— Это был кентавр, — объяснил Даймон и грустно вздохнул.
— А потом… Что же было потом? — Суеверный Букинист задумчиво потрогал лоб, на котором все еще пламенел след кулака. — Кажется, я наткнулся на дерево.
— На большое… — произнес отец, глядя на Даймона, — … и очень деревянное дерево.
— Вы, наверное, голодны! — с энтузиазмом воскликнул Зверолов-младший.
Гравилет старика утонул больше двенадцати часов назад. Поэтому, хотя он в первый момент и взирал на жареную утку со стеснением, но умял ее за кротчайший срок. Зверолов-старший сидел напротив, с другой стороны длинного обеденного стола, и задумчиво курил трубку. Он несколько раз пытался бросить дурное увлечение — дым листьев одурмана вреден для печени, да и животные иногда чуяли впитавшийся в кожу запах, — но не мог, как ни старался. Самый младший в комнате — Даймон — присесть не смел и тихо стоял возле стены под тяжелым угловатым черепом латодонта, которого отец убил в стародавние времена.
— А что вы сами не кушаете? — спросил Кристофер, дожевывая утку одной стороной челюстей. Зубы с другой стороны отсутствовали. Видать, достаток не позволял старику-букинисту обратиться к стоматологу, чтобы вырастить новые.
— Мы не едим по вечерам… Попробуйте вина из красноягоды.
— Право, мне как-то неловко, — ответил старик, но бутыль вина осушил с ловкостью завидной. После этого откинулся на спинку деревянного стула и рыгнул, деликатно прикрывшись сморщенной ладонью.
— Вы по-прежнему хотите ехать в Гарнизонное? — спросил Ротанг.
— Даже не знаю. Думаю, нужно возвращаться домой, в Прейтон. Поездку в Гарнизонное придется отложить до лучших времен.
— От Южных Буровых в Прейтон раз в неделю летает пассажирский транспорт. Следующий рейс как раз завтра в полдень. Я могу связаться с авиабазой, чтобы они приземлились на старой посадочной площадке и прихватили вас и ваши книги. Переночевать можно здесь, места в доме много.
Старик посмотрел в окно, за которым разливался вязкий сумрак. Лишь на небе ярко светилась далекая заорбитальная крепость.
— Я вам бесконечно признателен.
— Не стоит.
— Ну что вы! Мне было суждено провести ночь в темном лесу. Вряд ли бы я дожил до утра с моей стенокардией. Я должен… просто обязан как-то отблагодарить вас!
Отец затянулся из трубки, а потому задержался с ответом, но поднял руку, показывая, что благодарности не требуется. Даймон не замедлил воспользоваться моментом:
— Мы давно не были в городе. Расскажите о новостях внешнего мира!
Отец подавился дымом и закашлялся.
— Проклятый одурман, — пробормотал он, очистив легкие. Влажными глазами взглянул на сына, но тот не спешил ловить очередной укоряющий взор. Даймону не терпелось услышать ответ букиниста.
— О, вы находитесь так далеко, что не можете принять сигнал?
— Тут глухие места. Гарнизонная антенна транслирует лишь в пределах фермерских поселений, а геостационарные спутники… вы же знаете, что они сплошь военные и направлены исключительно в сторону орков.
Старик, на лбу которого красовался гомеопатический пластырь (Даймон собственноручно приклеил его), поежился.
— Орки, — вздохнул он. — Чернь. Мерзкое отребье. Выродившаяся нация рода человеческого. Если существуют дурные новости, то они обязательно связаны с ними.
— Не желаете ли одурману? — предложил отец.
— Нельзя мне курить одурман, — пробормотал Кристофер. — Поэтому хочу его ужасно.
— Давайте сядем в каминной комнате, там удобнее курить трубку, можете мне поверить.
Камин, сложенный одним из предков, на первый взгляд выглядел угрюмо — темный, громоздкий, слегка неуклюжий. Но морозным зимним вечером, когда за стенами завывает вьюга, охвативший поленья огонь кажется третьим жильцом утопленной в глуши звероводческой фермы. И не найдется в доме другой комнаты, которая создавала бы подобный уют. Однако внимание старика приковал не камин. Едва переступив порог, букинист уставился на вытянутое зеркало в углу.
— Откуда у вас оно? — спросил гость, с некоторым испугом разглядывая массивную, но строгую оправу из окаменевшей лавы, изрезанную узорами в виде темных лилий, лепестков с острыми краями, стрел какой-то травы, не растущей на Рохе. За семнадцать лет своей жизни Даймон привык к зеркалу, оно было для него таким же близким, как и камин, растопленный зимним вечером. Но сейчас, взглянув на него свежим взглядом, он увидел темное чудище, закравшееся в угол.
— Зеркало? — Отец вопросительно поднял правую бровь. Затянулся из трубки, затем изрек: — Оно стоит здесь давно, еще со времен моего прапрадеда. По рассказам, он отыскал его в руинах поселений, на которых позже был выстроен Гарнизон. А что?
— Да так, ничего.
Они опустились в кресла, накрытые медвежьими шкурами, причем старик сел в дальнее от зеркала. Букинист поблагодарил за трубку, которую ему протянул Ротанг, Долго раскуривал, затем с первой выпушенной струей зима произнес:
— Новости-новости… Нерадостные новости появляются в последнее время. Хочется света и жизнелюбия, а вместо этого слышишь, что орки зашевелились по другую сторону границы. И не просто зашевелились. Они множатся, подобно гнусу по весне. Говорят, собралась уже целая тьма.
— Кто говорит? — с недоверием спросил отец. — Разве кто-то умудрился побывать на другой стороне?
— Так-то оно так, — мрачно ухмыльнулся старик. — По собственной воле человек туда не сунется, а если сунется — назад дороги не сыщет… Но ведь в командовании Пограничного флота не дураки сидят. И не напрасно подтягивают в Бутылочное Горлышко все новые и новые крейсеры. — Он сделал длинную затяжку, долго держал дым в себе, затем выпустил его и, окутанный сизыми клубами, произнес: — Черная волна вот-вот обрушится на берег человеческой цивилизации. Твари готовят вторжение в Верхние миры. Война грядет! Не та возня в системе Диких, которую затеяли церковники. Настоящая война — лютая, злая. Такая война, какой не было тысячу лет. Война с Бездонным миром.
До крайности заинтересованный Даймон старался не упустить ни единого слова.
— Это кажется невозможным, но племена Мертвых Глубин объединились. Да-да, все объединились, кто раньше грызся между собой! И те, которые отрезают себе носы, и гнилозубые, и норманны-каннибалы, и даже создания, о которых в добром доме и говорить не хочется… Все они встали под начало Врага человечества — того, чье имя скрыто в пылевых туманностях и недрах планет. Он, Владыка Хеля, поведет их… Темный Конструктор.
Отец демонстративно кашлянул. Старик захлопал ресницами, словно вышел из забытья.
