Владелец магазина, седовласый старичок с сухонькими ножками, упрятанными под грязный мясницкий фартук, встал в дверях, на его лице отразилась тревога.
— Эй, вы мне здесь не нужны. У меня семья. Не хочу я лишних неприятностей.
— В магазин, папаша, — приказал Ричардс.
Старичок подчинился.
Ричардс запрыгнул в телефонную будку, бросил в щель два четвертака, держа револьвер и трубку одной рукой, набрал «О».
— Какой это город?
— Рокленд, сэр.
— Соедините меня с корпунктом службы новостей, пожалуйста.
— Вы можете позвонить им сами, сэр. Номер…
— Соединяйте.
— Вы хотите…
— Соединяйте, черт побери!
— Да, сэр. — Голос телефонистки ничуть не изменился. В трубке защелкало. Грязно-пурпурное пятно на рубашке расползалось. Ричардс отвел глаза. От вида этого пятна его начинало мутить.
— Роклендский корпункт службы новостей, — раздался в трубке мужской голос. — Регистрационный номер «Фри-ви 6943».
— Говорит Бен Ричардс.
Последовала долгая пауза.
— Послушай, придурок, мне нравятся шутки, как и любому другому, но сколько можно…
— Заткнись. Через десять минут ты сможешь лицезреть меня собственными глазами. А чтобы убедиться в моей правоте, тебе достаточно настроиться на полицейскую волну.
— Я… одну секунду. — На другом конце провода кто-то бросил трубку на что-то твердое, потом послышались статические помехи. Когда трубку взяли снова, голос звучал иначе: деловой, взволнованный. — Где ты, приятель? Половина копов восточного Мэна только что проехали через Рокленд… сто десять человек.
Ричардс повернулся, взглянул на табличку с названием магазина.
— В магазине. Называется он «Джиллис таун лайн». Тут еще компрессорная станция. На дороге один. Знаешь такой?
— Да. Только…
— А теперь слушай сюда, слизняк. Я звоню не для того, чтобы рассказывать историю моей жизни. Пришли сюда фотографов. И передай то, что я тебе говорю в эфир. Экстренным сообщением. Я взял заложницу. Зовут ее Амелия Уильямс. Из… — Он посмотрел на женщину.
— Из Фалмута, — выдавила та.
— Из Фалмута. И чтоб все ходили по струночке, а не то я ее убью.
— Господи, я чую Пулитцеровскую премию.
— Нет, ты просто наложил в штаны, ничего больше. — От потери крови у Ричардса кружилась голова. — Выходи в эфир немедленно. Пусть местные копы знают о том, что о заложнице известно всей стране. Трое из них уже пытались нас расстрелять.
— И где они сейчас?
— Я их убил.
— Всех троих? Ну, ты даешь. — Голос прокричал кому-то еще, не в трубку: — Дики, выходи на национальный канал.
— Если они начнут стрелять, я ее убью. — Ричардс постарался придать своему голосу максимум убедительности, вспомнил, как говорили гангстеры в старых фильмах, которые крутили по ти-ви в его детстве. — Если они хотят спасти женщину, им лучше меня пропустить.
— Когда…
Ричардс повесил трубку и выпрыгнул из будки.
— Помоги мне.
Она обняла его за талию, сморщилась, почувствовав под пальцами кровь.
— Ты хоть понимаешь, чем все может закончиться?
— Да.
— Это же безумие. Они тебя убьют.
— Твое дело — ехать на север, — пробормотал он. — Ехать на север, и точка.
Он упал на сиденье, тяжело дыша. Перед глазами то и дело темнело. Пронзительная, атональная музыка звучала в ушах. Она выехала на дорогу. Его кровь запачкала ее модную, в зеленую и черную полоску, блузку. Старик Джилли высунулся из двери с древним «Полароидом». Нажал на кнопку, карточка вылезла из щели. Старик с нетерпением ждал, когда же она проявится.
Вдалеке подвывали сирены.
Они проехали еще пять миль, прежде чем люди начали выбегать на лужайки перед домами и провожать их взглядами. Многие держали в руках камеры, и Ричардс расслабился.
— Они стреляли по воздушным диффузорам, — нарушила молчание она. — Не по нам. По диффузорам. Они не хотели нас убить.
— Если этот слизняк целил в воздушный диффузор и попал в лобовое стекло, значит, прицел у него сбился фута на три.
— Они стреляли не по нам!
Они въехали, как догадался Ричардс, в пригород Рокленда. Летние бунгало, узкие дороги, ведущие к берегу. Гостиница «Бриз». Частная дорога. Только для меня и Патти. Посторонним въезд воспрещен. «Гнездышко Элизабет». Нарушителей пристрелят. «Седьмое небо». Напряжение 15 000 вольт. «Райский уголок». Территория патрулируется сторожевыми собаками.
Злобные взгляды и алчные лица смотрели на них из-за деревьев. Сквозь разбитое ветровое стекло они видели экраны переносных, на батарейках, фри-ви.
В воздухе витал призрак карнавала.
— Эти люди хотят видеть человеческую кровь, — заметил Ричардс. — Чем больше, тем лучше. Они бы предпочли, чтобы укокошили нас обоих. Можешь в это поверить?
— Нет.
— Тогда ты не от мира сего.
Старик с коротко стриженными седыми волосами, в шортах до колен, выбежал на обочину. С фотоаппаратом в руках. Начал лихорадочно отщелкивать кадр за кадром. От внезапного хохота Ричардса Амелия аж подпрыгнула.
— Ты чего?
— Он не снял крышку с объектива. — Ричардс все не мог успокоиться. — Он не снял… — И, не договорив, скривился от боли в боку.
Машин на обочинах все прибавлялось. Они взобрались на пологий холм и начали медленно спускаться к центру Рокленда. Когда-то это была живописная рыбацкая деревня. Здесь жили те самые люди, которых так любил рисовать Уинслоу Хомер.[15] Желтые блестящие плащи, маленькие рыбачьи шхуны, на которых они выходили в море на ловлю лобстеров. От этой деревушки не осталось и следа. Ее место заняли громадные торговые центры по обе стороны шоссе, выстроившиеся вдоль Главной улицы рестораны, стереотеатры, центры развлечений. Частные дома и особняки оккупировали склоны холмов. Ближе к морю расположились кварталы трущоб. И лишь само море осталось неизменным, синее, уходящее за горизонт, поблескивающее в лучах катящегося к западу солнца.
Они двинулись дальше, к двум патрульным машинам, перемигивающимся синими огнями. Они стояли бок о бок, перекрывая мостовую, а левую обочину занял броневик, короткий ствол пушки которого нацелился на их пневмокар.
— Все кончено, — прошептала Амелия. — Я тоже должна умереть?
— Остановись в пятидесяти ярдах от кордона и повтори то, что уже говорила, — распорядился Ричардс. Сполз вниз. От нервного тика у него задергался глаз.
Она остановила пневмокар, открыла дверцу, но высовываться не стала. В воздухе повисла мертвая тишина. Тишина нависла над толпой, внутренне усмехнулся Ричардс.
