Так оно и случилось.
Галка не знала, получил ли сэр Чарльз некие инструкции от полковника Линча или прямиком из Лондона, но сработали британцы весьма оперативно. Стычка у Серебряной банки произошла 11 июля, а сэр Чарльз явился в Алькасар де Колон 19 августа. Скорее всего, ориентировались по ситуации они уже на месте, не дожидаясь ценных указаний от его величества или герцога Йоркского. Или, что вероятнее всего, им нужен был повод высказать пиратам свое «фи», а уж что там произошло в действительности — дело десятое.
— Миледи, — сухо проговорил сэр Чарльз, когда протокольное прочтение ноты протеста и вручение упомянутой бумаги было уже позади. — Подозревая, как возмущены господа губернаторы английских колоний, как наверняка возмущен двор и сам король, я позволю выразить вам и свое личное глубочайшее возмущение произошедшим инцидентом. Подлое нападение ваших сторожевых судов на фрегаты королевского флота не должно остаться безнаказанным.
— Вы хотите, чтобы я наказала капитанов тех сторожевиков? — Галка, свернув гербовую бумагу, легонько ударила получившейся трубочкой себя по раскрытой ладони левой руки. — Могу я узнать, за что же именно они должны быть наказаны?
— Они первыми открыли огонь, едва завидев английские флаги, миледи.
— Кто осмеливается это утверждать?
— Капитаны Фиппс и Ридинг. Фрегат капитана Фиппса при этом был поврежден настолько серьезно, что потерял управление и был выброшен на риф.
— Простите, сэр Чарльз, но ваши капитаны… э-э-э… как бы помягче выразиться… были не слишком объективны, когда составляли рапорты. Кстати, кораблей было три. Где же упоминание о рапорте третьего капитана?
— Вы утверждаете, что капитаны королевского флота могли солгать? — вот теперь возмущение господина посла было и впрямь искренним. — Это по меньшей мере бесчестно, миледи!
— Бесчестно лгать, составляя рапорт, сэр, — жестко ответила Галка. — Так что же все-таки с третьим капитаном и его рапортом? Только не говорите, будто вы не в курсе.
— Капитан Форбс также подал рапорт, но о его содержании я не извещен, — выдавил из себя сэр Чарльз.
— Стало быть, если бы его содержание совпадало с содержанием рапортов двух других капитанов, вас бы наверняка известили, — едко проговорила мадам генерал. — На вашем месте я бы тут же начала кое в чем сомневаться. Однако вы все равно уверены, что это наши корабли атаковали первыми.
— В противном случае, миледи, от ваших кораблей после первого же залпа фрегатов остались бы лишь обломки на воде, — не менее едко ответствовал сэр Чарльз. — Попытайтесь доказать, что это не так.
— Ваш ответ, сэр, с головой выдает «сухопутную крысу», — улыбнулась Галка. Кресло было красивое, резное, еще испанское. Правда, на нем было не так удобно сидеть, как на старых, но мягких румынских креслах, стоявших у нее дома. — На наших сторожевиках установлены стальные пушки нового образца, снаряды которых снабжены белым порохом. Пушки мелкого калибра, но прицельная их дальность — пять кабельтовых. Имея определенный навык, хороший канонир попадет в цель и с восьми кабельтовых. На ваших фрегатах вооружение было бронзовое. Стало быть, прицельная дальность — не более двух кабельтовых, и то при отличной выучке канониров… Надеюсь, вы не станете отрицать этот факт?
— Не стану. — Сэр Чарльз уже понял, к чему клонит эта дама, и выцеживал каждое слово сквозь зубы.
— Очень хорошо. Идем дальше. У Серебряной банки были три сторожевика против трех фрегатов. Если бы наши корабли открыли огонь первыми, они бы наверняка сделали это с дистанции пять кабельтовых. Не так ли?.. Вижу, вы согласны. Именно так. Стало быть, ваши фрегаты попросту не подошли бы на два кабельтовых, не говоря уже о дистанции бортового залпа — четверть кабельтова. Их бы расстреляли задолго до этого. Однако в бортах сторожевиков было полно дыр от ядер, а один из них вовсе затонул на месте. И вот здесь остается задать один вопрос: а могли ли наши моряки, дав один залп из дальнобойных и скорострельных — я подчеркиваю: скорострельных — орудий, тут же разинуть рты и добрых четверть часа ждать, пока ваши фрегаты не подойдут на пистолетный выстрел для ответного залпа? Уверяю вас, сэр, у нас на флоте тоже много негодяев, но идиоты точно не водятся.
— Не хотите ли вы сказать, миледи, что меня сознательно ввели в заблуждение? — сэр Чарльз, понимая, что в данном случае настаивать на прежней версии попросту глупо, перешел к единственно возможной теперь тактике — отступлению. — Я могу понять губернатора Массачусетса, ему было крайне неприятно узнать о случившемся, и он наверняка решил снять с себя всякую ответственность.
— Но при этом поставил в ложное положение полковника Линча и вас, — Галка усмехнулась: отступление — это хорошо, но и отступать надо грамотно. А сэр Чарльз, кажется, малость переигрывает. Правда, ее такое развитие событий вполне устраивало. — Эта бумага останется у меня, — мадам генерал снова хлопнула свернутым в трубочку гербовым листом по ладони. — На память о недоразумении, так сказать. А взамен я предоставлю вам вот эту бумагу.
И, небрежным жестом отправив английскую ноту в китайскую вазу, стоявшую на столе, Галка пододвинула к себе красную кожаную папку с тисненым республиканским гербом.
— Что это? — поинтересовался сэр Чарльз.
— Встречная нота протеста, как вы уже наверняка догадались, сэр. И давайте не будем тратить время на церемонии. Мы люди простые, хоть и не любим, когда нас пытаются держать за дураков…
— Нота протеста? — мистер Хиггинс ничуть не удивился, когда сэр Чарльз молча сунул ему эту бумагу. — Этого следовало ожидать.
— Какова наглость! — фыркнул господин посол. — Эта женщина осмелилась мне дерзить!
— Я вас предупреждал, сэр…
— Оставьте свое мнение при себе, Хиггинс! Меня оно волнует в последнюю очередь! — сэр Чарльз на этот раз просто вспылил и не придумал ничего лучше, чем выместить раздражение на помощнике. — Разве вы не утверждали, что эта дама в ответ на нападение у Серебряной банки в обязательном порядке ответит нападением на английские суда?
— Как раз я этого и не утверждал, — язвительно проговорил Оливер: наглость сэра Чарльза еще можно было терпеть, пока она находилась в разумных пределах. Но сейчас сэр явно хватил через край. — Я ожидал официальной бумаги, и вот она. Теперь имеется неприятный прецедент, и у нас развязаны руки в том, что касается каперов.
— Так действуйте, черт возьми, а не испытывайте на прочность мое терпение! — посол фыркнул, как рассерженный кот, и, хлопнув дверью, вылетел из комнаты.
