно открыл каюту, пропустил вперед Кая и шмыгнул следом.
– Посидим пока здесь, – вполголоса сказал он, поворачивая в замке ключ. – Черт, я очень хотел бы знать, где мы сейчас находимся.
– Зачем это вам? – удивился Кай.
– Да так… Мы явно в шведских водах – мне кажется, тут кроется какая-то нестыковка. Надо дождаться, пока уснет шкип, а потом поболтать с ним.
– Вы свихнулись? Как вы собираетесь с ним беседовать?
Лизмор ехидно рассмеялся и принялся на ощупь набивать свою трубочку.
– Не забывайте, что пехотинцы Приграничья проходят особую подготовку. Не только офицеры – все унтеры тоже. Гипностаз у меня всегда получался неплохо. Получится и на этот раз. Я думаю, что старик не запирает дверь своей каюты.
– А если нам кто-то помешает?..
– Не страшно: много времени мне не понадобится, а вы постоите на стреме. Я ведь не собираюсь интересоваться девичьей фамилией его прабабушки! Я задам буквально пару вопросов, и мы благополучно смоемся. Скоро рассветет; шкип почти наверняка свалится в койку, и на всем судне останутся только вахтенные. Они нас не заметят. В худшем случае я, приняв заспанный вид, пожалуюсь на головную боль и ужасное желание подышать свежим ветерком…
Кай сел на койку и потер лоб.
– Спать хочу дьявольски, – пожаловался он. – Да плюс вчерашние наши возлияния…
– Потерпите, – философски отозвался Лизмор. – Отоспитесь днем.
Каюта медленно заполнялась льющимся через иллюминатор серым светом. Лизмор сидел в кресле у стены, попыхивал трубкой и о чем-то думал: Кай видел, как беззвучно шевелятся его губы.
– Пойдемте, – вдруг резко произнес он. – Уже почти светло, и я готов поклясться, что шкип спит.
– Вы хоть знаете, где его каюта?
– Знаю. Идемте, только тихо.
Каюта капитана располагалась на «Мальме» с правого борта. Боясь попасть на глаза вахтенным, Лизмор повел Кая через корму. Опасливо озираясь, они обогнули надстройки и спустились на палубу. Команда спала. Высокий нос парохода резал темно-зеленую волну, то и дело зарываясь в фонтанах брызг, которые с шипением уходили через носовые шпигаты. Непривычный к качке, Харкаан то и дело цеплялся пальцами за металл надстройки и шепотом проклинал все на свете: в его желудке уверенно поднимался противный тягучий ком, жаждущий вырваться на волю.
В последний раз оглядевшись, Лизмор распахнул металлическую дверь и перешагнул через высокий комингс.
– Теперь – тихо! – прошептал он.
Кай от усердия высунул язык; они осторожно, на цыпочках, спустились по узкой металлической лесенке и углубились в темный коридор, где по левую руку шли несколько дверей, еще несущих на себе следы давнишней лакировки. Лизмор уверенно замер возле третьей по счету, закатил, прислушиваясь, глаза и мягко надавил на старинную ручку.
