Он щурился-щурился, силясь их рассмотреть, а потом со вздохом протянул бутыль Игорю:
– Прочтешь? Не могу разобрать буквы.
– Надо ж – тут буквы разобрать не можешь, а как био чинить – разобрался, – усмехнулся Игорь.
– Ну, там, не поверишь, все было куда проще, паренек, – покачал головой Громобой. – Я одного «серва» считал за счет своих способностей, так и научился. У него, видишь ли, в его стальной башке все устройство их было! И слабые места… Причем – на все модели!
– Да ладно, – не поверил Игорь.
– Прохладно! Я тебе чего, врать буду?
– Ну а на все модели-то зачем? – нахмурился дружинник.
– Не знаю, но подозреваю, это сделано, чтоб в любой момент «серва» можно было легко от одной модели отвязать и к другой приставить для ремонта.
– Сложно как…
– Да теперь-то не очень, – хмыкнул Громобой. – Вона, «Спайдера» цельного завалили! Думаешь, «Рекс» сам бы разобрался, куда надо бить? А я точки нужные знаю, туда и целили. И «серву» тому, паучьему, которого ты в развалинах нашел, я ж не просто так в решетку его радиаторную целился!..
«Эх, как бы мне его убедить в Кремль пойти? – снова задумался Игорь. – С таким воином мы живо порядок наведем – если не во всей Москве, то хотя бы возле самой крепости!»
– Ладно, давай читай! – отвлек его от мыслей нейромант. – Интересно ж, чего там, в пузырьке?
Поднеся бутылку к свету, Игорь с трудом прочел:
– «Отвар покой-травы». И вправду написано неразборчиво…
– Надо ж! – усмехнулся Громобой. – Он и отваром торгует, что ли? А как его применять-то? Пить? Или на раны прямо лить?
– Вот у него и спросишь, – буркнул Игорь, возвращая бутыль нейроманту.
Видя, как раздосадован его спутник, бородач положил руку на могучее плечо разведчика и ободряюще сказал:
– Найдется твой товарищ, паренек. Вот увидишь. Сейчас отсюда все заберем, что можно, а потом мразь нашу к стенке припрем да заставим про склад егойный рассказать.
– А ты пойдешь туда со мной? – вдруг спросил Игорь.
Вопрос, по-видимому, застал бородача врасплох. По крайней мере, он ответил на него не сразу – прежде убрал руку и с отстраненным видом провел указательным пальцем по пыльной полке.
– Ну-у-у… – протянул Громобой наконец. – Вообще, конечно, надо. Ибо тут ерунда одна. – Он махнул рукой в сторону ряда бутылей с отваром покой-травы. – На четверть грузового отсека Щелкуна, не больше. А там, я так понял, товаров все-таки побольше. Так что – да, пойду.
У Игоря буквально отлегло от сердца. Дружинник не мог себе представить, что бы делал, если б нейромант отказался идти с ним на склад. Отправился в Кремль несолоно хлебавши? Но тогда вся эта операция с захватом вадимовского дома совершенно теряла смысл.
«Хотя нет. Громобой-то разжился лекарствами… и активно ищет другие полезности», – подумал Игорь, наблюдая за тем, как нейромант в пятый раз обходит подвал по кругу.
Вот он замер, осторожно притопнул несколько раз ногой, после чего опустился на корточки и пристально оглядел пол. Затем он вытащил из кармана плаща небольшой перочинный нож.
– Что ты делаешь? – нахмурившись, спросил Игорь.
– А на что похоже? – спросил Громобой, ковыряя пол ножом. – Ищу товар…
Разведчик, заинтересованный, подошел поближе. Очень вовремя: нейромант как раз нашел слабое место и, надавив на рукоять ножа, приподнял крышку тайника. Пыхтя, он сдвинул ее в сторону, и дружинник уставился на ряды металлических банок.
– Консервы, – сообщил Громобой. – Провиант.
Он поддел одну банку ножом, и та буквально выпрыгнула изнутри к нему в руку. Покрутив находку в руках, он швырнул ее Игорю со словами:
– Ну, вот и ужин подоспел. Я как раз проголодался.
Дружинник ловко поймал банку и принялся вертеть ее в руках, надеясь обнаружить хоть какие-то надписи.
– Можешь не стараться, – сказал Громобой, поняв, чем занят компаньон. – Пометок на них давно нет, они жуть какие старые… но, думаю, прожженные, иначе зачем бы маркитанту их хранить?
Вытащив из-за пазухи какой-то грязный скомканный мешок, он принялся запихивать в него помятые консервы.
Игорь снова уставился на банку в своей руке. Что там Громобой говорил про ужин? А ведь и вправду есть охота. Когда они в последний раз трапезничали? Вместе – еще ни разу. А сам-то? Когда Бурт с барского плеча пожаловал ему кусок мяса крысособаки? И на том – все…
– Ладно, тут вроде бы действительно ничего больше нет, – сказал нейромант, поднявшись и еще раз оглядев подвал. – Выходит, не соврала наша мразь насчет удаленного склада? Плохо, плохо… Пойдем наверх, перекусим, пока этот… торгаш в себя не придет, а там, сытые, с ним и потолкуем, выясним, где склад, кто его охраняет… ну и прочее…
Он подошел к люку, бросил наружу мешок и, зацепившись за край, полез наружу. Игорь, недолго думая, последовал за ним.
Удивительно, но Вадим по-прежнему был без сознания. Видно, крепко его приложил Громобой.
«А ведь таким ударом можно было и убить, – покосившись в сторону нейроманта, подумал дружинник. – Рукоять у пистоля твердая, как у меча почти. Череп проломишь и не заметишь! Свезло, что обошлось, а то б бродили по всему Строгино, как слепые щенята крысособаки…»
Хотя еще неизвестно было, во что все это везение выльется. В идеале Вадим расскажет, где склад, они нагрянут, обчистят там все и, с Захаром и грузом, отправятся в Кремль. Тогда же, вероятно, и с Громобоем расстанутся – нейромант, очевидно, на склад подвязался идти только из личной выгоды, поскольку товаров, найденных в доме опального маркитанта, ему явно оказалось мало.
«Для него это просто сделка, – мелькнуло в голове у Игоря. – Он люто ненавидит нео, и тут его можно понять. Мы с ними сколько лет уже бодаемся! Но ведь и обычным людям он не доверяет, вечно ждет какого-то подвоха. Не знаю, что с ним приключилось и как он в московской Зоне оказался, но что-то у него явно с головой не в порядке!..»
– Давай банку свою, – вновь отвлек дружинника от мыслей нейромант.
Игорь послушно отдал. Громобой, не говоря ни слова, поставил ее на пол, упер в крышку нож и, примерившись, ладонью вогнал клинок в металл. Дружинник с отстраненным видом наблюдал, как нейромант открывает банку. Вот он откинул в сторону зубастую крышку и протянул товарищу «деликатес»:
– Угощайся, паренек. Тушенка.
Разведчик благодарно кивнул и, вытащив из внутреннего кармана деревянную ложку, приступил к трапезе. Тушенка была паршивая, но ждать какого-то особого вкуса от прожженных консервов не следовало: голод утоляют, и ладно. А проголодался Игорь весьма: только запах еды ударил в нос, и разум будто отключился. Лишь когда ложка застучала по металлическому дну, разведчик пришел в себя и с удивлением обнаружил, что банка пуста.
