class="p1">— А я есть,- сказал он и шагнул навстречу. — Никуда я не денусь!
— Уй-юй-юй какой холодный! — пискнула девушка.
— Это я тут умываться ходил…
— А душевую кабинку я для кого из Сезама тащила?
— Ну, в водопаде оно того… Аутентичней!
— Да-а-а? Тогда держи простынь, я сейчас!
Кусок ткани оказалась в руках у обалдевшего парня, и он проводил взглядом во всех отношениях приятную девушку и подумал, что это — настоящая провокация! У него тут сковородка шипит, а у нее там — где надо стройненько, а где надо — кругленько, и слушать вот эти счастливые визги из-под водопада — это просто издевательство!
* * *
Они как раз завтракали, когда задребезжал зуммер охранной системы — кто-то подъехал ко входу в Долину и дал знать о своем присутствии. То есть — банально нажал на кнопку звонка.
Гай потянулся за планшетом и буркнул:
— Надо сменить звук, бесит…
Эбигайль иронично глянула на него:
— Это четвертый гость за неделю, а? Бесит его…
Парень только хмыкнул. На экран планшета он вывел изображение с камеры и показал его Эбигайль:
— Медвежонок. Из егерей. Такой по пустяку беспокоить не стал бы… Это что должно было случиться, чтобы он к монарху в отпуске заявился?
— Да я вижу, что тебе на месте не сидится. Иди уже — карать и миловать… Только давай чтобы не как в прошлый раз, ага?
— Ну а чего? Я ж не особенно там… Да и латиносы эти — они же всё поняли тогда. И в целом такие вещи полезны — для профилактики, — сказал Кормак не очень уверенно.
Ну, может это и было плохой идей — надавать оплеух трем молодчикам, которые в течение месяца пытались выжить из прибрежного поселка ресторатора родом с Порто Россо, поскольку считали, что жить и работать там имеют право только уроженцы Гвадалахары. Великовозрастные засранцы обрисовывали ему стены, гадили под дверью, даже облили автомобиль валерьянкой — от чего представители местного семейства кошачьих потеряли берега и превратили капот машины в настоящий притон. Вроде бы и смешно — а с другой стороны — прецедент! Гвадалахарцы общину не регистрировали, поселок подчинялся исключительно планетарному законодательству, и если бы у них получилось — это стало бы прецедентом, этнические группировки и диаспоры могли бы закусить удила. А так — пара оплеух и доходчивое разъяснение с трансляцией в сети… Конечно, этим вроде как должна была заниматься формирующаяся полиция, но ресторатор — сеньор Дюбуа таки дозвонился на одну из прямых линий, которые регулярно устраивал Гай, и рассказал о проблеме. Монарх решил ее — быстро и демонстративно. Иногда людям стоит напоминать, что на Ярре есть один хозяин, и никто более не вправе указывать его подданым, где и как им жить и чем заниматься.
После оплеух горячие юноши были направлены к сеньору Дюбуа — отрабатывать ущерб, и по итогам так и остались там работать — на постоянной основе… Всё-таки совсем уж пропащие личности фильтр Академии не проходили. Не каждый яррец учился на подготовительном, но каждый — проходил курсы и собеседование. От тотального академического образования пришлось отказаться — всё-таки не всякий имеет способности и усидчивость, и что теперь — отказывать в виде на жительство, например, отличному повару, если он не способен переварить текст учебника по философии?
Правда, безвозмездная ссуда всё так же осталось прерогативой выпускников подготовительного отделения, для переселенцев без образования предусматривались беспроцентные кредиты на жилье и программа финансовой помощи на открытие собственного дела. И — всегда можно было найти работу на одном из государственных проектов, ведь планета и система представляли собой одну непрекращающуюся стройку!
Например, отправлять медвежат с Кондопоги на дневное отделение в Академию никто не стал. Дядя Миша поручился за них — и теперь у Гая было две сотни егерей, большая часть из которых совмещала патрулирование лесных массивов с учебой на заочном отделении — на биологическом факультете, конечно. Они получали нормальные деньги за систематические наблюдения и сбор материала для научных работ маститых ученых — и числились ассистентами на кафедрах зоологии, ботаники, энтомологии и многих других.
И вот, один такой лохматый младший научный сотрудник чуть ли не приплясывал от нетерпения, ожидая единственного и неповторимого монарха Ярра — Гая Джедидайю Кормака.
— Привет работникам леса! — сказал его величество, отодвигая зеленый полог. — И какие хреновые новости принес мне доблестный егерь в такое прекрасное утро?
— Здравствуйте, ваше величество! — белокурый и румяный парень, здоровенный — классическая «кровь с молоком», пребывал явно в возмущении — его пушистые бакенбарды грозно топорщились. — Тут настоящая трагедия, катастрофа, можно сказать, а я ничего не могу с этим поделать!
— Так, представься честь по чести, расскажи в чем дело и почему Временное правительство, местные общины и полиция не могут тебе помочь.
— Ху-у-у-у… — рашен явно нервничал.
Ему совершенно точно не приходилось общаться с монархами, он был одним из тех медвежат, которых дядя Миша вытащил из кондопожского приюта, и потому понятия не имел, как себя вести. Но дело свое знал на «ять» и живую природу любил всем своим огромным сердцем.
— Звать меня Панкра, я, стало быть, егерь Бурой пущи от прерии до берега реки Саженка. Та-а-ак, значит делал я соответственно обход территории и что я вижу? Мертвый изюбрь, стало быть! Совсем нетронутый, только дырка от пули и панты — срезаны! — его молодой голос срывался то на бас, то уходил в верхние октавы — юноша явно переживал.
— Та-а-ак, и дальше что?
— Ну, я задокументировал как положено — мол отстрелян самец изюбря, с целью получения лекарственного сырья в виде пантов. Но! Продолжив обход, я через полчаса я снова увидел на земле изюбря — и снова туша была нетронутой, а панты — спилены! И пилили — наживо!
— Как — наживо?
— Ну вот так. Подранили в бедро, а потом пилили. Мол, лучшее сырье — добытое наживо!
— Нехорошо…
— И я говорю — нехорошо! Если бы — пантовое хозяйство, технологии, безопасные для животного — это одно. А тут — подранка, ножовкой… И таких я за одни сутки нашел восемнадцать! Восемнадцать взрослых самцов с отпиленными пантами, нетронутых! Ни шкуры, ни мясо этим негодяям были не нужны! Ваше величество — как это так можно? Я и сам — охотник, но разумение имею: добыл зверя — будь добр сделать так, чтобы смерть его не была напрасной! Скушай мясо, и печенку, конечно! Шкуру — на одежду, обувь или другие изделия, кости — тоже ценная штука, удобрения делаются и поделки всякие… А панты нужны — ну так возьми кредит, ферму организуй, и каждый год будут у тебя панты! Верно говорю?
— Верно, Панкрат, абсолютно верно… И выяснил, кто это таким расточительством природных богатств у нас занимается?
— Вычислил! Клан номадов с Ред Сокс — Птички Небесные! На первый взгляд — разумные люди, меня встретили вроде доброжелательно, предъявили все документы — мол отстрел оленей исключительно по лицензиям, всё честь по чести. Но когда я им вот это вот донести пытался — смотрели на меня как на дурня какого! Какие, мол, шкуры? Какое мясо? Зачем возиться — денег с пантов хватит и на джинсы, и на бургеры! Вот как вот им объяснить…
— Да-а-а-а, парень, задачка! Ну, поехали, будем объяснять… — Гай вывел из грота скутер и хлопнул по сиденью позади себя. — Залезай. Далеко до их стоянки?
— Километров триста…
— Нормально. Погнали!
Такие базовые, обычные вопросы возникали всё чаще — и его задачей как монарха было искать на них ответы. Для номада с Ред Сокс, который гнал мескаль и жарил шашлык из игуан, и совершал налеты на автоматические агрокомплексы, и охотился на собак в трущобах городских джунглей такое отношение к природе было само собой разумеющимся. По его понятиям — он не совершил ничего предосудительного. То, что не запрещено законом — то разрешено! Зачем утруждать себя возней с тушей оленя и колупаться во внутренностях, если 99% стоимости добытого зверя — это панты? Да он на топливо больше потратит, вывозя оленьи туши, чем поимеет выгоды!
А для Панкрата это было личной трагедией и кощунством — такое отношение к природе… После того, как Гай по-настоящему впрягся в обязанности монарха, такие проблемы повалили на него как из рога изобилия — и арбитраж занимал чуть ли не большую часть времени — с остальным неплохо справлялись ИскИны и специалисты из Временного Правительства, которое уже волне можно было переформатировать в полноценный кабинет министров.
Кормаку нужна была консультация — и он на ходу послал вызов Эйбу Джонатану — акуле юриспруденции и министру юстиции.
— Да, твое величество! Что, очередной юридический прецедент замучил? Бросал бы ты это свое варварское право и переходил на римское — с четкими нормативно-правовыми актами — всем бы проще было, и тебе
