Баю-бай, мой лисенок, засыпай.
Носик хвостиком прикрой, не достанет волк ночной…
Вот и в тот раз Лера спала. Спала и не знала, что «Грозный» остановился в проходе Дрогден, в южной части пролива Зунд, возле Копенгагена.
Что стучат сапогами по наслаивающимся друг на друга ярусам натягивающие противогазы моряки. Что Тарас, Батон и остальные с удивлением смотрят на расстилающуюся перед ними водную гладь, над которой вдалеке ритмичными сполохами проклевывался далекий неведомый светлячок.
Смотрят на видневшееся в рассветных сумерках небольшое утлое суденышко на веслах, под истрепанным ветром, висящим лохмотьями парусом. С борта которого отчаянно семафорил облаченный в мешковатую химзу человек. Прерывистым ярким световым сигналом прожектора – три тире, три точки, три тире.
S.O.S.
Сказал Господь Господу моему: «Сиди справа от Меня, доколе не положу врагов Твоих подножием ног Твоих».
Жезл силы пошлет Тебе Господь с Сиона, – и господствуй среди врагов Твоих!
С Тобою власть в день силы Твоей, в блистаниях святых Твоих. «Из чрева прежде утренней звезды Я родил Тебя», – клялся Господь, и не раскается: «Ты – священник вовек, по чину Мелхиседека».
Господь справа от Тебя сокрушил в день гнева Своего царей;
совершит суд среди народов, исполнит число павших, сокрушит на земле головы многих.
Из потока на пути будет пить, поэтому поднимет голову.
ПСАЛОМ ДАВИДА, 109– Имя?
– Пушкарев Олег Викторович. Или Пушкарь.
– Ха, вот так погремуха, – хохотнул Паштет.
– Вот те на. Русский?
Судя по всему, заспанно клевавшего носом Якова зря сдернули с койки. Переводчик сегодня не требовался.
– Так точно, – ответил незваный гость.
– Далеко же тебя забросило, братуха, – покачал головой удивленный Тарас, когда все расположились в кают-компании и неожиданному гостю подали кружку горячего чая. – Я – Тарас Лапшов, капитан атомохода «Иван Грозный» класса «Борей» военно-морских сил России.
Затем он по очереди представил всех присутствующих.
– Приятно, мужики, – живо кивал незнакомец на бегло называемые прозвища и имена.
– Каким ветром тебя занесло в эти края, можно узнать?
– Спасибо… Спасибо, что остановились, – улыбнулся тот, кого звали Олег-Пушкарь, оглядывая собравшихся. – Не прошли мимо. Это чудо какое-то. Мне вас само… Мы… На вас вся надежда теперь. Больше некому…
На вид ему можно было дать слегка за пятьдесят. Короткие волосы с заметной проседью, помятое лицо, впалые щеки, обросшие клочковатой щетиной, цепкие серые глаза. Латаная химзащита натовского образца – которую после обязательной дезинфекции заменили на свежий комплект чистой одежды – видно, что часто пользовались. Из оружия пистолет и добротная винтовка Madsen LAR M/62 под патрон 7.62×39 с запасными магазинами.
И в то же время весь какой-то съежившийся, потрепанный. Руки, державшие кружку, мелко дрожат. Слишком долго греб, потом в надежде остановить «Грозного» сигнализировал армейским прожектором, который оставил в лодке.
– Так откуда ты? – снова спросил Тарас.
– Из Копенгагена. Летом две тысячи тринадцатого у меня была увольнительная на берег со сторожевого корабля «Тихий», который пришел в Данию с дружеским визитом, – начал рассказывать Пушкарев, отхлебнув чая.
– Был такой сторожевик «Тихий», – внимательно слушая, подтвердил Тарас. – Даже одно время у нас в Балтийске стоял.
– Так вот. Как раз во время удара, – Олег с грустью улыбнулся, – мы вчетвером сняли тачку и двинули намного дальше порта Ньюхавн. Там засели в одном местечке и стали, так сказать, отмечали короткую свободу. Сам я тогда был молодым капитан-лейтенантом, шило еще в жопе играло. Вот и пошли бухать, хотя нам строжайше это было запрещено. А как долбать начало, ломанулись обратно на корабль. Но не успели. И так вышло, что мне единственному из команды удалось попасть в бункер…
– Бункер? – нахмурился Тарас.
– Бункер-шмункер, – пробурчал протиснувшийся в кают-компанию Треска, державший в руках тарелку с разогретым мясом. – А может, это диверсант какой. Засланец. Ишь, как ладно по-нашему стелет. А берега-то здесь чужие да зараженные, ненашенские, браток, а? Вы бы его тарантайку еще разок как следует прошмонали, не завалялось ли там чего интересного. Да и самого бы обыскать.
– В смысле? – насторожился Ворошилов.
– А что у него там под шмотьем было, кто знает? – Треска ткнул пальцем в пришельца. – Может, он под снарягой своей по горло взрывпакетами весь увешан. Ассасин, мать его.
– Грохнулся, что ли? – чужак сверкнул глазами на кока. – Я же переоделся!
– Ну-ка, остынь, Витя! – прикрикнул Тарас.
– А чего это мы все такие доверчивые вдруг стали? – не сдавался Треска.
– Ты мне еще в очко загляни, – беззлобно парировал Пушкарев и сделал очередной глоток. – Нету у меня ничего. С миром я. За помощью.
– Перестань, – осадил вечно ворчливого повара старпом. – Делай, что попросили.
– Садитесь жрать, пожалуйста, – хмуро пригласил повар, плюхая на стол перед гостем дымящуюся тарелку. Потом он уселся рядом с Ворошиловым через стол напротив и скрестил на груди руки, всем видом показывая, что не доверяет пришлому ни на грош. – Кстати, что это там у тебя за светилка?
– Я сначала пытался ставить на рэйлинги несколько автомобильных допфаркомплектов, – набрасываясь на китовое мясо с жадностью давно не евшего человека, ответил Олег. – Вот это вкуснятина! Но ни фига было не видно, и стекло трескалось от попадания воды и перегрева. А вас нащупал фараискателем мощным, с фокусированным лучом. Приготовился. Надеялся, что назад поплывете. И сработало же. Вы-то меня как – увидели или радаром?
– Пеленгом. Продолжай, – кивнул Тарас.
– Так вот, я оказался в бункере.
– Гражданском или военном?
– Военном. В мирное время его использовали для нужд народного хозяйства, а как жареным запахло, перевели в специальную готовность за двенадцать часов.
– Чей он?
– Местный, конечно же. Все как чуяли что-то. Напряжены были. На момент удара там помимо нескольких русских была часть подразделения специальных операций сухопутных войск Дании – корпуса егерей. Их по всему Копенгагену разбросали. Всего около двадцати человек. Часть корпуса морских пехотинцев и часть подразделения «Сириус», из пары десятков арктических коммандос, которые накануне ожидали заброски в Гренландию.
