бойцами.
Его план был прост и изящен: дождаться, когда студенты уснут, проникнуть в поезд через окно и тихо ликвидировать цель. И не забыть наследить, чтобы папаша понял, что не стоило переходить дорогу уважаемым людям.
Когда поезд набрал скорость, Сухой забрался между вагонами и подзарядился от кристалла.
— Ну-ка, посмотрим… — Наемник открыл конверт и достал фотографию. — Сука… Да вы серьезно⁉
Но он бы не получил репутацию проверенного убийцы, если бы отказывался от сложных заданий. А оно было самым сложным в его жизни. Если все пройдет как по маслу, то можно отойти от дел навсегда. Денег будет столько, что ему предстоит тратить их еще три жизни.
Как же Сухой удивился, когда в тамбуре какой-то пацан сбил его с ног. Его, опытного бойца!
Затем он удивился еще больше, даже испугался. Этот пацан отрубил ему кисть!
А паренек все не унимался. Он мелькнул как молния, и через секунду Сухой осознал, что разваливается на части. Ноги в одну сторону — туловище в другую.
Вот и все. В этот раз Сухой размяк.
Энергия кристалла еще поддерживала в нем остатки жизни, но говорить наемник был не в состоянии. Как же так? Неужели жизнь так просто оборвалась? А ведь он даже не завел семью. Хотя какая семья с его работой… Эх, хоть бы жизнь промелькнула перед глазами. Да нет же! Все вранье.
И как будто этого мало. Его выкинули из поезда как мешок с мусором! Сперва туловище, а затем и ноги.
Последним, что успел увидеть бедолага Сухой в своей жизни, пока душа не покинула его тело, была залитая кровью фотография цели. Лица уже было не разглядеть, но фамилия еще читалась.
«Есенин, сын».
Весь следующий день «Соловей» держали на станции, а персонал стоял на ушах — не могли понять, откуда взялась кровавая лужа в тамбуре. Лора перехватывала телефонные сообщения проводников, когда они отчитывались начальству. Меня это позабавило, когда выяснилось, что даже повторная проверка ничего не дала — виновник как в воду канул.
Проводники недоумевали: все ученики на своих местах, никто не ранен. Сперва решили, что аристократ повздорил с простолюдином и его заколол. Такое вполне могло быть, но доказательств не было, как и тела. Подумали на персонал, но тоже мимо. У всех было стопроцентное алиби.
Должен отдать должное проводникам: они продолжали выполнять свои обязанности с таким видом, как будто ничего не случилось. А студентам объявили, что задержка состава вызвана серьезной поломкой. Из поезда нам выходить запретили.
Пока мы ждали от моря погоды, Света успела принять душ, Дима расправлялся с классическим трудом «Десять способов выжить на дуэли» Александра Пушкина, а Антон разминался, делая что-то вроде зарядки. Устав ходить из угла в угол, я предложил сходить на завтрак, в чем меня поддержали все трое.
К моему удивлению в вагоне-ресторане яблоку было негде упасть, однако, я быстро догадался в чем дело.
Это и был тот самый «бесплатный завтрак» для студентов, который я заказал пару часов назад. Ребята отодвинули противную манку с киселем и за обе щеки наворачивали творожную запеканку с яичницей и беконом, запивая чаем или соком. Я заранее попросил, чтобы кормили только студентов из простых семей, а то даже среди знати всегда найдутся халявщики. Ничего, пусть тратят свои денежки, не обеднеют.
Меня взяла оторопь при виде этой картины — я уж точно не ожидал, что они примутся лопать с таким энтузиазмом.
Мы решили чуть отдалиться от народа и заказали запеканку, салат и чай. Не успели расправиться с завтраком, как проводники разрешили студентам ненадолго выйти из поезда. Измученные сытной едой парни и девчонки наскоро покидали в себя остатки яичницы и выползли наружу.
На перроне дежурили жандармы, прибывшие, чтобы осмотреть место преступления. Пока мы проветривались, Лора включила запись звонка, перехваченного у следователя.
— Ничего не понимаю, Олег. От трупа осталась только лужа крови. Натекло так, что парень явно не жилец. Мы попытались найти энергетический след, но все в пустую, — раздался голос на том конце трубки.
— Проверили наличие артефактов? — спросил грубый мужской голос. — Шансов мало, но, может быть, глушилки?
— Да кому они могут тут понадобиться…
— Пораскинь мозгами! В поезде цвет нации. Тут половина детишек — отпрыски графов и баронов, если не выше.
— Да я понимаю… Ладно, будем думать. Конец связи.
Увы… Если они решатся перевернуть «Соловей» кверху дном и исследовать каждый гвоздь, то поезд будет стоять тут еще неделю. А если им придет в голову проверить весь маршрут? Так мы прибудем в КИИМ к концу учебного года…
Но полицаи потоптались еще немного да и убрались с пустыми руками. Поезд простаивал до обеда. Потом наконец-то тронулись. Украдкой я вышел в тамбур — лужу затерли и прикрыли пятно новым ковриком. Следы от меча замаскировали табличкой «Не курить».
Весь остаток дня мы болтали, бегали в буфет за орешками и слонялись из вагона в вагон.
Оказалось, что в носу состава имеется отличная смотровая площадка. Машинист сидел на первом этаже, второй отдали под широкое панорамное окно, открывающее вид на пути.
Народу тут толпилось с лихвой, большей частью ребята из простых. Когда еще им посчастливится побывать на таком чудесном поезде? Вот они и не теряли времени даром.
Со мной многие здоровались, и нет, не аристократы, а самые обычные парни и девчонки, которым я еще за завтраком смогли купить по чашке чая из тех денег, что они сэкономили за пирожки. Да, иногда такие мелочи способны завоевать чужие сердца.
— У них нет родовых мечей? — на всякий случай спросил я.
— Конечно нет, — шепнул Дима, мой экскурсовод в этом мире.
Антону тоже понравилось в смотровой площадке. Он долго стоял у самого стекла и наблюдал за дорогой.
— Вижу, друг мой, ты тоже не частый пассажир, — похлопал его Дима по плечу.
— Ездил на поезде только пару раз… — кивнул он. — И то, с отцом, в детстве.
— А парень честный! — Лора по умолчанию сканировала каждого человека на предмет лжи и комментировала, если кто-то привирал. Эх, нам бы с ней в казино! В моем мире это строжайше запрещено, а тут…
Когда мне только ее подключили, я подписал кучу бумаг, почти на тысячу страниц, где было полное описание ее возможностей, недостатков, рекомендаций и прочего. В разделе «запрещено» значилось,