размеры, жилая площадь «Молнии» была небольшой, всего около двух тысяч квадратных метров – по одной просторной каюте на каждого члена экипажа, общая кают-компания, спортивные залы, мостик, большие лаборатории, а также дополнительные отсеки для обеспечения нормальной жизнедеятельности во время долгого полёта. Под жилым модулем находился ангар с вездеходом и тяжёлыми шагоходами класса «Титан», двумя катерами типа «Стрела», способными летать как в космосе, так и в атмосфере, несколькими десятками зондов для исследований и командой ремонтных роботов. Остальное место занимало ядро и прилегающие к нему охлаждающие системы, генераторы, механизмы жизнеобеспечения и искусственного тяготения. И конечно же огромный объём отводился под второе разобранное кольцо и автономных роботов-сборщиков. Наверное, досконально устройство корабля знал только Ефремов. Остальные инженеры проектировали и собирали только отдельные его части а неутомимый учёный уже много лет не был на Земле, да и Марс посещал лишь изредка, в основном музей и развалины. Ефремов был в числе их первооткрывателей и до сих пор курировал несколько проектов, связанных с раскопками. Виктор, хотя и работал с учёным уже много лет, поражался невероятной для его возраста энергии, которой хватало на всё.
Недолгий полёт заканчивался. Как правило, Виктор каждую минуту старался потратить на что-то полезное, но сегодня он просто расслабился и наслаждался видом из иллюминаторов, которые были редкостью на кораблях. Практически везде они заменялись экранами, хоть и мало отличимыми реальности, но здесь это были самые настоящие бронестёкла, выходящие в пустоту космоса.
Планетолёт медленно приближался, включая боковые движки и поворачиваясь стыковочным отсеком к переборке, уравнивая свою скорость со скоростью вращения станции, пока её громада не заполнила обзорные экраны. Виктор не любил такие моменты. Конечно его вестибулярный аппарат был безупречен, иначе бы он и не попал в экипаж. Но само такое вращение было неприятно, хотя он никогда и никому не говорил об этом, опасаясь, что даже малейшее отклонение от нормы будет причиной для его замены. К счастью, это продолжалось недолго, всего несколько минут, пока двигатели на доли секунды включались, корректируя сближение. Даже спустя столетия после первого полёта человека в космос стыковка оставалась довольно сложным делом. Наконец лёгкий толчок завершил её и ворота шлюза стали медленно раздвигаться, готовясь принять корабль. Началась дезинфекция планетолёта и пассажиров. Законы дисциплины в космосе были нерушимы. Кроме того, на Земле было множество опасных инфекций, которые постоянно мутировали в огромных, переполненных городах.
Внизу, под прозрачным полом шлюза, как всегда проплывала медная поверхность Марса, на которой виднелись огни городов, а неподалёку от них – искорки научного комплекса и окружавший его экспериментальный лес, который с трудом приживался на крайне негостеприимной почве. Деревья были заметно светлее земных, которые, впрочем, почти повывелись на родной планете. Станция висела достаточно низко, да и обзорные экраны значительно увеличивали пейзаж, давая приезжим возможность насладиться видами, если только их не закрывали пылевые бури.
«Молния» стала первым реальным шансом Земли на освобождение от лишних миллиардов людей. По крайней мере так сообщалось населению, ведь недовольство переполненной планеты стало сдерживать всё сложнее. Не прекращались бунты из-за недостатка продуктов питания и условий жизни, которые фактически были направлены на то, чтобы сокращать количество жителей. Такое положение дел не могло сохраняться вечно, несмотря на тотальный контроль за обществом.
Между тем малоприятная процедура дезинфекции закончилась и пассажирам дали разрешение на выход. Они покинули судно, проходя через охрану, которая повторно отсканировала сетчатку и взяла пробу ДНК каждого. Безопасность проекта была обеспечена всеми возможными способами, особенно в последние дни перед стартом.
Ефремов вышел его встречать сам, терпеливо дождавшись окончания проверки. Учёный стоял в стороне, возвышаясь над всеми, в своей неизменно простой белой форме космофлота, которая вышла из употребления ещё лет тридцать назад. Из-под седых бровей весёлыми голубыми льдинками сверкали глаза.
– Ну, с возвращением! – он крепко, от души пожал руку Виктору, обходя остальных немногочисленных прибывших, почтительно косящихся на них. – Я уже заждался. Сказали, на Земле какая-то проблема при старте, и ваш рейс опоздает.
– Да? – удивился Виктор. – Знаете, я даже не заметил, задумался в полёте, и не обратил внимание на время. Корабль впечатляет каждый раз. Ни одна голограмма не передаёт того, как выглядит на самом деле.
– Ну, ты сам знаешь, сколько в него вложено сил! И эмоций. Это чувствуется. Все так говорят, особенно когда видят его впервые в реальности.
– В полёте как раз многие об этом и переговаривались, – улыбнулся Виктор, вспомнив восторженный шёпот пассажиров, смотрящих в иллюминаторы.
– Родителю всегда приятно, когда хвалят его детище, – ответил Ефремов. – За эти годы корабль стал для меня ещё одним членом экипажа.
Виктор деликатно промолчал, и учёный кивнул в сторону коридора. Они неторопливо двинулись по пустому туннелю, направляясь к жилым модулям станции. Гравитация здесь практически соответствовала земной, и никаких неудобств они не испытывали, в отличие от марсиан, которых можно было сразу заметить по их немного неуклюжей походке. Несмотря на недавние войны между Марсом и Землёй, в космосе жители красной планеты всегда были востребованы, как хорошие и выносливые специалисты.
– Ты успел хоть немного отдохнуть? Я просил, чтобы вас не особо утомляли, но ты же понимаешь… – глянул на него Ефремов. – Между прочим, вашу замену гоняют не меньше, если тебя это утешит.
– Всегда чувствую себя неловко. – признался Виктор. – Вся слава достанется нам.
– Ну не говори глупостей. – проворчал тот, – вы потому и летите, что лучшие. А ребята из замены отправятся к рубежам системы, там нужны такие кадры, будут возглавлять станции и научные комплексы. Это хорошая работа, сам знаешь. И платят неплохо, даже очень. Так что не думаю, что они останутся в обиде, хотя конечно же многим хочется попасть на ваше место! Впрочем, поговорим об этом немного позже. Расскажи лучше, как всё прошло на Земле…
– А вам разве каждый день не присылали отчёты? – спросил Виктор, посмотрев на пару девушек из персонала, проходивших мимо. Те улыбнулись.
– Само собой! Каждый шаг. – подтвердил Ефремов, – Но от тебя интереснее услышать.
– Всё было нормально. Почти… Только когда я летал домой, разговор с Леной был непростым.
– Ты сам понимаешь, что нужно было решить и этот вопрос… – негромко сказал учёный, будто извиняясь. – Ну да ладно, сейчас придём на место и всё обговорим. В любом случае хорошо, что ты ничего не оставляешь позади…
– Ну, пара лет полёта не такой уж долгий срок, – сказал Виктор. Ефремов в ответ что-то невнятно буркнул себе под нос, свернув к пассажирским отсекам.
Станция представляла из себя торроид, в центре которого находился космопорт, а по окружности – жилые
