- А не убегут?
- Куда тут убежишь? Разве что на ту сторону, но я и врагу не пожелаю сейчас туда соваться.
- Так там же Доктор!
- Ну, а я о чем? – скосил глаза старшина.
Не успел Трак возразить, как за грядой что-то взревело и земля содрогнулась от мощного удара. Не помня себя, он рывком взлетел на верх гребня, срывая на бегу автомат, и застыл как вкопанный. Из провала в земле выглядывало нечто несуразно громадное, брызжущее кипящей слюной, щелкающее бесчисленными жвалами и бьющееся в агонии. Похожее на параноидальный бред воспаленного сознания, поскольку таких тварей не должно быть даже здесь, в Зоне. Но оно было – отдаленно смахивающее на огромную многоножку в две цистерны обхватом, блестящую иссиня-черной хитиновой броней, явно недовольное присутствием кеноидов, что ощетинив загривки и припав к земле сжимали кольцо. Многоножка издала протяжный, скребущий по нервам вопль, мотнулась в сторону, незримый удар толкнул Трака в грудь и он упал на спину, больно ударяясь о ребристые глыбы. По ту сторону слышались пронзительное визжание, а он смотрел в небо и думал, как же хорошо не знать, что бывает на свете такое. Вскоре захрустели камни, и к нему подошел давешний лесник со скучающим выражением лица:
- Ты как, цел?
- Да вроде – путник осторожно сел, стараясь не смотреть в сторону гребня – а что это было?
- А мне без разницы, там мы только обуза – Ирис присел рядом, сметая рукой с плоского как блин камня пыль.
- Это я уже понял – Трак вытер испарину, прислушиваясь к пронзительным, переходящим в ультразвук визгам.
- Если предстоит стрельба, Доктор предупреждает заранее. Кажется все, уже закончилось.
Трак замер, но кроме разговора лесников и шумящего боярышника ничего не услышал. Вдруг камни под ним мелко затряслись, заходили ходуном, он чертыхнулся, отскочил на дорогу, поворачиваясь к гребню лицом и ожидая, что перед ним взроет землю это самое нечто. Но лесники спокойно наблюдали, как камни зашевелились и с грохотом поползли вперед, а потом завал стал оседать, словно куча рыхлого снега под солнцем. Когда пыль и грохот, наконец, умчались вдаль, отражаясь от подлеска испуганным дребезжащим эхо, Доктор не спеша направился к ним, ступая по ровно утрамбованной каменной кладке, временами притопывая, словно пробуя на прочность.
- Ни фига себе... это же невозможно – шептал пораженный путник.
- Что невозможно? – спросил Доктор, вытирая рукавом лицо – Нет такого слова: «невозможно». Есть не понимаю, не осознаю. Для человека, по сути, если разобраться в этом вопросе основательно, нет ничего невозможного, но проблема нашего вида заключена в том, что свое несовершенное видение и понимание мира мы выдаем за единственно возможную истину. Говоря «невозможно» - не сможем никогда. Вопрошая – как возможно и ища причины, при желании осознать и внутренней зрелости принять искомое - найдем ответ.
- Ну, я где то так и понял – обалдело пробормотал путник, рассматривая ровную как стекло каменную дорогу - а что же это все-таки было? Большое такое…
- Любопытство не порок – рассмеялся Доктор – а нормальное стремление человека к познанию, так уж мы устроены. Другое дело, что некоторые вещи нам знать рано по определению. Могу утолить вашу жажду к познанию – сам не знаю что это. Но оно очень сердитое и очень голодное и теперь не вылезет.
- Точно? – с сомнением покосился заново созданную мостовую Трак.
- Уж будьте уверены. Когда кеноиды за что-то берутся, то доводят начатое до конца. Если вам интересно, что это такое, то спросите лучше у них, думаю, расскажут. Они не прочь позабавится с новой диковинкой, на Глуши они каждую щель знают, а тут все по-другому, масса новых возможностей для исследований.
Путник неопределенно кивнул, и, пребывая в глубоком ступоре, не заметил, когда седой лесник завел БТР и колона пошла вперед по гладкой, словно вылизанной временем каменной кладке заполнившей дыру в земле. Он опомнился только тогда, когда БТР мягко проурчал мимо него, обдав выхлопом солярки, едва успев запрыгнуть наверх, в последний момент ухватившись за протянутую Ирисом руку.
- А ты, как я погляжу, ничего – скосил глаза Ирис, когда тот обессилено прислонился к броне – быстро сориентировался. Обычно человека клинит от неожиданности, даже вякнуть не успевает, как его пришибет. Похоже кены правы - среди вас полно пассивных менталов. Кто знает, Зона она ведь тоже, зря не проходит для человека. Я вот все думаю, доберемся до Периметра, а что дальше? Наружу, даже если и отпустит Зона, я не пойду, не смогу, наверное. Уходили сопливыми мальчишками, а вернулись другими и все вокруг другое, чужое, не наше. А тут все знакомо, каждый кустик, каждая тропка и шелест ветра в лицо, правда, Аргуша?
Пес заскулил, лизнул лесника в лицо, смахивая с его щеки соленую слезу. Сколько лет прошло, а они не разучились плакать. Иногда без слез, просто сжимая до боли, до скрипа зубы, сидя возле тела погибшего товарища. Может потому и остались людьми, а это самое тяжелое – быть человеком.
Колонна прошла меж покореженных столбов блокпоста путников, на которых раньше висели мощные ворота закрывавшиеся сервомоторами, теперь валявшиеся в зарослях бурьяна измятые, оплавленные, ненужные. Слева виднелись развороченные бетонные блоки - все, что осталось от подземного бункера, защищавшего наряды от непогоды или внезапно налетевшего прорыва. Сидевший спереди Кипарис внезапно поднял автомат наизготовку, но путник ухватил за ствол:
- Опусти оружие, там не в кого стрелять.
- Так бандит же. Гляди, вон на верхотуре маячит, справа от проема, за плитой.
Бойцы прикипели взглядами к серому, основательно разрушенному прорывами зданию, на самом верху которого, за огрызком панельной плиты, виднелся краешек истрепанной заношенной кожанки. За оружие хвататься лесники не стали, многозначительно посмотрев на Трака, который тяжело вздохнул, поднял автомат и, тщательно прицелившись, выстрелил в стену рядом с видневшейся черной кожанкой, неизменным атрибутом джентльменов удачи. Кожанка вздрогнула, метнулась в провал дверей и отчаянно кувырнулась в заросли высоченной, густой крапивы. Судя по обрывкам витиеватых ругательств на фене пополам с русским, ее приземление прошло довольно удачно, но наружу она не собиралась. БТР мягко остановился, и из люка показалась седая голова водителя-лесника:
- Что за цирк? Чего ржете?
- Да тут урка один в крапиву рухнул, ругается, а наружу не хочет, стремно.
- А, ну это бывает – понимающе кивнул лесник и скрылся внутри.
- Рассказывай давай, что это за кекс такой – пристал к путнику заинтересованный Кипарис.
- Да особо рассказывать нечего – вздохнул Трак, присматриваясь к шевелению стремительно отдаляющихся зарослей – сами знаете, тут рядом Шахты, если идти через крысиный город, всего пару часов пехом. Мы туда особо не суемся, места там дикие: странные заводы, заброшенные подземелья, в которых немеряно крыс да морлоков. Пока на Могильнике стоял наш блокпост, бандюки сидели смирно и особо не наглели. Против лома нет приема, ссорится с нами не рисковали, но и упускать из виду сталкеров одиночек не хотели, потому иногда совершали набеги со своей вольницы из крысиного города. Мы их зажимали по черному, метелили почем свет стоит, но убивать не убивали, все-таки люди, не шпики.
