Виктор Милан - Сердца Хаоса

Последних Касси без раздумий относила к агентам-провокаторам. Были в толпе и такие, кто с нескрываемой ненавистью относился к милиции и называл ее «бесовским сборищем придурков». Дай им только дорваться до власти, они сразу покажут, на что способны, предупреждали «ваннабе» – так в толпе называли открытых противников милиции.

Касси предпочитала тех, кто не выставлял напоказ свою принадлежность к тайному обществу, но в кругу товарищей не скрывал этого. Она подбиралась к ним ближе. Работать было легко – любой специалист, вооруженный портативными, хорошо замаскированными подслушивающими устройствами направленного действия, мог легко собрать необходимую информацию. Беда в том, что ее ценность практически равнялась нулю. Даже принимая во внимание, что Касси приходилось иметь дело с любителями, разведчица склонялась к мысли, что после ухода Пятого лиранского гвардейского полка и бегства маркиза вся эта братия, называющая себя защитниками простого народа, превратилась в некий общественный клуб. Или, точнее, – говорильню. Милиционеры порой хвастались, что их обществу несколько сотен лет. «Ага, – хмыкала про себя Касси, – за все это время вы так и не смогли подготовить профессиональные кадры».

Она продолжала ходить на митинги, прислушивалась к разговорам, при этом одновременно внимала ораторам, которые никак не могли найти согласие по вопросу: стоит ли разрешать островитянам с юга селиться на материке Хибория. Страсти разгорались нешуточные, и Касси быстро отсеивала милиционеров от просто любопытствующих и редких «ваннабе».

На десятый день она обнаружила, что кроме нее подобного рода охотой занимается еще один человек.

Этот мужчина солидного возраста – около пятидесяти – не пропускал ни единого митинга. Окладистая белая борода, сам высокий, крепкий, одет в простую одежду. Грудь широкая, плечи как у борца. В поясе тонок. Одним словом, подготовленный человек.

Скоро Касси и незнакомец уже не скрывали, что заинтересовались друг другом. Так получилось – то он перехватит ее взгляд, то она. Касси и в голову не приходило заняться с ним сексом. Он был не в ее вкусе, хотя и помужски привлекателен. Она в ту пору представлялась юной девушкой-несмышленышем, приехавшей с островов. Джон Сатеруэйт, в свою очередь, крепко не любил выходцев с юга, которых только допусти в столицу. Плевать им на все права, кроме своего права хватать все подряд и обжираться от пуза, полагал он. Люди со взглядами Сатеруэйта и составляли основу народной милиции.

В то же время их тянуло друг к другу. Касси, ощутив интерес к этому седобородому мужчине, сначала даже застыдилась. На очередном сборище ДГ в одном из арендованных залов в пригороде Порт-Говарда Касси не повезло – пробираясь поближе к сцене, она наступила на ногу какому-то слесарю, а тот немедленно сгреб за ворот «грязную цветную сволочь, которая так и метит, как бы отдавить ноги полноправным гражданам Тауна». Тут на плечо разъярившегося слесаря опустилась рука незнакомца, который, в свою очередь, предостерег крикуна от «нарушения порядка» и веско попросил «не устраивать здесь склоку, иначе…». Могучий кулак Сатеруэйта произвел должное впечатление на оскорбленного полноправного слесаря. Тем более что Джон вежливо предупредил:быка сломоса он укладывает с одного удара и вообще в нем двести кило весу.

Пигалица Касси, сделав вид, что перепугалась до смерти, нырнула в толпу и с того момента стала держаться поближе к Джону.

Товарищеские отношения у них сложились быстро. Касси теперь не отходила от стареющего Сатеруэйта. Они беседовали на берегу Громовой реки, часами просиживали в его магазинчике, тихонько переговаривались за стойкой, в то время как толпа посетителей бродила по торговому залу. Вместе обедали в расположенном неподалеку кафе. Касси лишь в общих чертах представляла местные условия. С политической ситуацией, раскладом сил она знакомилась по сводкам, составленным доктором Бобом и Маккаби Бар-Кохбой. Общаясь с Джоном, она узнавала такие подробности, которые порой переворачивали тот или иной вопрос с ног на голову. Со своей стороны, как опытный разведчик, она рассказывала только то, что Джон хотел бы услышать.

Сатеруэйт вырос в семье лесоруба и сам в молодости достаточно нашагался по лесу в транспортном роботе. В тех местах – в Киммерианских предгорьях, лежащих к востоку от Эйглофианских гор, – из мальчиков при хорошей кормежке вырастают длинноногие мужчины с хорошо развитой мускулатурой. Мать всегда кормила его от души… Затем – он сам рассказал об этом Касси – Сатеруэйт поступил в университет. Недоучившись, бросил, устроился на шахту, где управлялся с гигантским комбайном-роботом «Атлас». Спустя годы обзавелся ранчо, принялся разводить сломосов – местную породу необычайно вкусных травоядных животных. С ними особых хлопот не было – это послушные и спокойные создания. Одним словом, все у человека было в порядке.

В один прекрасный день он послал к черту налаженную жизнь и отправился в город, где после долгих мытарств сумел открыть небольшой магазинчик, где торговал книгами и антиквариатом. Джон дал себе слово, что в ближайшие десять лет добьется успеха. Выросший в условиях приграничья и получивший неплохое образование, этот горожанин был типичен для Тауна. Такие люди и составляли ядро ДГ и, возможно, народной милиции.

Что за нужда погнала его в город? Джон вздохнул и принялся рассказывать, как день за днем объезжал стадо полуслепых, неуклюжих сломосов, выгуливал их на летних пастбищах. Однажды зимним утром стая местных хексволков прорвалась через ограждение и напала на собравшихся в загоне животных. Сломосы в ужасе бросились вон из загона и на пути встретили его шестнадцатилетнюю дочь, выехавшую в тот злополучный час покататься на лошади. Девушку вместе с конем растоптали в несколько мгновений, а он стоял поблизости и ничем не мог ей помочь. Смерть единственного ребенка разрушила семью. Через полтора года он развелся с женой, а ранчо выставил на продажу. Получив деньги, отправился в город.

В конце концов Сатеруэйт сам предложил Касси вступить в народную милицию.

Поздним вечером она сидела в маленькой забегаловке – пристроилась у стойки и попивала местный горький чай, который обычно предпочитают выходцы с южных островов; горожане пьют кофе или горячий шоколад. Сатеруэйт и его приятели назначили довольно странное время для проведения церемонии приема нового члена – час ночи. Любители обычно обожают нагонять таинственность; если добавить сюда соответствующие нелепые одежды и ритуальный кинжал, получится стопроцентная дешевая мелодрама.

Забегаловка была просторная, хотя и с низким потолком. Света хватало. Этакий гостеприимный уголок, где круглые сутки ждут усталых, забредающих на огонек путников. Потрепанный человек с морщинистым лицом, напоминающий заядлого прожигателя жизни, сидел неподалеку от Касси. Он попивал горячий шоколад, причем, поднимая чашку, картинно оттопыривал мизинец. Сквозь дырявые перчатки просвечивала грязная кожа. Разведчица едва не улыбнулась. Чего нельзя, того нельзя – не дай бог, бродяга обидится… По другую сторону от Касси сидела женщина-таксист и о чем-то беседовала с хозяином заведения. Четыре человека – пара и двое по отдельности – занимали столики у нее за спиной.