Глава 4
В это самое время, за три моря, на краю света, между двумя антиподными вселенными солнцеголовых и кабачкорылых, опять разрослось напряжение в отношениях.
Пробил час, когда следовало передать людям новый спецконтейнер «Ларь» с облаком свежей информации. Кое-что по математике, формулы какие, теоремки, свежие мысли по энергетике, химии да передовым технологиям. Надо ведь как-то выводить людей из мрачного средневековья. Доколе позориться человечеству и топливо из навоза лепить? Пора получать энергию из света звезд, например, для летающих пиджаков. В пиджак прыгнул, горизонтальное положение принял, на Кассиопею настроился и вперёд, к цели.
Информация до поры до времени хранилась, ясное дело, у светлых сил, у солнцеголовых — на дне ущелья. Уникальные мастерицы плели информационное облако из невидимых нитей и день и ночь.
Руки у солнцеголовых всегда были на месте. Сформовали великое множество удивительных предметов. Правда, охранять созданные богатства не умели. Вот кабачкорылые и приноровились приумноженное трудягами Светлого ущелья, из хранилища подтаскивать.
У самих-то мрачных никогда ничего собственного за душой. Никакого там производства полезных волшебностей.
Одни только гадости на уме. Как украсть-поделить, отобрать-отвоевать, а потом выкрутиться, мол, так всегда и было — тут они мастаками значились. В мрачных делах плавали как угрюмые рыбы в гнусном болоте. Вот где шустрили, да легко соображали. Весь рэкет на земле от них произошел. Сами ничего произвести не умеем, но отберём. А тут такое дело. Контейнер с информацией светлые на землю будут передавать, можно будет перехватить.
Ну, и отобрали. А как на Угрюмый Бугор привезли, вызвал тёмный царь, Хозяин Мрачного пригорка на разговор главного исполнителя, лучшего своего воина Тхэю.
— Работу сделал хорошо, — к Тхэе Хозяин был привязан как к сыну, иногда от думы о нём светлел взгляд властителя, что считалось, вообще-то, серьёзным нарушением законов кабачкорылых. — Как припёр ты этот ларец к нам? Трудно было?
— Да, — удрученно принял похвалу Хозяина Тхэя, — радоваться пописиндеру его ранга по статусу не позволялось. А Тхэя был не просто пописиндером, а пописиндером высшей касты. Считай, заместитель Самого. И жил, ясное дело, не среди фриконафтов у подножья, а на самом верху, в самой, что ни есть, склизкой башне. Элита, выше уже некуда. А доброе слово правителя, единственное, за что стоило жизнь положить на его чёрном пути.
Как пёр этот ларь — Тхэя, боялся вспоминать. Информационное облако, не диск и не флэшка. На самом деле, это ящик, размером с хороший сундук и весит, сволочь, не меньше пуда. В скважину под море нырнул нормально. Вот обратно выдирался из последних сил. Пришлось в канат многокилометровый превратиться. Одним концом на берегу за скалу обмотался, а другим, на дне — вокруг ящика. И тащил себя, как лебёдкой. Едва чресла от натуги не порвал.
Хозяин мрачного пригорка поставил ларец на стол, пахнувший сыростью и мышами, скрюченные пальцы нащупали потайные кнопки. От ларца запахло жареными бананами в карамели, клубникой со сливками в ванильном облаке и прочей позитивной гадостью. Гнусный Тхэя заткнул нос. Ларец распахнулся. Из него начал расти цветок с тысячью лепестками.
Лепестки быстро открывались один за другим, разбрызгивая праздничное разноцветное сияние. А если учесть, что на горе никогда не было ничего краше мокрого велипундера, (маленькой кусачей зверюшки, похожей на крысу, скрещенную с большой креветкой, которая начинала светиться ночником, если её дернуть за восемнадцатую лапу), то ничего хорошего из этого не вышло. Потому что отчетливо стали видны, слизняки, пауки мышиные морды и паршивые склизкие стены.
Но ради успеха гадкого дела стоило выдержать. Мрачный, выполнив задание, становился еще мрачнее. И однажды мог даже достичь уровня Главного, который вообще страшная жуть. Правда никто никогда не знал, куда девается сам главный, когда его место занимает заместитель. Но разве замов, рвущихся к власти, это волнует?
А цветок все раскрывался и раскрывался. И когда засиял последний лепесток, то света на Мрачном пригорке было столько, что даже последний фриконафт (люмпенизированный житель угрюмого бугра), который зарылся метра на три в подножие, решил, что унылые холмы сейчас снесет к едрене фене ядерным взрывом. Так дурно воспитывали бедолаг. Если свет, то непременно какая-нибудь гадость для фриконафта.
Когда цветок раскрылся до последнего лепестка — его сердцевина открыла глазам свиток. Хозяин Мрачного пригорка быстрее схватил рукопись, чтобы цветок уже, наконец, начал закрываться обратно, а подданные не успели привыкнуть к красоте, и не принялись задавать политические вопросы. А то снова начнётся: почему это светлым умываться можно, а у нас вокруг всегда одни только жабьи морды?
— Вот, — Хозяин развернул свиток. — Украсть — это половина дела. Теперь это надо расшифровать.
Тхэя знал, если кабачкоголовые организуют расшифровку и успеют убрать шифровальщика, то контроль над информацией мира на триста тысяч лет в их руках. До следующего облака.
Только этого шифровальщика, перед тем как он выполнит задачу и умрёт от руки угрюмого, надо ещё найти.
— Мы перевернули всю землю. — Тхэя давно собрал лучших танцовщиков мира. — Не выдерживают, канальи. Еще никто не дошёл до двадцатого такта. Начинают танцевать и падают замертво на второй странице.
— Надо искать синеглазых, — приказал Хозяин.
Тхэя не поверил своим ушам:
— Так, где же их искать? — все на мрачном пригорке знали, что синеглазых трогать не надо. За них можно получить от самой Звёздной Дамы. А Звёздная Дама, это, знаете, вам не баран чихнул. Трансмутирует в солнцеголового, и, прощай карьера. Еще сколько раз потом падать придётся, пока опять на тёмную гору залезешь? Да не дай такого испытать, страшный Свидетель.
— Где искать? — ничего салаги не знают, думал Правитель, зато метят на твоё место как самые умные. Чаяли бы, куда деваются Главные, когда их меняют — вряд ли б спешили. — Ясно где. Если, поди туда, не знаю, куда искать то не знаю что, значит, в России. Учить вас еще и учить, — тряс козлиной головой Хозяин мрачных холмов.
— Там же три кордона Пограничников?! — голова-кабачок Тхэи, итак почти без шеи, окончательно вдавилась в шаровидные плечи. Пограничники, злобные твари, их боялись даже пописиндеры.
— А у нас с тобой, дорогой, для того и работают вертолапые, чтобы в этих кордонах нам зелёные коридоры обеспечить.
— А Охотники?
— И среди них у нас свои кадры имеются, проведут между капканами.
