— Да, веселые вы ребята. А после этого, значит, ты попал в общий барак и тебя признали формасом?
— Ну не совсем, чтобы признали. Борромир, мир праху его, не поверил мне. А в первый раз так меня назвал Оспан.
— Тогда я тоже тебя буду так называть.
— Брось! Пустяки! Ну какой из меня формас?! Так, укоренившаяся шутка Оспана…
— Не скажи! Просто так не называют. Значит, Оспан почувствовал в тебе задатки настоящего криминального лидера, уж прости за сомнительный комплимент. Но я уклонился от темы. Мне хочется узнать, не смог бы ты, формас Морозов, наладить здесь производство концентрированного спирта?
Александр подумал, что Рамирио с его наплевательским отношением к собственным (да и чужим) изобретениям наверняка не удосужился получить патент, да и Зеевиц приложил к этому руку, прикрыв лавочку по производству, и ответил:
— Во-первых: для тебя я — просто Александр, а никакой не формас. Во-вторых: узнай, не зарегистрирован ли подобный патент на Сантане? Это тот Сантан, что в Объединенных Республиках, а не в Кожарском триумвирате.
— Раз плюнуть, — заявил Зидерс, бывший уже немного навеселе. — Что один Сантан, что другой… у меня есть знакомый специалист по патентам — говорит, купил объединенную базу у самого Патентного Бюро! В смысле неофициально, конечно. Но я и без того уверен в том, что такого патента нет. Подобные вещи имеют обыкновение распространяться чуть ли не быстрее световой скорости.
Ему принесли переносной пульт, он соединился с кем-то и спустя пару минут объявил, что данного патента нет.
— Отлично! Тогда вот что: я объясняю тебе технологию изготовления концентрированного спирта, ты ее патентуешь — можешь на свое имя, но отдаешь тридцать процентов с прибыли. Уточняю — с чистой прибыли!
— Кому? — Зидерс сразу протрезвел, услышав про патент на свое имя и тридцать процентов.
— Пятнадцать на Сантан, на имя Хорхе Рамирио, его данные нужно будет найти в Едином Библиографе, пятнадцать нам троим: Эркину, Тору и мне — по пять на нос, итого — тридцать.
— В оборудование придется много вкладывать? Насколько затратна технология?
— Нет, я думаю, оборудование ты найдешь быстро и недорого, а технология проста, как веник: соединил шланги и только получай прибыль!
— Чудесно, тогда я прямо сейчас отправляюсь за нотариусом, и мы заключим контракт. — Директор встал и немного неуверенной походкой двинулся к выходу.
Александр и Эркин остались вдвоем и не спеша потягивали коктейль, когда к ним обратился человек, сидевший за соседним столиком.
— Прошу прощения, благородные господа, но я услышал момент из вашего разговора, насчет продажи курьерского корабля. Если вы не возражаете, то мы могли бы обговорить условия прямо здесь и сейчас.
— Обращайтесь ко мне формас Морозов! — холодно сказал Александр. Незнакомец ему не понравился, хотя вел он себя вежливо. В глазах человека что-то мигнуло.
— Если ваш корабль в хорошем состоянии и это в самом деле курьер, то я могу дать вам за него пять тысяч брассов. Наличными или на счет в любом банке, на выбор по вашему желанию.
Эркин усмехнулся:
— Пять тысяч брассов — это около шестисот универсальных кредитов, если не ошибаюсь? Либо цены на корабли здесь ниже, чем на бродячую кошку, либо этот тип — просто скотина.
— Я выбираю второе. Ну ты, вали отсюда, пока цел! И заткни свои брассы сам знаешь куда. Если не знаешь, то можем подсказать.
Человек, увидев что-то в глазах Морозова, поспешно ретировался. Эркин и Александр чокнулись бокалами, но только успели поставить их на стол, как к ним подошел ящер-бербериец. Его морда не выражала ровным счетом никаких эмоций.
Друзья вопросительно уставились на него, ящер спросил:
— Кто здесь человек, именуемый формас Морозов?
Александр кивнул и начал понимать, что визит этого змееголового является, скорее всего, последствием попытки того типа получить их корабль задаром. Ящер продолжал:
— Ты оскорбить моего друга. Он вызывать тебя на дуэль чести. Я драться.
— А при чем здесь ты? Пускай твой друг и вызывает меня, если желает.
— Я драться за него. Ты что, не знать правил?
Александр удивленно посмотрел на Эркина, но тот только нахмурился. Он ясно помнил, что десять лет назад ничего подобного не было. Александр пожал плечами и обратился к двум тиранцам, пившим вино за соседним столиком. Как и все представители этой расы, головами они походили на акул. В рассерженном состоянии тиранцы становились и вовсе похожими на земных хищников — атаковали, о последствиях не задумываясь. Но на вежливое обращение обычно отвечали спокойно.
— Простите, благородные господа, что я прерываю вашу беседу, но не могли бы вы посоветовать нам.
Тиранцы переглянулись и кивнули.
— Дело в том, что мы с другом буквально вчера убежали из тюрьмы, соответственно не в курсе насчет замены дуэлянта его друзьями. Раньше вроде бы такого не было. Что, дуэльный кодекс настолько изменился?
— Если вас это не оскорбит, то в какой это тюрьме не знают последних правил танжерской дуэли? — с легкой насмешкой спросил тиранец с бластерным ожогом на щеке.
— На Корфу.
От этих двух слов крошечные глазки тиранцев увеличились в размерах минимум в два раза. Ящер тоже как-то беспокойно начал переминаться с ноги на ногу. Тиранец с зеленоватой кожей, свидетельствующей о его сравнительно молодом возрасте, уже намного вежливее спросил:
— Вас вызвал этот ящер?
Александр кивнул.
— Это не друг вашего недруга, он — всего лишь наемный убийца. Но правила позволяют это, если дуэль будет проходить в присутствии не менее четырех свидетелей. В таких случаях исход боя оговаривается сразу, но обычно — до смерти.
Ящер за это время, видимо, успокоился, и высокомерно произнес:
— Как вызываемый, ты иметь право выбора оружия. Встреча после того сразу, бой до смерть.
Если он хотел запугать противника, то у него это не получилось. Эркин, конечно, дернулся протестовать, но Александр усмехнулся:
— Перестань, он просто глупец.
Эркин с сомнением посмотрел на друга, но замолчал, полагая, что Морозов знает, что делает.
— А что будет, если я откажусь от дуэли с наемником? — поинтересовался Александр у тиранцев.
Более молодой тиранец пояснил, что в случае отказа ящер имеет право зарубить соперника прямо на месте, точнее на выходе из здания.
— И кто придумал такие дурацкие правила? — проворчал Александр и уже громко произнес: — Я выбираю абордажный вибромеч.
Морда ящера расплылась в нехорошем оскале, наверное, это был эквивалент улыбки. Он поправил свой вибромеч, висевший в ножнах на поясе, и злорадно прошипел:
