была хороша в том ее испуге, как мила, невинна и беззащитна… Именно этими качествами она и смогла хоть как-то залечить мое раненое сердце. Глянь, царевич, — тон колдуна неуловимо изменился, — пациенты твои уже на своих двоих утвердились…
«Мировая» прошла успешно — чуйка однозначно сигнализировала, что легкая критика организмов практически полностью погасила у молодых людей выплеск дурных гормонов. Героем, понятно, стал «дерзкий, настойчивый и умелый» Нарышкин, в отношении которого сначала рассыпались в комплиментах Гогенцоллерны с Медичи, а потом и наши девушки. Сам Виктор смущался, краснел и уже в свою очередь «пел дифирамбы» немцам и итальянцам. Не забыли и про меня — Гогенцоллерны с Медичи, пребывавшие уже под хорошим таким «газом», от лица своих родов выразили благодарность, заверив в своей вечной дружбе, Нарышкин же просто пожал руку и объявил себя неоплатным должником.
Мне же все это время, если честно, было не до того — я ломал голову, что мне делать с Соней? Судя по эмоциям норвежки, от предистеричного состояния она уже отошла, но продолжала испытывать по отношению ко мне самый натуральный страх и близко не подходила, фактически прячась от меня за другими девушками. Последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, стал заданный во всеуслышание вопрос уже «нарядного» Вильгельма:
— А почему от нас Соня прячется?
Схватив свой стакан «отвертки» с барной стойки, я, понимая, что норвежку сейчас «окружат» все те же поклонники, через которых потом «не пробиться», протиснулся сквозь веселящихся девушек и подошел к замершей при моем приближении принцессе:
— Сонечка, пойдем прогуляемся, мне тебе кое-что надо показать, — и указал в сторону моря.
На пару секунд преобладающей эмоцией у девушки стала паника, но она быстро взяла себя в руки и кивнула:
— Конечно, Алексей…
* * *
— Куда это они?.. — нахмурился старший Гогенцоллерн.
— У меня вопрос тот же… — недовольно протянул старший Медичи.
— Родственник перестраховывается, — хмыкнул Виндзор. — И правильно делает, а то мы до вечера тут еще парочку вызовов на дуэль получим. Кроме того, именно Алексея норвежцы просили за Соней присмотреть, так что он в своем праве.
Немцы переглянулись с итальянцами, дружно вздохнули и потянулись за стаканами…
* * *
До воды мы с девушкой дошли молча, так же молча я поднял несколько камешков и запустил «блинчики».
— Соня, почему ты меня боишься? — решил, наконец, поинтересоваться я.
— Потому что ты страшный… — совершенно безэмоционально сказала она.
— Это не ответ, — заулыбался я. — Назови конкретные причины. Может, тебя смущают мои седые волосы, скулы или неправильный прикус? Или уши слишком прижаты к черепу?
— Алексей, — так же ровно продолжила она, — ты прекрасно понял, что я имею в виду.
— Хорошо, — я заулыбался еще шире. — Тогда следующий вопрос: как ты людей лечишь, руки накладываешь или можешь обойтись без непосредственного контакта?
Не без удовольствия я наблюдал, как норвежка с каждым моим словом напрягается все сильнее.
— Не хочешь отвечать?
Соня горделиво выпрямилась и уставилась на линию горизонта, а я продолжал давить:
— Могу предположить, что данная информация является секретной в вашем роду, не так ли? — И опять молчание. — Соня, в России есть поговорка: любопытство сгубило кошку. Так вот, тебя выдало твое любопытство во время… неких процедур, необходимость проведения которых стала следствием твоего же легкомыслия, если не сказать больше…
— Моего легкомыслия?
Соня резко повернулась ко мне и уставилась в глаза без какого-либо намека на страх.
— Моего легкомыслия? Что ты такое несешь, Алексей? Не моя вина, что эти… что эти так на меня реагируют! Ведь Виндзор держал себя в руках? — Я кивнул. — А твои братья и остальные русские дворяне? А ты сам? Так почему ты меня обвиняешь в том, в чем я не виновата?
Грудь девушки вздымалась, ноздри трепетали, глаза сверкали, а кулачки сжимались. Господи, как она была хороша! Натуральная ведьма из сказки!
— Соня, — вздохнул я, — не перекладывай с больной головы на здоровую! Если ты за себя прекрасно все знаешь, могла бы просто не допустить возникновения подобной ситуации. Или на родине ничего подобного не случалось? — Девушка молчала. — Соня, ты можешь это… ну, ты поняла, как-то контролировать?
— Нет, — буркнула она. — Это мое проклятие.
— С этим утверждением многие поспорят, — хмыкнул я. — Тогда не вижу иного выхода, кроме как выполнить до конца данное твоему деду обещание и убедительно попросить тебя постоянно находиться рядом со мной.
В глазах норвежки заплясали чертики:
— Алексей, — томным голосом протянула она и облизнула губы, — ты же понимаешь, что подобное наше с тобой… сближение обществом будет истолковано однозначно?
— Мне наплевать на мнение общества, — опять хмыкнул я. — А если тебя что-то не устраивает, могу предложить второй вариант: мы с отцом встречаемся с твоим дедом, описываем свое видение ситуации и снимаем с рода Романовых всю и всяческую ответственность, а уж дальше с тобой разбираются родичи. Представь только, как обрадуются твоему внезапному отъезду на родину старшие Гогенцоллерны и Медичи, конфликт между которыми я кое-как потушил?
— Ты так не поступишь! — Соня смотрела на меня с надеждой. — Ты благородный и добрый! И в прессе про тебя так пишут! И молодежь к тебе относится с огромным уважением… И я так чувствую…
Вот девку мотает! Только что она меня боялась до ужаса, а сейчас я добрый и благородный! И, что характерно, говорит она то, что чувствует, уж это я мог утверждать со всей уверенностью.
— Так будешь находиться рядом со мной и подружишься наконец с остальными девушками?
— Уговорил, — вздохнула Соня и продолжила уже просящим тоном: — Алексей, а ты мог бы ни с кем не делиться своими… выдумками о моих способностях? И о том же самом попросить того свитского в кепке, от которого у меня кровь в жилах стынет?
— Увы, Соня, отца я в известность поставить обязан, — развел я руками, мысленно улыбнувшись от такого точного описания личности одиозного «свитского в кепке».
— Ну, Алексей… — норвежка состроила просящее личико. — Пусть это будет нашей маленькой тайной. Иначе я на тебя очень-очень обижусь.
— Соня, — я хмыкнул, — не забывай, у меня три младших сестры и в друзьях большое количество девушек твоего возраста. Прими совет, если хочешь остаться со мной в нормальных отношениях, не стоит на мне отрабатывать эти свои приемы, они не пройдут. Мы договорились?
— Ты не оставляешь мне выбора, — надула губки она. — А что мне делать, если Вилли и Ума даже при тебе начнут за мной усиленно ухаживать?
— Уверен, уже сегодня вечером и немцы, и итальянцы после общения со старшими родичами станут белыми и пушистыми. Может,
