Двое разведчиков из отделения 2910-го двигались впереди, образуя переднюю вершину ромба. По обе стороны двигались фланговые, прочесывая кусты и, если они замечали что-нибудь подозрительное, засеивая эти кусты стреловидными разделяющимися пулями. Всегда бодрый, надежный 2909-й — помощник командира отделения — вместе с еще одним УЖОСом замыкал группу, двигаясь в арьергарде. Место командира патруля 2900-го было сразу позади Пиноккио, а командира отделения 2910-го — впереди роботанка.
Джунгли тревожно притихли, из-под огромных деревьев сочилась тьма. «И шел я чрез Долину тени…»
В наушниках пропищал искаженный голос 2900-го: «Отодвинуть левый фланг!» 2910-й ответил, подтверждая прием, и побежал передавать приказ, хотя фланговые — 2913-й, 2914-й и 2915-й — разумеется, тоже слышали команду и уже выполнили ее. Но дублирование команды обязательно… Конечно, сейчас, в самом начале патрулирования, нападение весьма маловероятно, но это отнюдь не оправдание для разгильдяйства.
Когда 2910-й пробирался между деревьями, он заметил что-то под ногами и задержался рассмотреть этот предмет. Оказалось, это был череп. 2910-й поднял его. Обыкновенный, костяной, вовсе не похожий на гладкий полированный череп УЖОСа. Следовательно, вероятнее всего, это череп Врага.
Врага с большой буквы, подумал он. То есть человеческого существа, на которое не распространялось граничившее с поклонением уважение к людям, вбитое в УЖОСов генетикой и обучением.
Снова тонкий жестяной голосок:
— 2910-й, тебя что-то задерживает?
— Иду.
Он пинком отшвырнул череп с дороги. Человек, которого даже УЖОС не был обязан слушаться, которого даже УЖОС мог убить. Череп выглядел очень старым, но, конечно, старым он быть не мог. Муравьи вычищали череп до блеска за несколько дней — а через несколько недель кость сгнивала. Но выглядел этот череп так, словно пролежал тут два десятка лет.
Хлопая крыльями, пролетел орнитоптер — у него была своя разведывательная задача.
2910-й спросил:
— Куда идем? До ручья?
— Четверть мили по берегу, потом сворачиваем на запад, — отозвался в наушниках голос 2900-го с заметной ноткой сарказма, — если, конечно, ты не возражаешь.
Неожиданно вмешался голос лейтенанта Кайла:
— 2900-й! 2910-й в дозоре второй по старшинству и обязан быть в курсе ваших планов.
Но 2910-й сообразил — настоящий УЖОС никогда не задал бы подобного вопроса. Понял он и другое — об УЖОСах он знал куда больше, чем комроты. Неудивительно, ведь в отличие от Кайла 2910-й ел и спал с УЖОСами… и все же в этом было что-то не то. Похоже, он знал УЖОСов даже лучше Бреннера, если не говорить о собственно биомеханике.
Передовые разведчики сообщили, что подошли к еле-еле ползущему в оплывающих берегах болоту, которое они называли ручьем. В этот момент опять подключился Кайл и тем же спокойным голосом, каким делал замечание 2900-му, объявил:
— У нас «красная» ситуация. С севера атака, силами примерно до батальона. Дозору — срочное возвращение. Живо!
Пиноккио, затормозив правой гусеницей, резко развернулся на сто восемьдесят градусов, отделение обежало его по часовой стрелке, сохраняя общую формацию. Кайл добавил:
— Что-то безоткатники никак их не накроют. Выхожу к ним — посмотрим, что там. На радиоконтакте остается мистер Бреннер.
— Мы уже возвращаемся, сэр, — ответил 2900-й. В следующее мгновение передовые разведчики упали, срезанные автоматными очередями, а джунгли превратились в грохочущий выстрелами ад.
Радар Пиноккио засек источник огня, отследив трассы, и его орудие выплюнуло 155-миллиметровый снаряд. Но тут же все кусты вокруг взорвались перекрестным огнем. Пули ударяли в турель Пиноккио и рикошетировали с омерзительным визгом — словно вскрикивали проклятые души. 2910-й увидел, как из ниоткуда вылетают, крутясь в воздухе, гранаты. Что-то с ужасающей силой ударило его в бедро. Прежде чем посмотреть на раненую ногу, он заставил себя сказать:
— 2909-й, я ранен — принимай отделение.
Теперь вокруг с воем падали и рвались мины — если 2909-й и подтвердил команду, 2910-й этого уже не слышал.
Осколок гранаты или мины вспорол мышцы ноги, разворотив бедро, но, очевидно, не задел артерию — кровь не била фонтаном, а просто текла, хотя и довольно обильно. 2910-й заставил себя развести пальцами края раны и заглянул в нее, чтобы убедиться, что в ране нет ни осколков, ни грязи. Рана глубокая, но кость цела… кажется.
Вжимаясь в землю изо всех сил, он вытащил нож, распорол штанину и перетянул ногу ремнем выше раны. В перевязочном пакете были марлевый тампон и лента пластыря; он наложил повязку и теперь лежал тихо, выставив свою М-19 и пытаясь определить место, куда полезнее всего было бы пустить заряд стрелок. Турель Пиноккио деловито выпускала одну пулеметную очередь за другой, вычищая подозрительные участки, — в остальном, казалось, бой прекратился.
В наушниках раздался голос 2900-го:
— Раненые есть? Я спрашиваю, есть раненые?
2910-му удалось выговорить:
— Я… 2910-й.
УЖОСы боль чувствуют. Но не так сильно, как люди. Далеко не так сильно. Поэтому он изо всех сил притворялся, что ему не очень больно. Внезапно ему пришло в голову, что теперь его спишут по ранению, а значит, не придется пользоваться письмом. И это его обрадовало.
— А мы уж думали, что ты накрылся, 2910-й. Рад, что обошлось.
И тут голос Бреннера перекрыл голос 2900-го. Представитель БСС был в панике.
— Нас окружили! Мы проигрываем бой — срочно роботанк сюда!..
Несмотря на боль, 2910-й разозлился. Только Бреннер называл Пиноккио просто «роботанк» — а когда упоминал его имя в документах, закавычивал его: роботанк «Пиноккио».
— Сейчас будем, сэр, — отозвался 2900-й. Оказывается, он уже стоял над 2910-м и наклонился, помогая ему подняться.
2910-й попытался найти глазами других УЖОСов.
— Потери большие? — спросил он.
— Четверо убиты, и один ранен — ты. — Наверно, ни один человек — ни один другой человек — не заметил бы боли в грубом голосе 2900-го. — Идти можешь?
— Даже встать не могу.
— Значит, поедешь на Пиноккио.
2900-й удивительно бережно поднял его на маленькое сиденье — «погонщик», то есть координировавший действия роботанка УЖОС, ехал тут, если скорость движения была слишком велика, чтобы просто бежать рядом. На шоссе, например.
Остатки отделения встали цепью впереди Пиноккио. 2910-й услышал, как 2900-й вызывает:
— Лагерь! Вызываю лагерь! Как у вас, сэр?
— Лейтенант Кайл убит, — ответил срывающийся голос Бреннера. — Только что прибежал 3003-й и сказал, что Кайл убит!
— Вы держитесь?
— Не знаю! — Было слышно, как Бреннер спрашивает, отвернувшись от микрофона: «Они держатся, 3003-й?»
