Лиза оглянулась на Якова, тот спал. Взглянула на часы. Семь утра, а на улице снег с дождем. Хмуро, пасмурно и мокро. Самое то - поспать еще часок или два, однако на возвращение сна не стоило и надеяться.
"Что ж, умерла, так умерла!" - Лиза вылезла из-под одеяла, передернула плечами, ощутив вполне обоснованный озноб, и, набросив халат, пошла в ванную комнату.
"Это все не просто так! - решила она, закрывая за собой дверь. - Наверное, все дело в смотринах".
Все-таки брак подразумевает какую-то окончательную бесповоротность. Любовницей может быть кто угодно: хоть Лиза, хоть Елизавета. А вот кто будет женой? Вопрос не новый, сто раз рассмотренный со всех возможных точек зрения, обдуманный, разжеванный, едва ли не замусоленный. И все-таки, все-таки... Кто, в конце концов, пойдет по венец? Которая из двух? Или все-таки кто-то третий, имеющий к Лизе Берг точно такое же отношение, как и к Елизавете Браге.
Все-таки душа и тело нераздельны. Одно без другого не существует, и связаны они взаимно.
Лиза сбросила халат и встала перед зеркалом. Ничего нового она в нем, впрочем, не увидела. Дылда дылдой, и весь сказ. Ноги длинные, это да, но, во-первых, по-спортивному мускулистые, а во-вторых, имеет место неаппетитный шрам на правом бедре, и он у Лизы, увы, не единственный. Бедра узкие, не слишком женственные, плоский живот - что в эти времена еще не ценится, потому что случается редко, - и маленькая грудь. Грудь при таком росте, как у Лизы, кажется даже меньше, чем есть на самом деле. Тонкие плечи и запястья, длинные и узкие кисти рук, но руки, как и ноги, не по-женски тренированные. Так что тоже мимо кассы. Сухое длинное лицо, которое оживляют только большие серые глаза. Длинный нос, большой рот с узкими губами и высокие скулы. Не красавица, совсем нет. Даже цвет волос не спасает. Они, конечно, светло-русые, но острижены так коротко, что по себерским понятиям красивыми не могут считаться по определению.
"Так что же ты во мне нашел, Яша? В кого влюбился? В это вот?"
Временами - то есть, едва ли не постоянно, - Лиза была самоуверенна до неприличия. Самодостаточна и легка. Победительна, словно роскошная красавица из мужских грез. Но иногда, - как случилось с ней этим утром, - на нее накатывала волна разочарования, и тогда ничто уже не казалось ей само собой разумеющимся: ни внимание мужчин, ни возможность счастья...
"Федор назвал меня красавицей..."
Назвал. Было дело. Но что он имел в виду?
"Что, черт побери, он хотел этим сказать?"
Никакой особой красоты Лиза в зеркале не видела. Зато уродства - сколько хочешь! Одни ее шрамы должны были вызывать у мужчин отвращение. У женщин, впрочем, тоже. Однако сначала Ильин, потом Полина и Петр, Тюрдеев и Скиапорелли, а теперь и Джейкоб Паганель - все они не только хотели ее, - любовь зла! - но и считали красивой. Или только так говорили...
"Впрочем, Полина не в счет!"
Полина девочка молодая. Ей мужиковатая и волевая, доминирующая любовница, возможно, как раз и нужна. Не то - мужики. Впрочем, у мужчин и свои бзики случаются, типа "братства по оружию" или разницы в возрасте. К тому же Ильин продержался рядом с Лизой всего неделю. Скиапорелли и Федор и того меньше. Поэтому думать - если думать вообще, - следовало о Джейкобе, которого она как раз сегодня ведет знакомиться с братцем Гриней. Вот что он нашел в Лизе такого, что захотел на ней жениться? Вопрос. И к тому же вопрос, на который у Лизы не было сейчас вразумительного ответа.
Мысль о Джейкобе, однако, заставила Лизу вспомнить и о другом. Бог с ней, с красотой. Не девочка, да и вниманием мужчин не обделена, даже если все они извращенцы долбанные, которых хлебом не корми, а дай отыметь покалеченную девушку. Другое дело, что чем дальше, тем больше Джейкоб демонстрировал Лизе те самые черты, за которые таких мужчин и любят "беспомощные" женщины. Забота, все больше напоминающая опеку, внимание, даже беспокойство... Оно, вроде бы, и неплохо, но отношения такого рода ни разу не равноправны. По сути же, любовь Джейкоба, - если конечно это была любовь, - все больше сводилась к намерению контролировать все ее поступки. Раньше он восхищался незаурядным мужеством Лизы, - так ей и говорил, - но чем больше ночей он проводил в ее постели, тем чаще и сильнее проявлялось в поведении Джейкоба то самое отношение мужчины к женщине, которого нынешняя Лиза принять не могла.
"Похоже, я поторопилась со смотринами, - вздохнула Лиза, - но сделанного не воротишь, ведь так?"
***
- Григорий Берг, - представился Гриня, протягивая Джейкобу большую крепкую ладонь, - брат Лизы. По матери.
Вот это уточнение, - "по матери" ее чуть не добило. Такое она от Григория слышала впервые.
"Хорошо хоть не единоутробный..."
- Рад знакомству, полковник! - улыбнулся Джейкоб. - Лиза мне про вас никогда не рассказывала, наверное, готовила сюрприз.
Простодушие Джейкоба переходило все границы. Однако, судя по опыту, он был искренен, и его "наивность" была естественной и не оскорбительной.
- Моя кузина Татьяна Кениг и ее муж Иван, - поспешила Лиза переключить внимание Джейкоба на бойца невидимого фронта и его верную подругу, приходившуюся Лизе по совместительству двоюродной сестрой.
Вообще-то, предполагалось, что они с Яковом идут в гости к Полине и Григорию, но, как оказалось, Полина устроила смотрины по полной программе. Спасибо еще, не пригласила Варвару и Петра. Вот был бы паноптикум. Впрочем, отсутствовало и старшее поколение.
- Мадам! - поклонился Джейкоб, поднося Танину руку к губам. - Капитан!
- Профессор!
После возвращения из Африки Лиза виделась с Иваном трижды. Первый раз, сидя в чайной на Нивенской, она поблагодарила себерскую разведку за оказанную помощь и подробно рассказала Петру о своих приключениях в Ярубе, не забыв упомянуть и о злоключениях. Рассказывала часа два, не упустив ни одной существенной детали. Причин для скрытности Лиза не видела и излагала историю, как есть, умолчав лишь о последней встрече с доктором Тюрдеевым, местонахождении истинного сокровища Кано и, разумеется, об афаэре. Вот об этом Лиза никому рассказывать не собиралась. Это был ее личный секрет.
Второй раз встретились через неделю, и капитан Кениг задал ей несколько уточняющих вопросов. Звучали они невинно, но у Лизы возникло впечатление, что Петр догадывается, что в ее рассказе присутствуют лакуны. Его интересовало, в частности, не мог ли Тюрдеев погибнуть не вследствие несчастного случая, а быть кем-нибудь убит? А еще он хотел уточнить, как именно Лиза нашла пирамиду. Хорошие вопросы. Неприятные, но Лиза была к ним готова и отвечала уверенно, а Кениг, что характерно, не "усугублял". Трудно сказать, что он знал на самом деле или о чем догадывался, но на Лизу не давил, принимая ее объяснения без комментариев.
