Такое ранение не могло представлять серьезной опасности. Ему приходилось видеть людей, которые чуть ли не плавали в собственной крови и тем не менее не умирали. Девушка наклонила голову, чтобы рассмотреть рану. На лице у нее появилось раздражение.
— Будь я проклята, если они не промахнулись. А я уже до смерти испугалась.
— Я принесу бинт и сделаю перевязку, — сказал Стивенс.
Стивенс перевязывал ее быстро и аккуратно, не забывая о том, что нужно постоянно прислушиваться ко всем посторонним звукам. Когда Стивенс, наконец, закончил и отступил на шаг назад, чтобы рассмотреть результаты своей работы, в доме было по-прежнему тихо.
— Почему же они ничего не предпринимают? — спросил он.
Девушка откинулась на подушку. Она изучающе смотрела на него, потом слегка нахмурилась.
— Я у вас уже дважды в долгу, — произнесла она.
Стивенса мало интересовал ее долг.
— Как вы думаете, что они будут делать? — допытывался он.
На этот раз она отреагировала на его вопрос:
— Это зависит от того, кто там еще, кроме Кахуньи. Я знаю, что Кахунья там есть, потому что он единственный, кто может выстрелить. Но когда речь идет о его собственной шкуре, он предельно осторожен. Однако если с ними Тезлакодонал, они не остановятся. Они все боятся Тезлу. Он злейшая из гадюк, которые когда-либо жили на свете. — Она улыбнулась ему с легкой насмешкой. — Кажется, я так и не ответила на ваш вопрос.
Стивенс почти не слышал ее. Он думал об опасности, которая им грозит. Ему казалось, что если бы врагов было много, они бы давно предприняли попытку вломиться в дом. Он быстро пошел в холл.
— Я сейчас вернусь, — бросил он через плечо.
Стивенс направился к входной двери и, остановившись возле нее, начал пристально вглядываться в темноту за стеклом окна, находившегося рядом. Небо все еще было покрыто тучами. Ничего и никого не было видно. Он еще раз проверил, хорошо ли закрыты все окна и двери — все было в порядке. Немного успокоившись, он вернулся в комнату экономки.
Девушка открыла глаза и устало улыбнулась ему, но ничего не сказала.
— Моя комната находится в конце коридора, — сказал ей Стивенс. — Я оставлю дверь открытой и постараюсь не заснуть.
Она кивнула, но опять ничего не сказала. Он направился в свою спальню, выключил свет и лежал так некоторое время, держа под рукой пистолет. Ни единого звука: ни в доме, ни на улице. Стивенс задремал, проснулся, снова задремал, снова проснулся. Когда он заснул в третий раз, его разбудил голос Мистры:
— Мистер Стивенс!
— Да? — сонно спросил он, а потом сел на диване, стряхивая с себя остатки сна. — Что случилось?
Он видел смутные очертания ее фигуры, приближающейся к кровати.
— Я пришла заплатить свой долг тем способом, который более всего предпочитают мужчины, — заявила она, и в темноте раздался ее мелодичный смех.
Не успел он открыть рот, чтобы что-то ответить, как она скользнула к нему в постель. Стивенс протянул вперед руку и наткнулся на ее голое тело. Он поспешно отпрянул.
— Не бойтесь, — прошептала она. — Вы можете приласкать меня. Но только поаккуратней с моим боком… и спиной. Они здорово исполосовали ее.
— Это совсем необязательно, — растерянно ответил Стивенс. — Вы мне ничего не должны.
Мгновение она молчала. Потом — спросила:
— Вы отталкиваете меня? А я думала, что вы мужчина. Или я ошиблась?
Она задела его за живое. Дело в том, что Стивенс считал себя первоклассным любовником и во что бы то ни стало решил доказать ей, что он умеет удовлетворить женщину сексуально.
У нее было удивительно сильное тело. Она держала его в объятиях так же крепко, как и он ее. Когда все было кончено, Мистра несколько секунд молча лежала рядом, потом — потянулась и встала. Он увидел, как ее фигура тенью удаляется по направлению к двери. Вдруг девушка остановилась и сказала:
— Никак не могу понять, кто из нас получил больше удовольствия. Но, очевидно, никто же никому ничего не должен. — После небольшой паузы она добавила: — Да, кстати, если нам доведется встретиться когда-либо в будущем, не считайте, что сегодняшняя близость сделала нас друзьями.
— Спокойной ночи, — ответил Стивенс.
Теперь ему еще сильнее хотелось спать, но он чувствовал удовлетворение от того, что послала ему сегодня судьба. «Лучше мне все-таки пересилить себя и не спать», — подумал он. Поднявшись и прихватив пистолет, Стивенс прошел в гостиную. Там он и провел остаток ночи в полудреме, и только на рассвете сон окончательно сморил его.
Стивенс проснулся с мыслью о том, что солнце уже высоко. Он глянул на часы: было пять минут второго. Он вздохнул, а потом на цыпочках пошел по коридору в свою спальню. Проходя мимо комнаты экономки, Стивенс увидел, что дверь закрыта: а он оставил ее приоткрытой.
Стивенс застыл. Потом — постучал. Никакого ответа. Он снова постучал, а потом тронул ручку. Дверь оказалась незапертой, комната — пустой. Стивенс простоял там несколько минут, раздраженный тем, что чувствует себя, как будто его предали. У него было такое впечатление, что он пережил нечто очень приятное, но теперь будет тяжело вспоминать об этом, потому что это приятное больше никогда не повторится.
У него уже было такое однажды из-за женщины. В Сан-Франциско он встречался с девушкой — такой же красивой, как Мистра Ланет.
Это было давно… Но сейчас Стивенс искал в женщине нечто большее, чем просто эффектную внешность. И вряд ли он мог бы влюбиться в незнакомку.
Стивенс подумал, что все же пожалел Мистру. Девушка была так замучена. Как загнанное животное, она искала убежища у человека, который был ей совсем не знаком. Однако в ее мужестве Стивенс не сомневался. Даже когда ее били кнутом и у нее не было ни малейшей надежды, что кто-то придет на помощь, она возражала своим мучителям.
Продолжая размышлять о происшедшем, Стивенс открыл входную дверь и вышел на улицу. Ярко сияло солнце, издалека доносился плеск морских волн. Бунгало, где жил Стивенс, было собственностью Таннахилов. Оно располагалось довольно далеко от главного шоссе и от других резиденций отделялось цепочкой низких холмов. Здесь были бассейн с обогревом, гараж на три автомобиля и четыре спальни с прилегающими к ним ванными комнатами. Стивенс платил за свое жилище шестьдесят пять долларов в месяц. Он снял его по совету Пили.
Сначала ему было не по себе среди этой роскоши, но постепенно он привык к своей жизни в этом доме, и бунгало стало непременным условием его комфортного существования с тех пор, как он работал управляющим у Таннахилов.
Идя вдоль автодороги, Стивенс заметил следы от колес машины, которая, судя по всему, заезжала на тротуар, а потом разворачивалась. Он с удовлетворением отметил, что по следам колес может определить размеры автомобиля и даже приблизительно его марку: это был «кадиллак» или «линкольн».
