Близился рассвет, и эльфы решили, что пора заканчивать сбор трофеев (по-другому это назвать было нельзя). К тому времени свободного места в их повозке практически не осталось. Но к ней добавилась еще пара телег, позаимствованных переселенцами вместе с кучерами и лошадьми у наиболее состоятельных воров. И все это было занято отнюдь не дешевыми вещами. На сокровищницу дракона это, конечно, еще не тянуло… но на казну города уже, пожалуй, да.
Наутро в городе началась то ли гражданская война, то ли бунт, то ли торжество справедливости. Примерно половина имевшихся в городе преступников прилюдно каялась и сдавала подельников. Оставшаяся половина либо убралась из города, либо попряталась по таким щелям, откуда их выцарапать решительно настроенным городским массам было бы невозможно. Стража тоже частично скрылась, ибо находящиеся под внушением гипнурга люди оглашали такое… несколько офицеров были вынуждены совершить самоубийство. Это был единственный способ смыть позор с их семей, честь которых они запятнали ну просто очень неблаговидными поступками. Еще парочку растерзала озлобленная толпа, узнавшая наконец кто виноват в периодических пропажах детей. Оказывается, эти два человека договорились с какой-то сектой, практиковавшей жертвоприношения. Сектантам, кстати, тоже досталось. Глава гильдии магов, услыхавший краем уха, где прячутся адепты запретных знаний, немедленно рванул туда и буквально в дверях столкнулся с храмовой стражей, тоже пришедшей по этому адресу. Город от пожара спасло только чудо. Ну и еще то, что наиболее уважаемой магией в пустыне была гидромантия.
Проснувшийся наконец Михаэль увидел гору сокровищ, выслушал радостные речи своих компаньонов и схватился за голову. Впрочем, паниковать он перестал практически сразу, углядев, как ворота города открываются и из них выезжают первые всадники, направляющиеся вроде бы в сторону пещеры. И тут он начал рвать и метать. Сперва наорал на опешивших эльфов, потом велел быстро спрятать ценности в подземелье и стал прямо у входа в пещеру чертить какую-то магическую схему. Сунувшемуся было к нему Семену он едва не остановил сердце. Судя по всему, шаман перешел в то состояние, которое у воинов зовется боевым безумием, а у магов — нездоровым энтузиазмом. Последствия и в том и в другом случае обычно страшные.
Когда Михаэль уселся в центр нарисованной им фигуры и затянул какую-то песню, грянула песчаная буря. Внезапно. Резко. Сильно.
«Неплохо, — оценил Келеэль буйство стихии. — Организованную армию это, конечно, не остановит, но горячих одиночек почти наверняка задержит. Не так уж и слаб шаман, оказывается».
— Вы, дебилы, дегенераты, идиоты, — мерно цедил забившийся в угол пещеры Михаэль своим спутникам. — Вы хоть соображаете, что нас сейчас придут убивать?!
Ветер еще сильнее завыл и начал швырять песок внутрь пещеры будто гигантской лопатой.
— Но ты посмотри, сколько… — попыталась заикнуться Викаэль.
— Сколько?! — взревел Мих. — Думаю, по тысяче на каждого!
— Тысяче… чего? — осторожно уточнил Азриэль. Судя по всему, воина посетили сомнения в том, что его обычные, пускай и очень прочные латы выдержат применение боевой магии. А если ее выдержат доспехи, то выдержит ли тот, кто находится внутри? В том, что шаман сейчас способен на что-то большее, чем рукоприкладство, эльф, судя по всему, не сомневался ни капельки.
— Идиотов! Собравшихся у нас все это отнять! Плюс! Вся! Местная! Блин! Ар! Ми! Я!
«Гнев, ярость и злоба — плохие помощники для того, кто заигрывает с силами магии, — подумал Келеэль. — Хотя, с другой стороны, транс шаманов и транс воинов-берсеркеров очень схож, а результаты, которых они могут с его помощью добиться, впечатляют. Интересно, если Михаэлю щит подсунуть, он его грызть начнет?»
— Вы хоть соображаете, что натворили? Эти бандиты, раздетые вами до нитки, они же все у власти под присмотром. Все! Всегда! Они же ей, блин, платят!
От беснующегося шамана, потихоньку приближающегося к нему, Семен попятился и уткнулся в камень пещеры. Судя по всему, виновник происшествия сейчас очень сожалел о том, что не может сквозь него просочиться. Еще раз попадать под действия заклинаний шамана он явно не хотел. Взгляд, который он бросил на стены подземелья, буквально кричал о том, что если Михаэль сделает в его направлении еще пару шагов, то Шиноби попробует убежать от него по потолку.
— Так что, может, уйдем? — робко спросила Лика, осторожно дотронувшись до плеча своего возлюбленного. — Пока не пришел никто?
Из шамана будто воздух выпустили. Он обмяк и успокоился. Стало видно, как его вымотал проведенный ритуал.
— Никуда мы не уйдем, — вздохнул он, — по крайней мере, не в ближайшее время. Видите, что снаружи творится?
— Видим, — кивнула Викаэль, откладывая в сторону неизвестно когда взятый в руки щит, — а что ты сделал?
— Помните, я вам рассказывал, что могу призывать духов холода? — уставшим голосом почти прошептал шаман и попытался присесть прямо на пол. Впрочем, почти мгновенно он был подхвачен спрыгнувшим с повозки Серым и его сестрой и усажен на бордюр фонтанчика, куда Лика мгновенно подстелила взявшийся, казалось, из ниоткуда платочек.
— Это не похоже на вьюгу, — кивнула Шура на творящийся за входом в пещеру песчаный хаос. Из «похода за добычей» девушка вернулась с такими трофеями, которых бы не постыдился и младший орочий вождь. Драгоценности, навешанные на ее шею, уши, руки и даже левую ногу (очень красивый браслет, ну просто очень, сразу видна работа древних мастеров), вполне позволяли купить на деньги от их продажи табун самого лучшего скота или полные доспехи гномьей работы, выкованные в пламени дракона и зачарованные магистром магии. Келеэль, когда мельком просматривал сцены изъятия ценностей у преступников, был даже неприятно поражен. Он надеялся, что создаваемые им тела, как и их обитатели, будут, по крайней мере, какое-то время в безопасности как от физических, так и от психических заболеваний, но у этой эльфийки при виде сокровищ глаза буквально пылали жаждой золота, больше свойственной гномам.
«Любопытно, — задумался Келеэль, а почему каждая раса чаще всего имеет какие-то типичные пороки? Гномы часто скупы, орки легко впадают в неконтролируемое бешенство, мой народ подвержен разным маниям, люди так вообще могут все это совмещать… Природа этих заболеваний кроется в том, что такими нас сотворили боги. Но вот почему они сотворили нас именно такими? Нет ответа. Жители Неба тоже меняются в своем составе, пусть и медленно, и о делах своих воистину великих предшественников знают удручающе мало. Или просто не хотят рассказывать?»
