VI
— Кха. Дыра. Я уже и забыл, насколько отвратительным является это место. Весь этот сброд. Меня сейчас вывернет. — плаксивым голосом нудил Мунин.
Правда, уже через несколько минут речь его поменялась:
— Вот это сюрприз. Смотри, братец. Вон та, конопатенькая, видишь? Как думаешь, сможем с ней познакомиться поближе? Хорошенькая такая.
Хугин в ответ лишь выдохнул:
— Закати губу, ловелас. Такие, как она, моментально станет подстилкой для господ. Те, что попроще, будут раздвигать ноги уже для стражи. Ну а то, что останется, никакого сходства с этой милашкой не имеют. Вспомни твою главную любовь, Берту, например.
Лицо Мунина приняло вид, будто он только что съел нечто донельзя противное. С немалым усилием он взял себя в руки.
— Ну ты загнул, братец. Это же не чувств ради. Как говорит Волк, данный процесс служил только лишь удовлетворению естественных потребностей. И потом. Далеко не всем так везёт с портомойками, как тебе.
— Везение — мерило неудачников.
— Сам ты неудачник!
— Конечно. Такого мозгоклюя в братья заполучить.
— Да ты…
Волк, вполуха слушавший трепотню близнецов, наконец прервал их двумя короткими, но весьма чувствительными тычками под рёбра.
— Кончайте придуриваться. Нам нужен парень с татуировкой паука на правой кисти. Ищем.
Друзья обошли барак, бросая беглые и, как казалось, ничего не значащие взгляды на вновь прибывших.
Заметить наёмника посчастливилось Хугину.
— Нашёл — прошептал он так, чтобы услышали только идущие рядом с ним Мунин и Волк.
— Где?
— Позади нас, Волк. В компании двух брюнеток, какого-то зачуханного жополиза и ещё одного типа, по виду на мелкого воришку похожего.
— Пройдёмся по кругу и вернёмся к ним? — предположил Мунин.
Волк только согласно кивнул.
Новый круг по бараку занял ещё около двадцати минут. Мунин вовсю рассуждал о массовом падении нравов, о котором частенько поговаривал их главный пекарь, Аристофен. Хугин вставлял в разговор свои, часто едкие комментарии, что Мунина, кажется, весьма раздражало. Что же касается Волка, то он шёл молча, сосредоточенно, мысленно прикидывая направления удара, угрожавшего девушке. Пройдя лагерь по кругу, друзья приблизились к замеченной ранее компании.
— Амрен? — с ходу начал Волк.
— С кем имею честь разговаривать? — холодно осведомился в ответ мужчина с татуировкой паука.
— Меня в этом месте зовут Волком. Это мои друзья и соратники. Хугин и Мунин. Мы от Торгвара.
— Торгвар нынче расстарался. Что же, Волк и соратники. Я, как вам ведомо, Амрен. Меня наняли обеспечить безопасность вон той прелести.
— У прелести есть имя? — тут же сделал стойку Мунин.
— Прелесть зовут Аммир. Паренёк рядом, Ленд, её спутник.
— Тот, который на грызуна похож? — снова задал вопрос неугомонный Мунин.
— Именно. Та ещё крыса, если меня спросите. Именно из-за его махинаций появился формальный повод отправить Аммир в этот клоповник. Я убрал бы его аккуратно, но у Старших на него какие-то свои планы.
— Кто остальные? — задал свой вопрос Хугин.
— Аша, подружка прелести. Группа всякого сброда, прибившаяся к нашей компании по протекции сердобольной Аммир. И Питч. Он из Теней.
Близнецы переглянулись. Посетившую их мысль озвучил Мунин.
— Два брата Меруды, друг Аммир. Три бойца, которые наверняка протащили в лагерь оружие. Кого вы ждёте по душу Аммир? Армию?
Амрен в ответ лишь досадливо поморщился. Ответил Волк.
— Пару хорошо подготовленных бойцов. Ни Ленд, ни, прости Амрен, Питч, серьёзными противниками не выглядят. Достаточно лишь на время занять Амрена боем одному из бойцов. Второй без труда реализует задуманное.
Амрен махнул рукой:
— Ты прав, извинения ни к чему. Ленд — тряпка. Не знаю даже, как “это” могло привлечь внимание Аммир. А Питч наш стажер. Большой потенциал, но ни опыта, ни мастерства. Поэтому пара-тройка человек мне пригодятся.
— И эти отбросы должны нас спасать? — громкий, но тонкий голосок, резко контрастирующий с мрачной обстановкой барака, раздался позади них. К беседе, не дожидаясь приглашения, присоединился Ленд.
Волк зло осклабился. Отбросы. Да, он отброс для того мира, к которому привык Ленд. Миру лощеных, прилизанных и слащавых мужчин, либо практикующих мужеложство, либо выглядящих так, будто практикуют. И пусть бы так, но подобные Ленду всех, кто выглядит и одевается иначе, почитали именно что за отбросов. Никакого отношения мир этого Ленда к миру волевых и решительных мужчин, ломающих хребет проблемам и противникам, пусть и по головам, но идущим к поставленной цели, не имел. С тем же Торгваром, да и с Гролагом, какой бы свиньёй последний ни был, не сравнить.
Фраза, на которую Волк отреагировал только злой усмешкой, преобразила братьев. Мунин переменился в лице, его рука потянулась к остро наточенному топору для рубки мяса, давным-давно выигранным в марьяж у кого-то из старших поваров. Хугин предостерегающе положил руку на плечо брату и отрицательно махнул головой. Затем задумчиво произнёс, глядя прямо в глаза Ленду:
— О нет, господин. Вас мы спасать не будем. Скорее, мы кинем вас в гущу нападавших и будем смотреть, как те станут вас резать. Вряд ли вы позволите выиграть нам много времени. Но эти мгновения, вполне возможно, спасут жизнь кому-нибудь из этих людей.
Ленд, привыкший к тому, что чернь безропотно терпит все его выходки, напыжился и возмущенно выпятил нижнюю губу, явно собираясь выплеснуть на Хугина тираду, полную презрения. Но нарвался на взгляд Амрена и вдруг счёл необходимым вернутся к своей группе. Волк взял это себе на заметку. Неизвестно, какие именно обстоятельства в отношениях Ленда и Амрена были тому причиной, но наёмника аристократишка боялся до жути. Что явно говорило в пользу брата Меруды.
Сам Амрен заинтересованно мазнул взглядом по троице и предложил:
— Пора познакомить вас с группой, ребята.
— Полностью поддерживаю — обрадованно кивнул Мунин, буквально пожирая глазами Аммир.
С группой знакомились, в основном, близнецы. Обменявшись приветствиями, Хугин представил своих спутников, и принялся отвечать на посыпавшиеся вопросы об устройстве лагеря и его внутренних распорядках, периодически одёргивая Мунина и не давая вставить тому какой-либо неуместный комментарий.
— Этот барак? Это место вновь прибывших. Если заранее не определились, на какие работы вас направить, вы отправляетесь сюда. Здесь решат, каким именно образом вы будете “искуплять свою вину”. Пара тройка дней, и вы вырветесь из этой клоаки. Пожалуй, это самое отвратительное место в лагере, за исключением Клетки.
— Не самое, брат. Об этом бы Волку лучше…
— Не лучше, Мунин. Но да, ты прав. Бараки чернорабочих куда хуже.
Таша, теребя локоны своих, соломенного цвета, волос, дрожащим голоском пискнула:
— Ещё хуже этого… этого ада?
— Куда хуже. Люди гибнут там каждый день, давая кучу работы крематорию. Не так много людей выживает там больше пары недель. И почти никого, кто бы протянул там больше года.
— Ну, брат. Такие есть. Старик, да и…
— Я и говорю, почти никого. Старик, как и Волк, исключения, а не правила.
Аммир заинтересовано глянула на стоящего поодаль Волка:
— Он живёт в бараке чернорабочих? И как долго?
— Три года. Крепкий парень. Настолько же крепкий, насколько ты красива, малы…
— Мунин! — крепкий подзатыльник от Хугина заставил Мунина оборвать фразу.
Тот обиженно насупился и всем видом показал, что больше ни словечка не скажет, хоть пытай. Так что дальше говорил опять Хугин.
— Вам бояться нечего. Вас — Хугин почтительно склонил голову перед Аммир — А также ваших спутников пристроит к себе Торгвар. Большинству остальных наверняка найдётся место в более приличных местах. Тоже не сахар, конечно. Но выжить можно. Если знать правила.
Хугин щедро делился информацией с вновь прибывшими. Как вести себя со стражей, к кому в лагере стоит прислушаться, а кого лучше избегать. Какие умения могут привести в бараки “мастеров” и почему следует всячески избегать работы в крематории. Ободрял особо напуганных и предостерегал излишне самоуверенных. Через некоторое время к нему присоединился и Мунин, напрочь забывший все свои обиды. Даже достал припасённую буханку свежего, мягкого хлеба и угостил вновь прибывших. К радости последних, но дикой зависти остальных.
